— Это доставит проблемы, — сказал я, потому что в лагере работорговцев раздались крики. Руки указывали на стаю птиц, опускающуюся на нас и отметившую наше местоположение, словно огромный перст судьбы.

«Кленггг», — прозвучал Арбалет Вароша, и в оперение одной из птиц воткнулся болт.

Вскочив, я вытащил Искоренителя Душ. Я надеялся, что он поймёт.

Зокора тоже вскочила, чёрная сталь её клинка казалось прыгает в руке. Мы встали над и рядом с Варошем, у которого для боя на ближние дистанции был только кинжал.

— Варош, оставайся внизу, — крикнула Зокора.

— Позаботьтесь о работорговцах, если они прибегут, — ещё успел добавить я, и вот уже птицы налетели на нас.

— Кто-то действительно имеет что-то против нас, — сказал Варош. Когда он заряжал свой арбалет, я услышал, как тот щёлкнул.

Искоренитель Душ, похоже, не особо оскорбился, потому что начал танцевать в моей руке.

Всё закончилось так же быстро, как и началось, потому что птицы делали только одно: они пикировали вниз и разбивались. О нас или о землю. Слышались глухие удары, брызгала кровь, разлетались перья.

Но это было совсем не безобидно. Эти стервятники были довольно большими и тяжёлыми, с длинными изогнутыми клювами. Когда они попадали в нас, это было похоже на удар молотка. Я зашатался, Зокору они даже смогли повергнуть на колени. Варош тихо выругался, одна из птиц ранила его левую щёку. Когда Зокора снова встала, она взяла меч из левой руки в правую.

На удивление, работорговцы держались на расстоянии, но теперь они все были вооружены. Очевидно, что они тоже не понимали, что всё это значит.

Мне было интересно, почему им не пришла в голову мысль напасть на нас, но я совсем забыл о подзорной трубе. Мы были так далеко, что им действительно могло показаться, будто мы не имеем к ним никакого отношения.

— Что с вами, Зокора? — спросил я.

Ощущение было таким, будто мои плечи кто-то обработал молотком, но в остальном я чувствовал себя хорошо. Головная боль прошла.

— Ключица, — сказала она. — Теперь это бессмысленно. Отступаем?

Я кивнул. Сейчас мы ничего не могли сделать. Работорговцы были предупреждены или, по крайней мере, стали гораздо более внимательными.

Варош с отвращением поднялся из кучи птиц и вытер кровь и перья с лица.

— Я ненавижу магию, — сказал он.

Я мог только согласиться.

— Кто бы это ни был, мы заставляем его нервничать, — сказала Зокора, когда для пробы коснулась своего плеча. Она слегка поморщилась.

— Что заставляет тебя так думать, Зокора? — спросил я, взглянув наверх, чтобы проверить, есть ли ещё другие птицы. Там наверху кружила ещё только одна единственная. — Прямо сейчас это я тот, кто нервничает.

— Это стоило ему кое-чего и поступать так было неразумно, поэтому он нервничает.

— Кому? — спросил Варош, я как раз собирался спросить тоже самое.

— Маэстро, — ответила Зокора.

Мы просто ушли, даже не взглянув в сторону рабовладельческого судна. Группа странников, с которыми приключилось нечто странное и которым был безразличен вонючий корабль.

— Подзорная труба!

Я как раз собирался вернуться и поискать её между птиц, когда голос Зокоры остановил меня.

— Она у меня, — сказала она. — Теперь мы знаем, что один из наших врагов — маэстро, — продолжила она. Варош хотел позаботится о её плече, но она покачала головой и пошла дальше. — На корабле.

— Или некромант, — заметил Варош, встревоженно глядя в небо. — Птицы, когда врезались в нас, были уже мертвы. Это больше похоже на некроманта.

— И то и другое — плохие известия, — сказал я. Вскоре мы уже добрались до корабля, где стоял Армин с ятаганом на готове и вопросительно на нас смотрел, когда мы карабкались на борт. Варош поднял Зокору.

— Мне кажется, что если мы их и опережали, то теперь уже больше нет. Проблемы накапливаются, враг наступает, — заметил он, когда осторожно помогла ей снять кольчугу.

