– Шумелка! Целая! Откуда она здесь? Вот вам и уходимец! – с каким-то удивлением констатировал шеф. Он крутил в руках предмет – бронзовую шумящую подвеску. Уточка, лапки которой болтались, как цепочки и своим шумом должны были отпугивать нечисть от доброй христианки.
– По ходу, первую сгущёнку выдать надо – с некоторой завистью проговорил подошедший Пётр. И разъяснил, что за такие находки положен приз – банка сгущённого молока за каждую для поглощения в одно лицо.
Виктор почувствовал нарастающее удовлетворение. Он не понимал, что происходит, но понял, что произошло что-то значительное. И центром этого значительного является он «со своим невероятным везением, которое нужно использовать за карточным столом».
Шеф перешёл на шурф Виктора, а тому велел докапывать свой, не такой насыщенный «индивидуальными находками». Но больше до самого материка ничего не было…
В час дня начали собирать обед. Неожиданно быстро развели костёр из мокрых дров. Из какой-то лужи Анатолий принёс неожиданно чистую воду в чайнике. Хлеб, рыбные консервы, в трёхлитровых пластиковых майонезных вёдрах гречка с тушёнкой со вчерашнего ужина, вермишель с тушёнкой со вчерашнего обеда. На пластиковую крышку майонезного ведра Шеф насыпал с ложку соли, очистил прямо на землю три луковицы, разрезал их на четыре части каждую. Рядом положил головку чеснока. Из своих рюкзаков попутчики Виктора достали миски, кружки, ложки, ножи, а у Виктора ничего подобного не было… Он не взял с собой ничего.
– На будущее на выход обязательно бери с собой посуду. Сейчас сообразим… – сказал Александр Викторович.
Пётр достал из кармана рюкзака складную ложку. Передал Виктору.
– У нас с собой было – сказал Анатолий и извлёк из рюкзака копчёную пятисотграммовую консервную банку. – Кофейник-турка-джезва. Держи, уходимец везучий, только аккуратно. Быстро разогревается. Но без кофию тогда получится – Анатолий показал пакет молотого кофе и кинул обратно в рюкзак.
– Тогда так поступим: разложим по тарелкам каши, а тебе, Виктор, доедать из ведёрков. Осилишь?
В снятый с костра кипящий трёхлитровый чайник всыпали три столовых ложки заварки.
Ели прямо грязными руками. Ели быстро, брали по пластику резаного лука, макали в соль и с видимым удовольствием ели. Зубчики чеснока чистили зубами, макали в соль и заедали лук «для крепости». Виктор не мог поверить, что лук и чеснок можно есть вот так, не морщась. К чаю были сухари из сладких булок и кругляшки сушек.
С насыщением наваливалась дикая усталость. Чай выглядел чёрным, пах сильно.
– Без кофию, всё же, никак… У нас точно нет никаких других чайных ёмкостей? – поинтересовался Пётр.
– Если только крышка чайника… – осмотрелся вокруг себя Анатолий.
– Пойдёт. Витя, держи мой стакан, давай баночку.
Пётр отдал Виктору свою кружку, в которую Анатолий из банки перелил чай и пошёл с закопчённой консервной банкой к той же луже за водой на кофе. Через несколько минут над лесом поплыл нездешний запах крепкого кофе, в который сразу был всыпан сахар. По готовности на донца четырёх ёмкостей был разлит какой-то густой субстрат. До верху ёмкости были заполнены водой из пятилитровой банки, которую Виктор нёс в одном из двух рюкзаков с едой. Даже после этого кофе оставался крепким и сладким. Первые же глотки вызвали прилив какой-то странной бодрости. В ушах зазвенело, слабость в теле уменьшилась, захотелось движения, а мышление притупилось.
– Анатолий Иваныч, ты молодец… – одобрительно высказался Шеф. – Твой кофе весь год вспоминаю, когда не в поле. Не знаю, какие амфитамины ты в него вмешиваешь, но только после твоего кофе каждый раз прямо жить хочется. Ну, что же… пятнадцать минут на переваривание, как раз до двух часов… и продолжим наш трудовой подвиг.
Как будто чувствуя общую обстановку, тучи из низких, серых начали истончаться, приподниматься повыше и светлеть.
– А ты, Витя, чем по жизни занят? – поинтересовался Александр Викторович.
Хотите поставить человека в неудобное положение? Просто попросите его: а расскажи-ка, браток, о себе. Этот вопрос почти всегда вводит в ступор неподготовленного человека. Кто ты? Чем занимаешься?..
