— Есть будем, как сядем за стол! Руки помыл? Нашли домработницу! Когда наша нелепая горничная уже вернется? Я не намерена все делать за нее, а вы мне даже не помогаете.

Она же по совместительству была в данный момент и женой Венитора, а ещё — матерью его сына. И ничем не походила на Энри.

Венитор поднял сына на руки и усадил его на стул. Мальчик довольно рассмеялся, а магичка только цокнула языком.

— Ты вечно его балуешь, — заметила она.

Венитор лишь пожал плечами. Что он мог на это сказать? Да, баловал. Просто он очень любил детей, и появление долгожданного сына дало хоть какую-то цель жить в настоящем.

Его жена, Кэт, стала раскладывать еду по тарелкам.

Глава 2

Сегодня Энри ушла с работы чуть раньше — у нее разболелась голова, покупатели перестали не то чтобы приобретать травы — даже проходить мимо лавки, и поэтому Энринна решила, что тот унгрио, который она потратит не на лавку, а на себя, ничего плохого ей не сделает.

Правда, сразу домой она не направилась: хотела сначала пройтись по рынку, может быть, купить что-то на ужин… Дома вся еда казалась скучной и однообразной. Примерно такой же, как жизнь Энри.

Рынок жил — он вообще, казалось, не угасал ни на секунду, и в нем хотя бы маленькая жизнь, но шла всегда. Воздух пал чем-то приятно-сладким, словно увядающие цветы. Люди, казалось, никогда не потеряют эту свою спешность — вот и сейчас они куда-то спешили. А все небо окрасилось в оранжевый и красный — горел закат.

И сейчас Энринна, проходящая по рынку, любовалась этим небом. Поводов для счастья в данный момент у нее наблюдалось ничтожно мало, даже успехи на работе уже не радовали, поэтому вире только и оставалось, что искать счастье в прекрасном.

Кто-то легко задел ее, и Энринна оторвала взгляд от неба и осмотрелась по сторонам. Ни одной живой души рядом с ней не находилось, зато ее взгляд тут же наткнулся на здание, что навевало на Энри не слишком приятные воспоминания.

Это была таверна, в которой Ардиан сказал Энринне, что Венитор не вернется.

Это было то место, где в Энри крепко поселилось сомнение.

Таверна изменилась за то время, что прошло после разговора. Ее перекупили, починили, и сейчас она считалась чуть ли не одним из лучших заведений питания. Энринна даже заглядывала в нее пару раз — внутри все тоже приобрело новые цвета и формы, но оттого не стало более приятным.

У таверны были большие светлые окна. Энри невольно засмотрелась, что происходит внутри. Сейчас там, около самого окна, разговаривали две девушки: одна с хвостом черных волос и в облегающих брюках, другая, намного ниже ее, в простой мешковатой кофте.

Хотя черноволосая и выглядело приветливо, Энри ощущала, что общение со второй девушкой ей неприятно. Она чем-то походила на Мирэлию — ту Мирэлию, с которой Энринна познакомилась давным-давно.

И почему-то Энринне захотелось узнать ее поближе. Что-то в этой девушке притягивало, и это явно была не внешность…

А ещё у Энри сильнее разболелась голова. Будто кто-то ударил, или… Или будто в ее голове решило поселиться звездное небо — так все засверкало…

Она чуть пошатнулась, словно от сильного дуновения ветра. Почти упала, в последний момент удержавшись на ногах…

И, пересилив себя, пошла дальше, чувствуя постепенное возвращение сил.

Что это вообще такое было?

Энринна покачала головой, отгоняя наваждение, и быстрым, но все ещё неуверенным шагом направилась вдоль по рынку, пытаясь вспомнить, зачем сюда пришла.

Красная пыль заката стелилась на ее плечи, щеки, волосы, и казалось, будто внутри Энри догорает костер…

А сама Энринна продолжала недоумевать.

Что произошло?

Та девушка…

Вокруг резко стало людно — не то что у таверны. Как будто кто-то подстроил, чтобы все случилось именно так. Кто-то свыше? Мертвый Владыка? Энринна слабо улыбнулась своим мыслям. Как будто Мертвым Владыкам нечего делать, кроме как подстраивать что-то для той, которая навсегда покинула свой дом и предала свой род.

