Отечественная и зарубежная традиции исследования фразеологических единиц различны. В большей степени фразеология изучается в русистике. Здесь системно и последовательно описываются различные типы фразеологических единиц, выявляются их категориальные и дифференциальные свойства. В зарубежной же лингвистике фразеологические единицы изучаются, как правило, в связи с другими теоретическими проблемами. Это привело к тому, что фразеология как научная дисциплина в зарубежном языкознании отсутствует. Факты фразеологии описываются в рамках риторики, стилистики и некоторых других разделов языкознания. Именно поэтому при описании методологической базы настоящего исследования опора делается на разработки преимущественно отечественных учёных.
Фразеологические единицы попали в поле зрения учёных достаточно давно. Ими интересовались М. В. Ломоносов (Словарь Академии Российской, 1789–1794), В. И. Даль (Толковый словарь живого великорусского языка, 1863–1866; Пословицы русского народа, 1862), Я. К. Грот (Словарь русского языка, 1895) и др. Однако фразеология как научная дисциплина сформировалась лишь к середине XX в.
При этом ещё в конце XIX в. было подмечено, что фразеологические единицы имеются не только на лексическом уровне языковой системы, но и на синтаксическом (см., например: Срезневский, 1873, с. 5). О необходимости отдельного изучения синтаксических фразеологических единиц говорили И. А. Бодуэн де Куртенэ (1917), Ф. Ф. Фортунатов (1956), А. А. Шахматов (1941) и др.
Базовые принципы теории фразеологии были сформулированы Шарлем Балли, И. А. Бодуэном де Куртенэ, Г. О. Винокуром, О. Есперсеном, Г. Паулем, А. М. Пешковским, Е. Д. Поливановым, И. И. Срезневским, А. А. Шахматовым, Л. В. Щербой и др. Однако формирование фразеологии как лингвистической дисциплины связано с именем академика В. В. Виноградова, который сформулировал объект, предмет и классические постулаты фразеологии, актуальные и в современной науке о языке. Постепенно он приходит к выводу о необходимости изучения идиоматических предложений в синтаксическом строе (Грамматика русского языка, 1954, с. 58–62).
О целесообразности дифференциации лексических и синтаксических фразеологических единиц говорил и Л. П. Якубинский (1923, 1986), который называл последние «сложными синтаксическими шаблонами» и «целыми шаблонными фразами». При этом он одним из первых попытался противопоставить синтаксические фразеологические единицы предложениям свободной синтаксической структуры. Такой же точки зрения придерживались В. Л. Архангельский (1964), В. П. Жуков (1986), В. И. Кодухов (1967), Б. А. Ларин (1956), А. М. Пешковский (1956), И. А. Попова (1953), А. И. Смирницкий (1956), Н. М. Шанский (1963), Д. Н. Шмелёв (1970), Н. А. Янко-Триницкая (1969) и др.: «…в составе современного русского языка находятся такие ряды близких по строению фразеологизмов, которые являются результатом не преобразований какого-то определённого фразеологического словосочетания, а скорее результатом своеобразной лексикализации отдельных синтаксических конструкций, имеющих (именно как конструкции, а не сочетания каких-то конкретных слов) фразеологический характер» (Шмелёв, 1976, с. 327). Именно Д. Н. Шмелёв сформулировал общее определение синтаксической фразеологии как «связанного синтаксиса» (Шмелёв, 1960, с. 47).
В. Л. Архангельский предложил называть СФЕ «устойчивыми фразами» (Архангельский, 1964, с. 30). «Под устойчивыми фразами понимаются известные в русском языке и воспроизводимые в речи устойчивые образования, эквивалентные по грамматической форме свободным предложениям и способные функционировать в речи как самостоятельные предложения или как части сложных предложений. (Например: нашла коса на камень; из песни слова не выкинешь; вот так так! всех благ! вот то-то оно и есть! еще бы! не в обиду будь сказано и т. п.)» (Там же, с. 57). К устойчивым фразам исследователь относил пословицы, поговорки, стационарные фразы диалогической речи экспрессивного и эллиптического характера, междометные и модальные устойчивые фразы, крылатые афоризмы, общенациональные литературные цитаты и фразеологические шаблоны. Данная классификация СФЕ охватывала большинство объектов данной подсистемы языка, однако не имела в своей основе единого критерия.
