Когда напряжение боевой службы в Персидском заливе спало, и можно было заняться "расслабухой" (то есть, заниматься на вахте посторонними вещами), повадился ходить в гости на Пульт замполит. Заходил-то он, конечно, и раньше, но никакой теплоты и душевности ему не выделялось (как, впрочем, и остальному начальству), и долго он не засиживался. Официальный доклад - не вставая, не оборачиваясь, не отрывая взгляда от приборов; руки на рычагах управления. "Товарищ капитан такого-то ранга, в работе оба реактора на мощности столько-то процентов, параметры номинальны (понижены), ЦНПК первого контура на большой (малой) скорости, ограничение столько-то... турбина вперед столько-то... турбогенераторы побортно... испаритель...", - и так минут десять, до посинения. Мало кто из начальства мог вынести столь презрительный доклад. Причем, что особенно раздражало - оно, начальство, стоит, а докладывающий сидит! Говорят, такой порядок завел академик Александров - "тот еще технократ"...

- Достаточно, - не выдерживал принимающий доклад, и его можно понять! Где тут можно присесть?

А штатных сидячих мест больше нет, проектом не предусмотрено.

- Вот, на сейф комдива... садитесь, пожалуйста.

Вроде бы, положение уравнялось, но управленец сидит в штатном, удобном, вращающемся кресле, а ты, начальник, на голом железе: либо на комингсе переборочной двери (что считается крайней серостью), либо на сейфе. Хрен редьки не слаще. Причем, на тебя, начальник, даже не смотрят - следят за показаниями приборов. Видно, проектировали этот пароход-атомоход (671РТМ) такие вот "умники-инженеры"... а ничего не поделаешь! Поэтому визиты начальства быстро заканчивались.

А тут - пригрели... Телогрейку-ватник первой боевой смены (!) подстелили, чайком напоили... И одичавший от безделья замуля повадился ходить на Пульт. И не только к "штрейкбрехерам-пришельцам", но и ко второй, даже к первой смене! Требовал себе телогрейку под зад; не найдя душевной теплоты и чаю, начинал доставать: "...а на следующую вахту захватите с собой коспекты первоисточноков, я посмотрю..."

- Во ......... ! Ну, ..........!! - взвыли обе смены. Встал извечный вопрос - что делать? Даже пожаловались комдиву.

- Надо изгнать торгующих из храма, - пророчески изрек безвременно полысевший комдив-раз. А как именно - не сказал. Но намек комдива - больше, чем приказ.

Долго думали, и решили устроить для зама представление. На посты поставили опытных мичманов. Разработали план-сценарий, провели учение-репетицию. А ничего... эффектно... В репетиции по понятным причинам не участвовал только замполит, хотя спектакль ставился исключительно для него, и главная роль тоже была его.

Главной сценой стала площадка в корме, на верхней палубе реакторного отсека, собственно БП-45. Дело в том, что там размещалась панель ПЭМов (пневмоэлектроманипуляторов) дистанционно управляемых клапанов паропроизводительной установки. Привода этих клапанов управлялись сжатым воздухом среднего давления - сорок пять кило - и при переключениях производили громкий шумовой эффект: хлопок и шипение. Особенно громко - 31-й клапан перемычки четвертого контура. Вздрагивали даже специалисты первого дивизиона, застигнутые переключением врасплох.

- Предупреждать надо! - неслось на Пульт возмущенно.

- Надо... а ты какого .... там делаешь? - невозмутимо отвечали с Пульта. На этом дружеский диалог обычно и заканчивался.

- Для пущей убедительности решили выключить нормальное освещение и покомандовать по пультовому "каштану".

Дело происходило ночью, "по московскому времени", перед сменой вахты. Операцию по изгнанию проводила первая смена, у второй не хватило бы духа. Включили видеокамеру на просмотр, а "каштан" на прослушивание. Напряженное ожидание начало подтачивать терпение, а главного действующего лица все не было.

- Мобыть, не придет? - с надеждой засомневался оператор правого борта, которому предстояло командовать.

- Придет, куда денется. Первоисточники ж, не хрен собачий, - заверил ветеран-КИПовец (он же главный режиссер, он же главный зритель).

