– Ладно, я понял…

– Вот и молодец.

– А почему ты нас ничему не учишь? – спрашивает Ведерный зомби у Дарктеррора. – Мы ведь уже достаточно большие, чтобы уметь так делать.

– Вам, значит, мало тех способностей, которые вы используете в драке с растениями…

– Да, – сказали зомби вместе.

– А вам не кажется, что вы от меня слишком много просите? Только от меня. От Дракон вы ничего не просите.

– А как она научит нас дышать огнём? – спросил Зомби на катке.

– Или тем фиолетовым огнём, который она считает смертельным оружием, – сказал Конусный зомби.

– Тхах! – начал усмехаться Дарктеррор. – Так она вас и Силе Тёмно-Фиолетовому Огню не научит! Значит, я и вас не научу тому, чем владею?

– Даже боевым трюкам, которыми ты сражался с Дракон без использования силы времени? – спросил Газетный зомби.

– Я думаю, что вы сами можете справиться.

– И как же? – спросили они снова вместе.

– А как же я? – спросил Магеллин. – Я ведь всегда могу постоять за себя, ведь хоть какие-то трюки и умения я знаю.

– Магеллин говорит правильно, – говорит Дарктеррор. – Он даже лучше вас думает, хоть ещё маленький.

– Вот и доказательства, что у вас ума почти нет! – сказал Серби. Но Дарктеррор неожиданно начал идти вперёд, где они стояли, так как ему нужно было в комнату, что была за ними. Они даже в сторону отошли, лишь бы он с ними ничего такого не сделал.

– Куда ты идёшь? – спрашивает Газетный зомби.

– Отстаньте от меня, – говорит Дарктеррор, остановившись. – Я вообще вышел из зала не для того, чтобы вы ко мне начали приставать и задавать всякие вопросы. Вы же знаете, что я не очень такой дружелюбный, чтобы терпеть это всё и сдерживать себя от жажды избить кого-то, кто не оставляет меня, – сказав это, зомби испугались, а он продолжил идти дальше. Он оказался в ванной комнате перед раковиной с зеркалом и начал говорить, взяв свой крем для его «лица», которого у него нет (не считая рот). – Не понимаю, чего зомби так придираются и начинают задавать по несколько надоедливых вопросов, – снял он повязку со своей головы, но его лица никак не было видно, ведь там был дикий ужас. – Не понимают, что не стоит разговаривать с теми, кто очень сильный и может навредить им в любой момент, – и он начал смотреть на себя в зеркало, но он не мог разглядеть себя из-за того, что он без повязки плохо видел. – Ох, как же тяжело без повязки смотреть. Почему же я без неё вижу очень плохо, будто у меня ухудшенное зрение? – и он снял перчатку на правой руке, чтобы выдавить на неё крем. – Ладно, хоть без неё я вижу плохо, но даже в размытом виде я вижу что-то ещё. Не то, что те, кто не привык к своему истинному зрению, – и он начал мазать своё лицо тем кремом. Сначала начал с центра, потом начал мазать правый рог, а дальше – левый. Затем он поставил крем на место и надел свою повязку обратно. – Ух. Как хорошо стало. Надеюсь, что эти устрашающие узоры пропадут с моего лица, а то именно из-за них я так плохо вижу, – и он вышел оттуда. Проходя по коридору на 4-м этаже, на который он как-то ещё успел незаметно спуститься, он услышал какие-то переговоры Дракон с Ганглином.

– Так ты смеешь ещё говорить, что я вру вам всем насчёт своей давней жизни?! – спрашивает рассерженная Дракон. Дарктеррор, услышав её, спрятался за стеной и начал наблюдать за ними.

– А кто этой сказке ещё поверит? – спрашивает Ганглин. – Ладно, Рики тебе верит, ведь он тебя так любит. Нашу милую дракониху, которая привела нас в свой замок и говорит вести себя хорошо. Хотя сама иногда ведёшь себя хуже!

– Чего?! Когда это вообще было?! Ты мне объясни!

– В том самом случае, когда ты съела пирог и не оставила ничего на его месте.

– Так это был первый, а у нас тогда был ещё один. Ты, возможно, забыл, что я его тебе потом показала.

– Ах, да, – взялся Ганглин за свою голову. – Я же такой забывчивый зверь, у которого птичья душа!

– Ещё бы! Птичий организм у тебя ведь!

