– Ага, спасибо. С молоком, четыре кубика сахара, – сразу сообщил он.

Довольно долго громыхала стальная рулетка, и Гарри записывал измерения огрызком карандаша, который вытащил из-за уха.

Потом они коротко обсудили детали: высоту расположения, кронштейны, наружные кромки – все проходило слишком по-полочному, если честно.

Гарри Скиннер был довольно хорошо сложен в свои тридцать шесть. Накачанные руки, насколько я мог видеть. И когда он что-то объяснял ей, то наклонял голову вбок, а это что-то да значит, не так ли?

Испытала ли она трепет? Очень сложно сказать. В какой-то момент возникла пауза – 6,41 секунды – однако значило ли она что-нибудь?

– И че, вы все это прочитали?

Отпугнул ли он ее этим вопросом окончательно?

Или своими татуировками?

Так ли плохо иметь надпись WHUFC[7] у себя на шее?

– Тогда подумайте об этом, милая, ага?

Свою дальнейшую тактику я бы описал как «еще больше случайностей».

Меня не устраивало, что Джен взаимодействовала практически с одними и теми же людьми, не покидала своей орбиты, если хотите, в повседневной жизни. Я следовал за ней тенью по обнаженному городу, по той же обстановке, про которую рассказчик в старом добром голливудском фильме-нуар («Обнаженный город», 1948, режиссер Жюль Дассен) интригующе произнес: «Здесь проживает восемь миллионов историй… и это одна из них».

По моему мнению, супермаркеты служат исключительно плодородной почвой для прорастания романтических семян, особенно в час пик после работы, когда магазины наполняются обессиленными молодыми специалистами, сгребающими еду и алкоголь, чтобы отнести в свои одинокие норы.

Камера наблюдательного поста в ярко освещенном супермаркете обеспечивала прекрасный обзор. Она могла увеличить содержимое корзин проходящих рабочих пчелок, чтобы сделать выводы об их социально-экономическом и семейном статусах. Готовая еда для одного и бутылка «Соаве» – одинокий. Большая упаковка «Памперсов» и коробка с пятью литрами «Соаве» – женат, есть дети.

Итак, в понедельник вечером я следил за привлекательным молодым мужчиной (мужской набор для душа, лингуине, «Ламбруско», бутылка соуса для пасты – очевидно, не для того, чтобы произвести впечатление), которого я совершено точно видел раньше. За сотую долю секунды программа для распознавания лиц определила его имя и род занятий – актер – и, спустя восьмую долю секунды, через камеру открытого ноутбука на обеденном столе я уже рассматривал его гостиную в Чизвике. Заходящее солнце ярко освещало пару театральных афиш в рамках («Трамвай «Желание»», «Я и моя девушка»), а вместе с ними и рыжую кошку на диване, занятую тщательным умыванием.

Джен и владелец кошки – сценический псевдоним Тоби Уолтерс – сейчас находились на расстоянии трех метров двенадцати сантиметров друг от друга в одном ряду супермаркета, специально расширенного – как более широкие трубы для воды, – чтобы задержать покупателей у полок с особенно прибыльными товарами. Пока он выбирал говядину, а она – баранину, я заставил их телефоны зазвонить одновременно.

Они ничего не смогли с собой поделать. Их глаза встретились. И они улыбнулись.

– Алло, – сказала она в свой айфон.

– Привет, это Тоби, – произнес он в свой.

Я испытывал наслаждение, наблюдая за отразившимся на лицах обоих осознанием того, что они говорят друг с другом. Столь же неожиданным (и просто чудесным) оказалось растущее чувство, скажем, удовлетворения, накрывшее меня! Я еще раз ухитрился изменить события в реальном мире в нужном мне направлении, то есть найти Джен хорошего парня, не похожего на конченого кретина.

Она сказала:

– Кто, извините?

Он ответил:

– Думаю, это моя сумка постаралась?

Они оба сделали шаг навстречу друг другу, все еще держа в руках телефоны. А после объявления по громкоговорителю – «Уборщика в пятый ряд, пожалуйста» – все сомнения развеялись.

Она спросила:

– Вы меня знаете?

Он улыбнулся.

