Подхватил Лену под локоть, чтобы она не упала, было скользко. Забежали в подъезд родительского дома. По случаю двадцать третьего февраля, когда Олег и отец были дома, что при их профессии собраться всем на праздник было нереально, мама решила нас соединить за семейным ужином. До этого я уже приходил с Леной, знакомил с родителями. Родители отреагировали сдержанно, не было громких вопросов: «Когда свадьба? Когда внуки?». Со стороны главной моей женщины особого восторга не увидел, она улыбалась, но глаза не участвовали. Интуитивно чувствовал, что как будущая невестка, Лена ей не нравилась, как случайная длительная связь – можно потерпеть. Сама Лена так же не любила бывать у меня дома, чувствовала себя не в своей тарелке, чаще всего молчала, опустив глаза. Что никак не вязалось с ее настоящим поведением дома, когда мы одни или с друзьями. Вот и в этот раз замерла перед дверью, ища в моих глазах поддержку, вид был обреченного человека. Я ободряюще улыбнулся и открыл дверь.

– Мы пришли! – объявил громко. В прихожую вышла Алена, держа на руках Сережку. Улыбнулась.

– Как раз вовремя, прям к столу!

В зале торжественно был накрыт стол. Пожал руку отцу, Олегу, который открывал бутылку вина. Мама вежливо поздоровалась с молчаливой Леной, та одним кивком головы поприветствовала всех. Внесли запеченную курицу с овощами. Перешучиваясь с Олегом, я с Леной сел за стол.

– Я так счастлива, что наконец-то моя семья собралась за одним столом! – мама довольно обвела каждого счастливым взглядом. – Пусть такие дни бывают почаще, не только по праздникам.

Мы все чокнулись, в бокалах для женщин плескалось вино, мужчины предпочли коньяк.

– Хорошее желание, учитывая наши с Олегом графики, – отец нарезал мясо для всех на маленькие кусочки, – но я присоединяюсь к этому желанию. Возможно, в скором времени наша семья расширится! – он выразительно на меня посмотрел.

Я усмехнулся, обращаясь к Олегу:

– Вы уже второго ждете?

– Я еще от этого не отошел, – брат смотрел смеющимся взглядом, потом посмотрел на Алену с сыном, ласково улыбнулся, – а ты про второго.

– Ну, вы не откладывайте в долгий ящик.

– Это почему?

– Потому.

– Ты что-то скрываешь! Давай колись уже!

– А ты наливай, я потом расскажу.

Олег сразу поспешил разлить вино и коньяк, бросая на меня вопросительные взгляды. Все остальные спокойно ели, мимоходом прислушиваясь к нашему диалогу. Выждав момент, поднялся, беря рюмку. Мама сразу выпрямилась и настороженно на меня уставилась. Заметил в ее глазах беспокойство и напряжение.

– Я рад, что мы собрались все вместе. И мне не надо будет потом каждому повторять одно и то же. Возможно, для полного состава не хватает моих боевых товарищей, но они частично в курсе. Вы все прекрасно знаете, что я по натуре большой максималист. Особенно если это касается работы.

– Иногда она первее, чем кто-то еще, – заметила Лена, впервые заговорив.

Я улыбнулся ей. Имеется в виду ночные просиживания за компьютером или за чертежной доской, когда я пренебрегал зовущим взглядам заняться чем-то другим. Сколько я таких вечеров променял в пользу работы, не сосчитать.

– Три дня назад я подписал договор о сотрудничестве с одной американской компанией на год, – посмотрел на маму, но в ее глазах еще не было осознания сказанных мною слов. Остальные тоже молчали, не понимая смысла объявления, вернее, не было еще осмысления.

– Какая Америка? – прошептала Лена, вскидывая на меня глаза. Ее рот удивленно приоткрылся. Сначала она смотрела ошеломленно, с каждой минутой понимания смысла моих слов глаза сужались, пока не превратились в щелочки.

– Северная. В частности, я лечу в Нью-Йорк.

– Какой Нью-Йорк, Дима? Ты шутишь? – она вскочила на ноги, взгляд метался по моему лицу, пытаясь отыскать хоть намек на шутку. Но я покачал головой. Лена на мгновение застыла передо мной, как изваяние, затем рванула в прихожую.

– Лена! – окликнул девушку, последовав за ней. Она торопливо накинула куртку, выскочил на лестничную площадку. – Да подожди ты! – схватил ее за локоть, но она выдернула руку.

