Будто бы услышав её молитвы, граф, отряхнув от крови кнут, стал скручивать его.
— Хм, надеюсь, ты усвоишь урок, сучка. — надменно бросил Сейн, громко хлопнув дверью, после заперев её на ключ, о чём свидетельствовал шум в замочной скважине.
Оставшись, наконец, в полном одиночестве, Мила свернулась калачиком и зарыдала. Теперь, она одна в холодной, совершенно пустой камере. В ушах звенело. Свежие раны болели, жгли, а старые неприятно тянули. В полном унынии, стараясь стерпеть столь сильную физическую боль, девушка пыталась уйти в мысли, отвлечься от холода, сковывающего её тело и жара, что обжигал раны. ” Интересно, как там родители? Братик? Может, хоть ему в этой жизни повезёт больше» — с ещё большей грустью думала она. Воспоминания о родителях, о том, как они поступили с родной дочерью с новой силой разрывали сердце. — «Интересно, когда братишка вырастет, он ещё будет помнить меня?». Мила пыталась вспомнить хоть что-то хорошее, выбраться из бездны боли, страданий и ужаса. Она мысленно перенеслась к любимым яблоням на поле. Будучи ребёнком, она так любила отдыхать под ними, пока отец в поте лица вспахивал тогда ещё плодородные поля, а мать трудолюбиво ухаживала за скотом. Соседский мальчишка, Кай, в тайне от родителей тогда прибегал к ней с небольшой книжечкой и пытался научить её читать, ведь его отец, пока не разорился, был довольно важным человеком и, оказавшись даже в столь ужасном положении, не отчаивался и стал учить своего сына всему, что знал сам, надеясь, что тот вырастет и восстановит честь фамилии. Да, тогда, слушая паренька, который мечтал о большем, о том, что не свойственно бедным слоям населения, фермерам, ремесленникам, Мила и сама стала хотеть большего, мечтать. «И где я теперь?!» — внезапно больно разрезала прекрасные воспоминания жестокая реальность, заставив девушку надрывно закричать. Вся боль, страх, ужас последних событий выразилась в этом звуке, полном отчаяния. Заливаясь слезами, Мила не заметила, как отключилась. День за днём медленно тянулись, сменяя друг друга. На сутки Миле выделялось по десятку глотков воды, не больше. Графа она не видела, как, впрочем, и других людей. Спустя пару дней раны, так нуждающиеся в уходе стали гноиться и приносить всё больше боли. Слёзы высохли, закончились. Мила стала терять счёт времени. Сколько прошло? День? Неделя? Месяц? Девушка не знала. Единственной радостью для неё была мимолётная милость охранника в виде кусочка хлеба, иногда появляющегося вместе с водой. Сил уже не было ни на что. Мила просто лежала целыми днями, пронизываемая холодом, стараясь не двигаться, ведь от каждой попытки сделать что-либо раны давали о себе знать, распространяя боль по всему телу. Практически полное отсутствие еды отразилось как на желудке, который к тому времени уже забыл, что существует, так и на формах девушки. «Неужели, я умру здесь, так?» — с печалью подумала девушка. Внезапно, дверь открылась. Без единого слова охранник поднял Милу, накинул на неё подобие плаща, связал руки и ноги, а после, забросив на плечо куда-то понёс. К удивлению девушки, вскоре она оказалась на улице. С непривычки глаза уже бывшей пленницы, забывшей, что такое солнце болели, и потому она с трудом различала, что находится впереди. Когда стражник подошел чуть ближе, Мила, наконец, смогла различить небольшую карету и крытую повозку позади неё. Неподалёку граф что-то оживлённо обсуждал с огромных размеров мужчиной. Казалось, он весил тонну. И, примерно столько же он навесил на себя золотых украшений. Внезапный приступ кашля выдал появление девушки. От вечного воздействия холода он стал постоянным спутником Милы. Огромный незнакомец незамедлительно подошел к ней и стал оценивающе осматривать девушку.
— Хилая, конечно… — он скривил лицо, — но, ничего, мы найдём, к кому тебя пристроить. Многим нравится, когда их обслуживают худющие девочки. Им нравится, что с вами можно легко делать, что вздумается, — теперь, на лице незнакомца появилась противная ухмылка. — Ну, ладно, закидывай её в повозку и я трогаюсь. — Объявил тот, приближаясь к карете.