О необходимости самостоятельного изучения СФЕ говорил и Н. М. Шанский, который называл их «фразеологическими оборотами, структурно равнозначными предложению» (Шанский, 1963, с. 58). С. Г. Гаврин предпринял попытку их типологического описания, выделив «простые предложения как целостные коммуникативные единицы речи», «простые предложения в неполном составе», «сложные предложения как целостные коммуникативные единицы речи», «структурные элементы (части) сложных предложений» (Гаврин, 1966б, с. 16).
По мнению В. И. Кодухова, специфика фразеологизации синтаксических конструкций заключается «в утрате обычной синтаксической мотивированности и членимости, в лексической и морфологической скованности синтаксической модели, в приобретении формой слова и синтаксической конструкцией вторичной синтаксической функции» (Кодухов, 1967, с. 125). При этом он делает важное наблюдение в отношении того, что между лексическими и синтаксическими фразеологическими единицами много сходного: «В том и другом случае компоненты изучаемых единиц, хотя и сохраняют соотнесенность со свободным сочетанием лексем и построением синтаксических моделей, все же утрачивают семантическую и синтагматическую полноценность и свободу, претерпевают деформацию, превращающую их во вторичные связные единицы языка. Как лексические, так и синтаксические фразеологизмы обладают вторичной формой и вторичным содержанием. Поэтому при изучении фразеологизации важно иметь в виду понимание первичной и вторичной функции» (Там же, с. 127).
Н. А. Янко-Триницкая при определении категориальных признаков ФЕ указывает на ключевой – нарушение правил интеграции: «Фразеология – это общее название для всех отступлений от правил интеграции значимых единиц в одну более сложную. Фразеологическая единица, или фразеологизм, – это такая структурная единица, строение которой не соответствует правилам интеграции значимых единиц того или иного уровня; иначе говоря, она является немоделируемым образованием» (Янко-Триницкая, 1969, с. 431).
Указание на данное свойство СФЕ позволило некоторым учёным обратить внимание на их «аграмматичность» (см., например: Тестелец, 2001; Фортунатов, 1956 и др.). Однако это вызывает и проблемную дискуссию: «Если обнаруживаются предложения, не поддающиеся истолкованию как грамматические (т. е. необъяснимые в рамках теории), это должно рассматриваться как свидетельство неадекватности теории. Такая теория не удовлетворяет требованию объяснительности» (Вардуль, 1977, с. 316). Думается, что термин «аграмматичность» призван отметить асистемный характер СФЕ лишь в отношении синтаксических единиц со свободной организацией. На самом деле СФЕ обладают своей особой системностью, которая чётко прослеживается во всём фразеологическом составе языка.
В связи с этим считаем целесообразным рассматривать фразеологический фонд языка как языковую подсистему, в которой необходимо различать два языковых уровня: лексическую и синтаксическую фразеологию. Все ФЕ обладают интегральными свойствами, а также дифференциальными. Последнее и позволяет распределять их по языковым уровням.
Такого же подхода придерживается и В. Н. Телия. При этом она предлагает делить СФЕ на фразеосхемы (синтаксические конструкции с аналитической знаковой функцией) и фразеологизмы-предложения (пословицы и крылатые выражения).
Однако далеко не все учёные дифференцируют ФЕ на лексические и синтаксические. Это обусловило формирование во фразеологической науке двух различных подходов – узкого и широкого. Широкое понимание фразеологии обнаруживается в работах В. Л. Архангельского, Ш. Балли, Л. Ю. Буяновой, В. В. Виноградова, А. В. Исаченко, С. М. Кравцова, А. В. Кунина, Я. И. Рецкера, А. И. Смирницкого, Л. П. Смита, И. И. Чернышевой, Н. М. Шанского и др.
