Долгуши добрые, Соколов сам всё проверил. Но решил - при первой возможности, поставить стальные оси и подшипники. Эти сухопутные баржи должны были стать их основным грузовым транспортом. Оставили их на время в ограде у конюшни. Попросили дворового конюха приглядеть, за десять копеек.

Ещё купили четыре спокойных мерина, ядрёных, широкогрудых и круглозадых, на крепких, мохнатых ногах. Не тяжеловозы, но близко к этому.

Поначалу, на Сенной площади, там, где торговали лошадьми, они походили по рядам, подходили к коням, Варя заглядывала им в зубы и щупала бабки. Поднимала по очереди ноги. Давила на спину и зачем-то тянула за хвост. И оставалась недовольна.

Через некоторое время к ней подошел хорошо одетый мужик. Снял шапку, поклонился.

- Позвольте, ваша светлось, слово молвить.

Варя повернулась, посмотрела спокойно.

- Говори.

- Доброго вам здоровья, ваша светлость. Дозвольте показать вам моих коней. Я вижу, что вы имеете понятие. Если соизволите, ваша светлось, пройдите за мной, не пожалеете. - Мужик снова низко поклонился.

Варя выдержала многозначительную паузу, потом царственно кивнула.

- Хорошо. Веди... Иван - за мной.

Отошли недалеко. Привязанными к коновязи, стояли шесть караковых меринков. Мужик кланялся.

- Вот, смотрите, ваша светлость. Красавцы. Истинно - красавцы. И возьму недорого.

Варвара долго осматривала этот табун. Выбрала четверых, прищурилась.

- Я куплю вот этих. Только чем докажешь, что лошади не краденые?

- Ваша светлость! - возмутился мужичок. - Да как же можно-то краденые! Я не барышник какой. Я честной купец Шалаев.

Варя поманила Ивана.

- Подгони возок, отъедем на секундочку.

Мужик осторожно поинтересовался.

- Так лошадей-то изволите брать?

- Изволю, честной купец Шалаев, изволю. Повремени.

Уселись в двуколку и поехали ближе к центру. По дороге нагнали мужика в военной форме. Варенька остановилась рядом, спросила:

- Любезный "жёндарме", не подскажете ли вы даме, где в вашем городе стоит приказ?

Полицейский засуетился.

- Желаю здравия, барышня. Езжайте прямо по улице. Первый поворот направо, там увидите каменный дом. Он вам и надобен.

Зашли в какую-то канцелярию. Варя остановила в коридоре первого попавшегося служивого человека.

- Мсьё, не подскажете ли - где я могу узнать о человеке?

Мужчина, невысокий, плотный и улыбчивый, остановился и расшаркался.

- Доброго здоровья медам. Позвольте спросить - о каком таком человеке у вас интерес?

- Знаете, любезный... Простите, не знаю вашего пгено-ном...

Тот мгновенно представился:

- Волостной писарь Сердюк, ваша милость. Со куи во антерес?

И они затрещали на французском языке, перемежая его редкими русскими словами. Проскакивало "Шалаев".

Наконец Гагарина была полностью удовлетворена. Она открыла кошелёк и вынула рубль. Сердюк замахал руками:

- Си боку, медам, си боку.

Варенька достала полтину. Писарь склонился.

- Этого будет достаточно. Благодарю вас. Если появятся вопросы, ваша светлость, я всегда к вашим услугам.

Низко поклонился и как-то странно, боком, прошел несколько шагов и только потом почесал по своим делам.

- Всё нормально, Варвара Ильинична? - поинтересовался Иван.

- Поехали, - скомандовала Варя и сбежала с крыльца.

Продавец терпеливо ждал.

Начался торг. Варя указывала на свою Жасмин, иронизировала и возмущалась:

- Любезный! Ты видишь эту кобылку? Вот за неё я отдала тридцать серебряных. Ты хочешь сказать, что этот одр стоит столько же, сколько моя Жасмин?!... По пятнадцати, не больше!

- Смилуйтесь, барыня! Не губите! Я их купил по двадцати!

- Ты крепко переплатил, - отвечала Варя. - Эти кони не в такой цене.