Видя заминку Виктора, Анатолий помог шуткой:
– «А расскажите о своей жизни в двух словах? – Всякое бывало…».
Все четверо коротко хохотнули, а Виктор, видимо из-за странного действия кофе, начал отвечать.
– Айтишник…
А что добавить ещё больше – не знал. Кто он? Чем занимается?
…Жизнь протекает мимо: друзей – простых, бескорыстных, добрых – нет. Жилья – нет, и не предвидится. Жильём становится та угаженная халупа, на которую в этот момент хватает денег, чтобы её снимать. Работа – постоянная гонка за лучшим местом, и не длится больше года на одном месте. Всё имущество умещается несколько в картонных коробок и две дорожные сумки.
Семья в таких условиях не предполагается.
А ведь уже прилично за 30 лет. Высшее техническое образование. Вроде бы больше десяти лет рабочего стажа. А всё так хреново.
Лень стала серьёзной проблемой. Не апатия, а именно тупая лень. В мыслях десятки рабочих идей и схем, но встать и сделать – что-то прямо сковывает, и аж мышцы сводит, пока не откажешься от выполнения мысли. От этого грустно, и ещё больше лень, что-то делать.
И бабы достали своими закидонами. Вот вечно всё портят. Такое ощущение, что нормальных, самодостаточных женщин без ежедневных истерик в разных формах (от бурно-скандальных до уныло-слезливых) вообще больше не бывает! Почему то всем бабам засрали мозги, что «кто-то должен сделать их счастливыми». Непременно КТО-ТО. И он это ДОЛЖЕН. Прямо вот конкретно ей. И от того, что этот кто-то не делает её счастливой, она «имеет право» быть говном. А самой быть счастливой просто так? Вот взять и просто так ощутить счастье?! «Ты дурак?!» – будет вопрос, губы распластаны в мерзкой гримасе, взгляд, как у вступившей в какашку: полный презрения, подозрительности, ненависти.
Начиналось-то всё, вроде, совсем неплохо: выпустился из универа. До этого школа, как у всех. Бренчание на гитаре, девочки, дружбаны, кореша. И ведь нормально учились. Поступили почти все с первого раза. Только один парень из всей большой компании в армию сходил. Нормально сходил, потом тоже поступил, но не стал учиться, сразу работать пошёл. Общались все хорошо. С третьего курса приличная практика, планы на жизнь, хорошую работу, свою квартиру, семью.
И сразу после выпуска полные оптимизма ринулись в жизнь. Сразу же первая гадкая подножка: зарплата без опыта работы по специальности более трёх лет – ровно 100 проездов в автобусе. Разочарование страшное. Но родители настояли: надо с чего-то начинать, за что-то зацепиться, а мы пока поможем.
И это оказалось ловушкой: в любом споре не позволено отстаивать своё мнение: мы тебя пока ещё содержим.
График работы – с 09.00 до 18.00. Искать в этом режиме другую работу невозможно. И на этой оставаться невозможно. Горькое осознание: эта контора и другие, ей подобные, держится именно на таких студентах и выпускниках, которые приходят, первый год растеряно работают, часто без договора и отчислений в пенсионный фонд, и никогда зарплата расти не будет, так как летом будут новые дураки. Хозяева конторы довольны: в России нет минимальной зарплаты, а есть МРОТ. Но вновь приходящих всегда оформляют совместителями или вообще не оформляют, и им даже МРОТ не положен.
Уволился. Несколько месяцев искал другое место. Чем-то перебивался. Привык к маленьким суммам и простым удовольствиям. Психология нищего укоренилась так, что не уйдёт никогда, стала второй натурой.
Как-то со старыми друзьями бизнес стали организовывать. И даже сначала пошло как-то. Хотя родители были против. Они всегда против: работаешь с маленькой зарплатой – против – «найди что-то лучше!»; честно не работаешь – против: «найди хоть что-то!»; вроде своё дело заводишь – против: «займись настоящим делом!».
А что делать-то??? Что делать?! Каким делом заняться?!!
Занимались подключением и настройкой компьютеров. Но очень уж идея тогда востребованной оказалась. Частники без налогов все столбы уклеили аналогичными предложениями. И их ООО, едва начавшись, закончилось. С друзьями-сотрудниками не ругались: молча помянули стаканом ликвидацию, да опять по норам разошлись, свой путь искать.