Вира провела рукой по волосам, таким же черным, как и у ее случайной невстречной.

Где-то в воздухе витала умная, чрезвычайно важная мысль. Она должна была сделать это, но все же не хотела посетить голову виры. А потом резко исчезла, погасла, как красные лучи солнца, совершенно не задержавшись. Каждый вечер закат меняется, и все закаты в одно мгновение стираются из памяти. Ох, если бы Энри забыла и про ту девушку!..

Домой Энринна возвращалась с полной сумкой продуктов. Она купила и рыбу, и фрукты, и бутылку красного вина, и даже какую-то выпечку, и пару новых платьев… Благо, деньги у нее были, и в данный момент она могла себе это позволить. Не то что раньше, как только она появилась здесь. Тогда у нее не имелось даже какой-либо сменной одежды…

Хорошо, что на свете есть добрые люди. Ну или маги. Хотя доброта некоторых из них несет масштабные, слишком неприятные последствия…

Это Энри так об Ардиане вспомнила. Доброта же Венитора была похожей на шаль: укрывала плечи, согревала тело и защищала виру от враждебно настроенного мира.

Уже покинув рынок, Энринна встретила старого знакомого. Он был магом, как и большинство жителей Ринеи. Особого таланта у него не наблюдалось, но работу он имел довольно престижную. И когда-то, много-много лет назад, когда у Энри ещё была дочь, он даже пытался поддержать виру — слабо, неумело. Хоть как-то — в этом деле никто с ним не конкурировал. Он изредка бросал поддерживающие взгляды на Энри, когда она вела беседы с магами, и от этого вире становилось немного легче.

Потом Энринна сдалась, и они не виделись больше десяти лет. А лет шесть назад он снова появился в ее жизни — мимолетными встречами, приветливыми взглядами и скромными улыбками.

Его звали Лэрьером — или Лэром, для знакомых — и он был почти полной противоположностью Венитора. Вернее, Энри не видела в нем того, чем всегда восхищалась в Вениторе. А она искала это — тайно, тихо…

Слишком беспечный, несерьезный, слишком улыбчивый, слишком яркий — среди вампиров он бы точно не прижился.

Под красным светом солнца, которое уже почти скрылось за горизонтом, волосы Лэра приобрели алый оттенок.

— Лэр, — увидев, что маг останавливается возле нее, Энри кивнула.

— Да, Ри, это я. Давно не виделись…

Улица, на которой они встретились, оказалась немноголюдной, но, тем не менее, кто-то все же присутствовал, и этот же кто-то иногда бросал на мага и виру задумчивые взгляды.

— Не слишком и давно, — Энри пожала плечами. — Несколько месяцев.

— Четыре, — подсказал Лэр.

— Может быть.

На маге были надеты темно-коричневые брюки, белоснежная рубашка, которая в наступающей тьме будто бы излучала свет, и длинный вишневый плащ. И смотрел Лэр на Энри внимательно и очень сосредоточенно, на миг воплотив в себе ту черту, что присутствовала в Вениторе.

— Ты, конечно, по мне не соскучилась? — добавил он с привычной улыбкой.

Энринна не стала врать, что безумно грустила по Лэру, потому что вспоминала она о нем раза в четыре реже, чем о том же Вениторе. Но то Венитор…

— Не до этого было, ты же понимаешь, — Энри смущенно улыбнулась. Лэр улыбнулся в ответ — ещё более широкой, донельзя симпатичной улыбкой, а потом признался:

— А я скучал. Немного, — добавил он под внимательным взглядом виры. — Помочь? — он кивнул на сумку, которую Энринна держала в руках. Сумка была хоть и наполненной, но не тяжелой— тем более, для виры.

— Не хочу тебя утруждать, — осторожно ответила Энри.

Глаза у Лэра были карими, с россыпью желтых искр около каемки, совсем-совсем непохожими на глаза Венитора. Но почему-то, смотря в них, Энринна вспоминала именно те, серые, принадлежащие отцу ее дочери.

Лэр покачал головой и заметил:

— Иногда тебе надо быть чуть смелее, Ри.

Насколько Энри помнила, Венитор никогда не давал ей таких советов.

— Ладно, — она вновь пожала плечами. — Если хочешь потратить свое время впустую, так и быть, помоги.