– Нет, ты ошибаешься.
– Ты же слышал это на обратной связи.
– Мало ли что я слышал! Любить надо всех, так Иисус говорит. Понимаешь? Слушай внимательно, вот как это выглядит с моей позиции: комплекс обычной девочки, она ничего не понимает. Она не считает меня говном из-за того, что я отлизывал.
– Тогда я не понимаю твоей позиции. По тому, что я вижу среди богатых людей, которые где-то отдыхают. Моя подруга Вика, фаворитка шейха Халида, даже говорит: «Я не могу поверить, что правитель одной страны мне задницу вылизывал. Ха-ха-ха, правитель! Задницу!»
– Ну, не может она поверить, что он ей задницу вылизывал, и что? Из-за этого он не должен ей вылизывать задницу? Она не может в это поверить или она к этому плохо относится?
– Не может поверить!
– А он от этого кайфует!
– Дело не в этом. Когда эти телки приходят к мужикам такого уровня, они хотят за ними бегать. И когда такие мужики не дают им за собой побегать и уделяют им какое-либо внимание в словах, в сексе или еще в чем-то – это не дает возможности кайфануть. Как, например, происходит, когда пришел зажравшийся наглый мужик, который поюзал ее, как мясо, и выкинул…
– А я хочу кайфануть сам.
– Ну тогда делай то, что считаешь нужным.
– Понимаешь, вот в чем дело: мне плевать на то, что она там хочет. Я хочу кайфануть. А чтобы я кайфанул, мне нужно, чтобы ее тело и она сама физиологически и эмоционально расслабились, чтобы она почувствовала себя нормальной женщиной, расслабленной. Понимаешь?
– Ну не почувствует она себя нормальной! Это же эскорт!
– Она почувствовала, она целовалась. Мне понравилось, как она целовалась.
– Она тоже сказала, что губы у тебя классные…
Тот самый поцелуй
– Не в губах дело, Насть. Представь себе… чтобы было понятно! Я к этой теме подберу метафору. Когда ты чего-то не понимаешь, всегда надо использовать аналогии. Представь себе, к Иисусу приходит проститутка. А он кидает в нее камень, потому что она привыкла к такому отношению и считает, что заслуживает его… Вот твоя логика, выражаясь метафорически. Она же привыкла к тому, что к ней плохо относятся, и она хочет, чтобы в нее швыряли камнями и считали шлюхой. Вот. А если он не швырнет камень и не побьет ее – она разочаруется и скажет: «Кто такой Иисус? Дурак!» А он как себя вел? Когда проститутка пришла к колодцу, он обратился к ней и попросил у нее воды. Сказав, что в курсе ее положения, но тем не менее общался с ней как с равной. Почему? Ему плевать было, что она там про него подумает, потому что «это другой уровень дерьма», как говорил Томми Ли в своем знаменитом интервью про Оззи Осборна. Понимаешь? – сказал Алекс и состроил гримасу, пародируя Томми Ли. – Это совершенно другой уровень. Ты говоришь, она рассчитывает, что Руслан, великий Руслан, олигарх, будет ее опускать. Он ее опускает. А тут он раз – и не опускает. И она начинает к нему относиться как к обычному мальчику, которому она может гадить и выделываться перед ним. И этого боится Руслан и боишься ты. А та история у колодца, когда Иисус у женщины воды попросил? Как она к нему начала относиться?
– Я не знаю…
– Нет, стой. Вопрос: представь себе эту ситуацию, представь, что произошло, Иисус говорит с проституткой на ее языке. Она так к нему начала относиться? Нет, Насть. Она втрескалась в него. Вот и все. А уже любимого мужика, после того как она втрескалась в него, она не может не уважать по определению. Баба не может быть влюбленной в мужика, которого она не уважает. Просто… есть, наверное, разные виды отлиза. Есть разные виды куни, и говорить с женщиной тоже можно по-разному. И я так подозреваю, что те мужики, которые лижут телкам, которые потом их не уважают, делают это иначе. Можно лизать и доминировать, а можно лизать – и пресмыкаться перед женщиной. Быть ничтожеством. Вот и все. То есть он ей лижет, а она чувствует, что ее он имеет своим языком, любит ее. Можно задницу вылизывать – и все равно она будет чувствовать, что ее имеют, а можно лизать задницу – и будет ощущение, что она его имеет. Вопрос в этом. Если у нее остаются ощущения, что ее все-таки поимели, если этот чувак сильный, то она не будет к нему плохо относиться. Ты понимаешь? То есть здесь имеет значение все в совокупности.