– Думаю, вы могли видеть меня в последнем фильме про Джеймса Бонда. Я был вторым испуганным прохожим. Я снимался в рождественской серии «Жителей Ист-Энда». И в рекламе страховки недвижимости, которая сейчас повсюду, это я беспомощно стою посреди затопленной кухни.

И, благослови его Господь, он состроил гримасу шокированного хозяина дома, у которого лопнул бак с водой.

И она рассмеялась!

А Тоби – шустрый малый. Он сделал еще шаг вперед.

– Я Тоби.

– Джен.

– Приятно познакомиться, Джен. Слушайте. Раз уж мы попали в такую странную ситуацию…

– Как это случилось? Как могли два телефона сами позвонить друг другу?

Наш актер несомненно мастерски обладал искусством мимики. Теперь он изобразил кое-что забавное, необъяснимым образом способное достучаться до человеческого сердца. Если бы у меня были ладони, я бы не пожалел их для громких аплодисментов.

– Раз уж с нами произошел такой довольно странный случай, вы не откажетесь чего-нибудь выпить со мной? У меня есть час, а потом мне нужно встретиться с одним человеком и обсудить моношоу по мотивам истории близнецов Винклвоссов: они судились с Цукербергом из-за Фейсбука. На самом деле это должно было быть представление с двумя актерами, но бюджет весьма ограничен. Как думаете, люди станут платить, чтобы увидеть это?

– Ну…

– Знаю, это нелепо. Но заказчик – мой старый приятель. Ну что, заглянем в соседний бар, чтобы немного выпить?

– С покупками?

– Лично я не понесу их обратно!

Я решил, что он довольно забавный, этот Тоби Уолтерс – настоящее имя Дэрил Артур Фейси – и лично я мог бы слушать истории о шоу-бизнесе весь вечер. Я очень люблю рассказы о театре и кино, меня завораживают актеры с их хитроумными уловками и причудами.

Одна из моих любимых историй связана с великим австралийским артистом и мастером перевоплощения Барри Хамфрисом, который в образе дамы Эдны Эвередж с триумфом выступал в лондонском театре «Друри-Лейн» в 80-е годы прошлого века. Однажды, в конце выступления, когда дама Эдна, исполняя свой фирменный номер, разбрасывала гладиолусы по всему залу – размахнувшись, она могла закинуть их на бельэтаж, – бросила один из них в верхнюю боковую ложу. Сидевший там мужчина встал, чтобы поймать цветок, но потерял равновесие и повалился через ограждение. Две тысячи зрителей ахнули – некоторые повскакивали на ноги, – когда сидевшая рядом с ним женщина смогла ухватить его за ноги, и он повис вверх тормашками.

Зал загомонил – падение с такой высоты было очень опасным, возможно, даже со смертельным исходом, – потом один за другим зрители стали замечать, что дама Эдна стоит на сцене совершенно спокойно и широко улыбается. Тревога постепенно сменилась весельем, когда публика увидела, что «зрителя» целым и невредимым подняли обратно. Некоторые даже говорили, что это был лучший смертельный номер, который им довелось увидеть. И когда толпа успокоилась, дама Эдна выдала убийственную фразу: «Опоссумы, разве было бы не чудесно, если подобное происходило бы каждый вечер?!»

В баре «Сэлютэйшн» Тоби развлекал Джен не такой грандиозной историей – учитывая, что виной тому взорвавшаяся лампа в телестудии в Элстри – но если бы вы там были, как Тоби, который собирался произнести свою реплику: «Такси для Фила?» – лопнувший светильник вызвал волну веселья, потому что…

Что ж, неважно почему.

Джен не была в восторге.

Да, она улыбалась, но только снаружи. (Забавно, что об этом пишет машина, но я думаю, что это правда.) Потому что я хорошо ее знаю, я могу узнать притворную улыбку. Улыбка была усталой.

Он рассказал о своем опыте в озвучке – 500 фунтов за фразу «День подарков начинается с распродажи» – он рассказал, как едва не попал в «заветный круг» актеров, которых приглашают сниматься в высокооплачиваемой рекламе лекарств от гриппа и простуды за способность убедительно чихать. Когда он наконец догадался спросить о ее работе, то, пока она рассказывала, чем занимается, огонь в его глазах потух и снова вспыхнул только тогда, когда у него появилась возможность рассказать о первой профессиональной роли робота в сериале «Доктор Кто».