Блондин незаметно приблизился к девушке. Нащупав сквозь плащ самую больную рану Сейн с силой нажал на неё. Мила издала приглушенный стон. Она не понимала, чего ещё граф хочет от неё. Похоже, он её продал. Так зачем он продолжает её мучить?
— Ты была очень… Очень плохой служанкой. — шепнул он напоследок, всё так же слащаво улыбаясь. А после — её закинули в повозку и…тьма.
«Я должна выбраться!» — уговаривала себя Мила, — «Сейчас или никогда! Кто знает, что это за человек и куда он меня привезёт. Мне нужно всего лишь выбраться из этой повозки!». Вот только тело совершенно не слушалось. Обессиленная, голодная и продрогшая девушка едва двигала трясущимися руками, не в силах подняться. Спустя некоторое время повозка едва заметно пошатнулась. Мила не обратила на это особого внимания. «Камень, не более», — думала она. Внезапно, девушки коснулось что-то тёплое, а затем ещё одно. Что-то активно исследовало её тело, добралось даже до лица. Наконец, пройдясь везде, где только возможно, это опутало Милу. «Быть не может! Неужели, это…» — едва успела подумать девушка, как её молниеносно вытянули из повозки. Сделав глубокий вдох, девчонка раскрыла зажмуренные глаза. «Это он?!» — не верила своим глазам девушка, оказавшаяся в руках голубоглазого брюнета, гордо стоящего на крыше повозки. Ловко спрыгнув с неё, Вэй с Милой на руках оказался на дороге, окруженной лесом.
— Нашёл. — парень был явно доволен собой, о чём свидетельствовала гордая ухмылка.
— Ах… Вы… — девушке всё ещё не верилось, что это и вправду её прошлый господин. В душе зародились противоположные друг другу чувства: она была рада, что выбралась из тёмной, жуткой повозки, спасена от рабства у жуткого мужчины и обслуживания не менее жутких персон, но… она снова в руках Вэя. Он был тем, кто принёс в её жизнь страдания и страх. Он забрал её из дома, лишил девственности, чувства достоинства. От такого переизбытка эмоций и от осознания своей беспомощности, двоякости ситуации девушка, вдруг, заревела. Но, уже не от страха, ужаса, разочарования, навзрыд, а, скорее, как растерянный, потерявшийся маленький ребёнок, стыдливо прикрывающийся расцарапанными ладошками.
— Кажется, ты таки узнала, кто здесь настоящий монстр, — задумчиво произнёс Вэй, быстро оглядев девушку. Проникновенно, полными боли глазами Мила посмотрела на него. Действительно. Впервые узнав, что Вэй такое, девушка назвала так его, не зная, что бывают иные монстры, с виду — обычные люди… А в душе… У них лишь тьма… Ни добра, ни сострадания… Мила коротко кивнула. А затем, не заметила, как отключилась.
Очнувшись, девушка обнаружила, что едет на лошади, сидя на коленях Вэя и накрытая его плащом. Не привыкшая к подобным действиям с его стороны, Мила с непониманием в глазах посмотрела на него.
— Не надумывай ничего себе там, — как всегда холодно ответил он, — скоро через деревню едем. Израненная девушка в кровавых тряпках вызовет подозрения.
— Спасибо… — ненадолго задумавшись прохрипела Мила.
— За что же? — удивлённо поднял брови брюнет. Он совершенно не ожидал подобного от той, кто не так давно смотрел на него напуганными, ненавидящими глазами.
— За то… Что вытащил… Оттуда… — с трудом ответила девушка. Душа её всё равно была не на месте, но она хотя бы знала, что ожидать от брюнета, знала кто он. К тому же, то тепло, что исходило от его тела и согревало изголодавшуюся по теплу и уюту девушку, не могло не успокаивать и сейчас Миле уже не было столь важно, что с ней сделает Вэй, лишь бы подольше оставаться в согревающих объятьях.
Прибыв к столь знакомому замку, Вэй поставил босую девушку на ноги и направился ко входу. Лёгким движением головы он показал Миле, чтобы она шла за ним. Убедившись, что девчонка может идти самостоятельно, парень пошагал в замок. Преодолев пару лестниц, Мила, вдруг поняла, что у неё закружилась голова и она едва не свалилась вниз. Один из тентаклей ловко подхватил её. К своему удивлению, несмотря на столь плачевное состояние девушка усмехнулась: сейчас ей помогали так ненавидимые ею существа. Сейчас они — единственное, на что она может положиться. Переборов себя, Мила схватилась за одно из щупалец и, опираясь на него продолжила подниматься.