– Ты, кроме себя, о ком-то еще подумал? – закричала Лена, откидывая с лица волосы. Она злилась. В какой-то степени я ее понимал. – Вот так просто взял и решил! Даже не посоветовался! Даже не спросил моего мнения! Ты хренов эгоист, до мозга костей!!!

– Лена! Отнесись к этому проще. Представь, что ушел в армию. Это всего лишь на год. Двенадцать месяцев. Это мой шанс заявить о себе на Западе, показать себя да посмотреть на других. Это бесценный опыт, это как карт-бланш в другой мир.

– Знаешь, – ее губы усмехнулись, она застегнула куртку, поправила сумочку на плече, вскинула подбородок, – не приходи сегодня домой. Переночуй у родителей.

– Лена…

– Мне надо побыть одной, подумать.

Я смотрел, как она торопливо спускалась по лестнице, вздохнул, понимая, что в квартире меня ждет реакция не лучше. Естественно, никто с песнями и плясками не встретил.

Сел на свое место, взял бокал с вином. Алены и матери не было.

– Итак, одно мнение я выслушал, кто следующий? – посмотрел на отца.

Он положил вилку с ножом, поднял на меня серые глаза. Папа всегда был уравновешенным, флегматичным. Спокойным тоном заявил, смотря в упор на меня:

– Это неожиданно. Но в твоем стиле.

– В смысле?

– В самом прямом. Ты никогда не предупреждаешь. Ты ставишь перед фактом. И его остается либо принять, либо не принять. Третьего варианта нет.

– Но я сам до конца не знал, поступит предложение или нет, это стало понятным буквально недавно. А бросаться пустыми словами – только сотрясать воздух.

– То есть мы недостойны были даже знать о таких перспективах? – отец рассматривал меня бесстрастно, без лишних эмоций. От его вопроса я поджал недовольно губы. И молчал, ибо стоящего ответа у меня не было. – Для чего тогда существуют родные люди? Для чего тогда создаются семьи? – он положил салфетку на стол, встал, с высоты своего роста печально на меня посмотрел. – Я немного прогуляюсь.

– Я с тобой, – как верный пес, вскочил следом Олег, брат и слова не сказал по поводу сложившейся ситуации.

Я обидчиво покрутил бокал. Едва они ушли, поставил локти на стол и закрыл лицо ладонями. Я, конечно, ступил. Вопрос отца был логичным. И мне нет оправданий, почему не сообщил им. Но был еще один человек, который мог меня понять, понять смысл поступков, ибо сам такой же.

– Мам! – ворвался на кухню.

Она стояла возле окна в полной темноте. На попытку включить свет прошептала, не оборачиваясь:

– Не надо.

– Мам, – подошел к ней, хотел обнять, но она отошла к плите, поставила чайник. Ее нежелание со мной общаться больно ранило. – Прости.

– Ты всегда все делаешь по-своему! Всегда! И тебе глубоко наплевать, что чувствуют близкие люди!

– Это неправда… – попытался оправдаться, но меня с досадой перебили:

– Да помолчи ты! Я никогда не думала, что мой любимый сын вырастет эгоистом! Чего тебе не хватает? Почему ты вечно хочешь чего-то большего, чем тебе предлагают?!

– Не знаю…– я все-таки подошел к ней и положил ладони на плечи. – Но не хочу ощущать, словно жизнь проживаю зря. Почему я должен упускать шанс? Я не хочу стоять перед выбором: семья или работа, но если вдруг придется выбирать, все решится в пользу второго.

– Работа никогда не заменит семью.

– Лет через двадцать я подумаю о семье. Я слишком молод, чтобы останавливаться на достигнутом, зная свой потенциал. Я хочу научиться хватать звезды с неба. Я хочу покорять этот большой мир. Пусть не сразу, постепенно, но рано или поздно он окажется у моих ног.

– Тебе напомнить, чем закончилась жизнь таких вот завоевателей?

– Я не собираюсь разжигать войны, истреблять народы. У меня более миролюбивое покорение.

– Откуда в твоей голове такие мысли?

– Почему никто не хочет меня понять? – обидчиво спросил, садясь за стол, складывая руки в замок. – Каждый хочет добиваться своей мечты, почему мое стремление в профессиональном росте не находит поддержки в самых близких людях? Не задавались вопросом, почему я промолчал о возможностях? Как Олега поддерживать во всех его начинаниях, пожалуйста, еще и поможем. Как я, сразу эгоист, сразу маленький, сразу тысяча причин считать меня сумасшедшим! – решительно встал, прошагал мимо матери.