Наконец, когда ожидание стало невыносимым, ручка кремальеры переборочной двери пошла против часовой стрелки, и появился холеный "слуга партии". Зам был в чистеньком выглаженном РБ, причесанный, выбритый, с подшитым белым подворотничком, с увеличенной белой биркой на левом нагрудном кармане - "ЗАМЕСТИТЕЛЬ К-РА". Одним словом - белая кость. Пультовики, кажется, даже ощутили противный запах дорогого одеколона.

- Вырядился... пидор... - заерзал молодой оператор правого борта, и КИПовцу, - скомандуйте вы! Я, боюсь, не смогу... не выдержу политической линии...

Вот те раз, доигрались! Формально старшим на Пульте считается оператор правого борта, ему и карты в руки. Но там сидел совсем недавно фактически допущенный к самостоятельному управлению лейтенант с на год задержанным очередным званием. Пришел он с "заводской лодки из среднего ремонта" год с лишком назад и выделялся сильной неприязнью к политработникам, хотя сам являлся неважным специалистом. Формально его допустили сразу, через положенные полгода, а вот "пультовой совет" - совсем недавно, уже в автономке, и тут же представление на старшего лейтенанта толкнули условным сигналом. Натаскивал его, курировал, а также нес за него ходовую вахту больше года ветеран-КИПовец, допущенный к смежной специальности, мастер военного дела, будущий комдив и уже давно капитан-лейтенант. Спектакль отменять не хотелось...

- Ладно, выметайся, - и быстренько поменялись местами.

Мичман-спецтрюмный уже докладывал заму, преградив собой дальнейший его путь: "Товарищ капитан второго ранга, вахтенный БП-45 мичман..."

- Эх! Была - не была, - и КИПовец щелкнул ключом "31".

Замуля уже надменно протянул руку к плечу мичмана, мол, достаточно, мол, хватит...

Вдруг погас свет, зажглись аварийные фонари кратковременного. Во внезапно наступившем полумраке раздался резкий хлопок, а за ним - жуткое шипение сжатого воздуха, способное заставить содрогнуться даже мертвого. Тут же нервно запульсировала оранжевая лампочка пультового "каштана", и зазвенело:

- Сорок пятый! Доложить обстановку! Исчезли показания уровня первого контура в компрессорах объема реактора правого борта! Открылся клапан перемычки четвертого контура! Доложить уровень первого контура и мощность гамма-излучения!

- Пульт, тут заместитель...

- Что - заместитель?! Быстро, к уровнемеру!!!

Мичман исчез, как привидение. Остался только полумрак, хлопки и шипение. И зам, конечно - посреди всего этого.

Пульт настойчиво запрашивал параметры первого контура и какие-то уровни гамма-излучения. Черт знает что происходит... По-настоящему становится страшно, когда ничего не понятно, и не знаешь, что делать. Слова "первый контур" и "гамма-излучение" зам где-то уже слышал, и точно знал, что это не шуточки. А жизнь так коротка... по сути, только начинается... Душа воинствующего материалиста ушла в пятки, беззвучно ударилась о пайолы и, отделившись от грешного тела, метнулась в центральный. Тело, не раздумывая (нечем!) всей бездушной сутью оставшейся живой плоти тоже рвануло в нос, вослед душе, но споткнулось о ступеньку в коридоре и растянулось тротуаром Невского проспекта.

Бум! - раздалось на Пульте. Этот звук был неплановым и явно не вписывался в сценарий.

- Четвертый! Что за грохот у вас там?! Осмотреться в отсеке, разобраться с освещением!

Включили нормальное освещение, и в нем была видна фигура заместителя, резко отделившаяся от пайол и скачкообразно, как молодой империализм или силуэт в рисованном мультике, метнувшаяся и исчезнувшая в направлении Центрального.

- Ой... что будет... - обрел дар речи правый оператор.

- Садись на место. Если и будет, то - тебе. Ты теперь самостоятельно управляешь, и вахту принял по журналу, - сказал КИПовец.

- Пульт, что там у вас происходит?! - запросил из Центрального комдив-раз, который там стоял ВИМом (вахтенным инженер-механиком). Как будто не знаешь! Но - надо играть дальше, хотя сценарий уже закончился.