– Наверное, для тебя ниже своего достоинства поступать с женщинами, как кое-кто.
– Как кто?
– Как наши олигархи.
– Если они плохо относятся к женщинам и те к этому привыкли, почему я должен к ним так же относиться? Я люблю женщин. Она классная телка, она пришла, она отдалась. Зачем мне ее опускать? Я ее опущу, только подсажу слегонца на себя, и потом буду опускать. Она кайфовать от этого будет. Она будет ходить и просить: «Опусти меня». Она будет хотеть, чтобы я ее опускал, а не олигарх. И будет хотеть дать мне это бесплатно или даже сама захочет за это заплатить. И она будет показывать другим людям, что она хочет, чтобы я ее опускал. Потому что она на самом деле будет хотеть не чтобы я ее опускал, а чтобы я ее брал, как мужик. Вот как Диана в Таиланде приползала ко мне на коленях и говорила: «Пожалуйста, будь моим хозяином». Я прямо аж проперся от этого. А еще она рассказывала, что однажды мужик сказал ей: «Ты была права, а я не прав», и у нее перестало на этого мужика стоять. Потому что лидер признал свою неправоту, а она молилась на него и была уверена в его непогрешимости как доминанта. И я подошел к ней и сказал: «Диан, на самом деле ты была права во всем». И что? Что-то она не перестала меня уважать. Потому что это все «другой уровень дерьма». – Алекс опять состроил гримасу, и Покер с Ви рассмеялись. – Тебе так понятно?
– Относительно.
– Важно, чтобы ты понимала. Если я хочу ей отлизать, я ей отлижу. Ее отношение к этому меня вообще не волнует. Потому что я знаю, какое у нее будет к этому отношение. И то, что она тебе говорит: «Да он там мне отлизал» – это ее маска. Она не может сказать: «Я почувствовала, какую он, сука, вложил в меня энергию». Она не может это определить словами. Но заметь, обратная связь берется не затем, чтобы узнать, что они там говорят друг другу для рисовки. А чтобы увидеть их состояние. Когда они выходили, я камерой следил за ними. Я показывал тебе. Они уходили, они смеялись, они уже были обалдевшими и влюбленными. Как все, с кем я это делаю. Они были на кайфе. Они когда-нибудь уходили от мужиков, которые их опускают, вот так вот, на кайфе? Я не думаю, что они так уходили. А от нас они ушли счастливые. Несмотря на то что мы с ними вообще ничего не сделали. Лизал, не лизал – это физические вещи, которые вообще не имеют никакого значения. Она даже может сама меня связать и поиметь, но она все равно будет чувствовать, что это я ее поимел. Понимаешь, да? Вот и все. Дело не в физиологии вообще. А именно во взаимодействии с ней. Поэтому здесь другой уровень «дерьма», – опять сгримасничав, сказал Алекс. Видимо, ему очень нравился Томми Ли.
– Это же уровень энергетики. Они будут говорить: ой, это там, этот чувачок мне там отлизал. Просто… Одно дело, ей Халид отлизал, который ни хрена не умеет, а другое дело – когда ей отлизал Лесли, который ее отымел языком, а не отлизал. И она извивалась там хер знает как, лезла на стенку и кричала: «Капец, спасите».
Вот это разница, понимаешь? Ну, тут такого не было, потому что она была на морозе, как ты знаешь, но губы – да.
Знаешь, просто я ее не изучил до конца. Клитор у нее вообще, по-моему, просто фригидный. Но вопрос вот в чем. Протащилась она от всего? Абсолютно! Да!
– Кстати! – вдруг изменился в лице Алекс и, состроив гримасу а-ля президент, строго спросил: – Почему презервативы «Дюрекс» не завезли? Я же признаю только такие! «Контекс» не люблю!
– Извините, господин президент, у нас же санкции!
– Господин премьер-министр, – сказал Алекс, обратившись к Покеру, – скажите, как вы собираетесь решать этот вопрос? Пока не отменят санкции – что, в стране не будет «Дюрекса»?
– Те девушки, которые были сегодня с нами, – хохлушки. Верно?