- Ваша светлость! Да вы же сами смотрели лошадок! Самому старому и четырёх годов нет. Какие же оне одры! Помилуйте... По двадцати пяти отдам... Себе в убыток!

Господи! Как они торговались. Минут двадцать. Мужик орал, стучал себя в грудь и тут же кланялся. Божился, и даже всплакнул.

Сошлись на двадцати одном рубле серебром за голову. И это с уздой.

- А где тут можно купить сбрую? - спросила Варя.

- Так у меня же и можно! - подпрыгнул Шалаев.

Ещё и за сбрую на пароконные телеги потратили двенадцать рублей.

Привязали приобретённый табунок на длинных недоуздках к телеге и повели его в "гостиницу".

На весь шопинг ушло часа три.

И тут Соколов задумался:

- Варя, ну ладно - ты на двуколке, я на одной этой раскоряке... А вторым транспортом кто рулить будет?

- А никто. Привяжем к телеге бескучерную пару, пойдут сами.

- Слушай, а где ты научилась разбираться в лошадях?

- У меня дед, Панов, Венедикт Михайлович, был страстным лошадником. Маменьке и папеньке недосуг было заниматься мной, вот я и крутилась подле деда.

- А родители чем были заняты?

- Они занимались этой... Забыла, как это у вас говорят... Ну...

- Фигнёй страдали, что ли?

- Да-да! Вот именно! Ею они и страдали. А Венедикт Михайлович был серьёзным человеком, наследным дворянином, богачом и меценатом. Царствие ему небесное...

Перекрестилась на маковку церкви.

- Ну ладно, попроси конюха, пусть он поможет тебе запрячь, да поехали.

Варвара расплатилась за работу с конюхом. Тот принял оплату, слегка опешил, потом заметался, засуетился. Начал лихорадочно поправлять на конягах сбрую, помчался бегом, открыл пошире ворота, и долго стоял, кланяясь вслед каравану.

Так, в сцепке, и пошли из Архангельска.

В десяти километрах, на лесной дороге, решили переместиться.

Вломились в лес всем караваном. Посчитали - надо восемь грузовых маяков и два пассажирских. Ну, маяки на малые колбы, - это ладно, они есть. А где взять ещё шесть на крупногабаритные объекты?

Денис усмехнулся:

- Задача с волком, козой и капустой...

- Ты это о чём?

- Задача есть такая. Потом расскажу... Давай-ка, радость моя, отправляйся домой, прими Жасмин и двуколку. А потом попроси у Рыжова маяков на грузовой спотресейфт, и с ними переходи сюда. Договорились? Давай.

* * *

Месяц прошел в хлопотах.

За этот месяц Гагарина всё же отучила Машу постоянно кланяться и обращаться к ней - "матушка". Все, кому не лень, образовывали Марию Прохорову, рассказывали ей об устройстве мира, государства и человека.

Ещё Варя со "свекровкой" долбили немецкий язык, и Мария уже говорила не "гуртен как", а произносила нормальное "гутен таг". Правда, с чудовищным твёрдым русским акцентом.

Гагарина, хорошо знающая французский, и в немецком языке делала успехи. По крайней мере, в продуктовую лавку она уже несколько раз сходила сама. Возвращалась из похода улыбающаяся, безгранично довольная собой.

Мария, хоть и с трудом, привыкала к домашним приборам, и мороз в холодильнике уже не вводил её в транс. Но, с роботом-пылесосом Прохорова ещё разговаривала "по душам". О чём - непонятно. Тем более, что пылесос выдавал сообщения на английском языке.

И она вздрагивала, когда микроволновка женским голосом предупреждала: "Ахтунг! Ди цайт ист апгелауфн".

Ещё Варя учила Прохорову грамоте. Дело продвигалось плохо. Грамота неважно ложилась в мозг взрослого человека. Но, Мария старалась, искренне радовалась успехам и огорчалась неудачам.

А вот фильмотека стала их общей слабостью. В день просматривали минимум два фильма.

Старое кино "Аватар" произвёло неизгладимое впечатление. Две женщины долго оставались подавленно молчащими. Ничего не спрашивали, ничего не уточняли, просто молчали задумчиво. Они просмотрели фильм два раза. Неизвестно - что происходило в их головах, но обе пережили шок.