— Боюсь, вы правы, — согласился я. — Два нападения, и Наталия впала в похожее на смерть оцепенение, а Зокора ранена. Так не может продолжаться.

— И не будет, — сказала Зокора. — Варош, жилет и блузку тоже.

Варош кивнул и осторожно освободил её от верхней одежды.

Когда Зокора стояла перед нами полуголая, Армин уставился на неё, затем резко повернулся и стал напряжённо смотреть в другую сторону.

Раздался голос Дерала.

— Если один из вас, шелудивых псов, ещё раз посмотрит не в ту сторону и побеспокоит эссэру похотливыми мыслями, я отстегаю его так, что он подожмёт хвост на целый месяц!

Зокора проигнорировала речных моряков, склонила голову набок и осмотрела плечо. Под гладкой кожей перелом был хорошо виден.

— Я могу помочь? — спросил я, стараясь не опускать взгляд ниже её лица.

— Да. Один из вас должен вправить кость. Хаваль, это сделаешь ты.

— Позволь мне, — попросил Варош.

— Ты будешь слишком осторожным. Хавальд.

— Да.

Она села и наклонилась вперёд, закрыв глаза. Я опустился рядом с ней на колени и сняв кольчужные перчатки, разглядывал ранение. Часть кости выпирала из кожи, место перелома хорошо вырисовывалось. И казалось, что отломков нет.

Я уже пару раз вправлял кости, даже один раз ключицу, поэтому имел некоторое представление, что нужно делать. Но на этом всё. Я же не целитель. Скорее наоборот.

Зокора встала так, что кость хорошо выделялась из-под кожи. Но кожа уже начала опухать, поэтому скоро кость будет видна не так чётко.

Казалось, она прочитала мои мысли.

— Если ты не сможешь хорошо ухватиться за кость, вскрой кожу. Скажи, когда кость будет на месте. Но продолжай её держать, пока я не закончу, — спокойно сказала она. Она дышала ровно и глубоко.

Я осторожно разместил руки, сначала не касаясь её, затем быстро и крепко ухватился.

Мышцы Зокоры дрогнули под кожей, другого признака боли она не выказала.

— Сольтар, помоги, — тихо попросил я и закрыл глаза. Но не обрёл никакой божественной помощи. Тогда так, как смогу сам. Немного поддержки не помешало бы, Сольтар, подумал я, соединяя оба конца кости. Раздался хруст, и Зокора фыркнула через нос. Мне понадобилось две попытки, чтобы убедиться, что кость встала на место. Каждый раз я слышал и ощущал хруст.

Варош стоял рядом на коленях, бледный как смерть. Казалось, он задержал дыхание.

— Сейчас, Зокора, — тихо сообщил я.

Она начала шёпотом молиться. Я ничего не понимал, она молилась на своём языке, но несколько раз услышал имя её богини. Одно мгновение казалось, что ничего не происходит, затем я почувствовал, как под моими пальцами поднимается жар. За несколько секунд кожа распухла, я боялся, что выпущу кость, но затем опухоль снова быстро сошла.

— Ааах, — выдохнула Зокора и, похоже, расслабилась.

— Отпусти, — наконец произнесла она. — Ты держишь слишком крепко.

Я отпустил и увидел, что там, где я держал, кожа припухла.

— И это всё? — спросил поражённый Варош. — Теперь всё зажило?

Она покачала головой.

— Нет. У меня нет виноградины. Это…, - казалось, она размышляет, как ей выразиться. — Кость зажила только совсем немного. Как будто после перелома прошло два дня.

— И это уже достаточно поразительно, — сказал я. — Я всегда восхищаюсь вашей целительной магией.

— Почему поразительно? Разве твой меч не делает то же самое? — спросила она.

— Да. Но только если убивает после того, как я получил ранение. Однако клинок проклят и остаётся проклятым, а ваша магия исходит от богини.

— Нет, Хавальд, — промолвила Зокора, вставая. — Не магия. Медитация.

— Я услышал в ваших словах имя Соланте. Я подумал, что вы молитесь об исцелении.

Она подняла взгляд.