– Вот именно! Но, не смотря на то, что он у меня такой, у меня есть зубы! – открыл он рот и вытащил свои зубы, которые он прячет. В основном у него видны клыки, а зубы у него способны прятаться под десной. – Я свои зубы способен прятать под десной!

– Это уже всем известно.

– Зато помню, как Рики рассказал о своей встрече с тобой. Мне кажется, что ты бы могла убить его, ведь не должно быть тех, кто бы верил твоей «сказке», в которой ты рассказываешь о своей жизни в Небесах.

– Вообще-то, я раньше убивала тех, кто не верил мне! – говорит она полную правду. – И это хорошо, что я в тот раз сошла с ума и пощадила Рики, заодно ещё заживив его рану! По-твоему это плохо, что мне кто-то верит?!

– Кто вообще поверит этому, если на Небесах никто из простых смертных не живёт?

– Так я не смертная! Я бессмертная как бы!

– Как ты можешь быть бессмертной, если ты чувствуешь боль?

– Я не сильно её чувствую! Рану я чувствую, как ту боль, в которой, к примеру, кто-то легонько дотронулся до острого лезвия или ещё чего-то! А если меня ущипнуть или ещё как-то постараться ударить, то мне на это просто всё равно будет!

– Ну, да! Конечно! – говорит он, когда к ним незаметно начал подходить Рики с Рогатой, Горзоматом, Визажем и Акашей. – Ещё скажи, что при встрече с Рики ты не чувствовала какую-то боль, которая заставила тебя сойти с ума! Вообще казалось, что ты накинулась на него ради того, чтобы убить! Но нет! Ты решила пощадить его только от того, что он верит твоей сказке, про которую я уже сказал! – услышав это, Рики рассердился и начал подходить к нему.

– Эй! – ругается он. – Ганглин, не стыдно ли тебе такое говорить?!

– С чего это мне должно быть стыдно?

– С того, что ты называешь жизнь Дракон сказкой, если это может быть правдой! Почему большинство из вас не верит ей?! Она же не хочет врать вам!

– Даже если бы ты ей верил, ты бы начал говорить такое? – спросил Горзомат. Дарктеррор хотел немного заступиться, но решил подождать, пока у них получится решить этот конфликт самостоятельно. – Или кто-то из остальных, кто тоже ей не верит.

– Мне всё равно, правда это или ложь! Я не верю, что какая-то дракониха могла жить на Небесах, а затем спуститься с них сюда, на Землю! Да еще и в форме существа, которое мы видим своими глазами!

– А что в этом такого? – спрашивает Визаж.

– Разве она должна была быть, как невидимый дух, который всё же родился на Небесах? – спросил Рики.

– Вот скажи, Ганглин. – говорит Рогатая. – Если ты не веришь, что Дракон жила на Небесах, то где, по-твоему, она могла жить?

– А ты, Рогатая, где бы начала жить? – спросил Ганглин.

– Ну, мне говорили, что моё яйцо было найдено на высокой драконьей скале, которое упало с одного гнезда на мягкие кусты. Но, так как я вылупилась здесь, я теперь должна жить тут, ведь уже вряд ли обо мне кто-то помнит из тех драконов, которые снесли яйцо со мной.

– Мне вот кажется, что Дракон могла бы тоже жить на высокой скале! Или, хотя бы, в пещере или жерлах вулкана!

– Но откуда у неё тогда есть такие уникальные способности? – спрашивает Горзомат. – По-твоему, она сама как-то научилась ими или её кто-то наделил?

– Могла бы научиться у своей родни!

– А мне кажется, что её наделили этими способностями, – говорит Рики. – У одного дракона ведь не может быть больше двух способностей.

– Значит, у Джакиро не может быть две таких? – спросил Ганглин.

– Я сказал «больше двух», а не просто «двух»! – сказал Рики повторно.

– А-а-а-а-а, да ну вас всех! – разозлилась Дракон. – Надоели уже ваши переговоры, где вы спорите, кто мне верит, а кто нет! Я лучше пойду и спущусь к Анубисатам! Они, хотя бы, кажутся мне лучшими друзьями, чем какие-то розовые звери и все остальные! – и она промолчала, что потом подумала про Рики. – Ну, кроме тебя, Рики. Про тебя я вообще молчу, – и отошла к ступеням, чтобы спуститься по ним на нижний этаж. Дарктеррор увидел, что Дракон обижена на своих друзей, поэтому решил поговорить с ней наедине.