Пассажиры вышли из машины. Лиза взяла Левченко под руку, и они, не глядя на парней, пошли по улице, прижимаясь к правому тротуару, где через канаву был брошен мостик.

Камал оказался прав. Да Михаил и сам знал, что обкуренные парни не пропустят парочку, да еще курсанта с красивой девушкой. Так оно и вышло. Как только Михаил и Лиза поравнялись с ними, вся троица как по команде поднялась.

– Ай, смотри, какая хорошая девушка, а идет с козлом-курсантом, – заявил один из них.

Второй крикнул:

– Девушка, бросай своего курсанта, ступай к нам. С нами весело будет. Не пожалеешь.

Михаил понял, что надо действовать, без стычки не обойдется.

Он повернулся к троице:

– Пасти вонючие закрыли, ослы!

– Чего?! – чуть ли не хором возмутились парни. – Ты что, козел, сказал? Кто осел? Кто пасть закрой?

Левченко сказал Лизе:

– Встань ближе к мостику.

– Бежим вместе, – предложила она.

– Ага?! Сейчас. Ты слышала, чтобы мы когда-нибудь бегали от местных?

– Нет, но…

– Все! Замолчала, отошла.

Троица между тем перемахнула через арык, начала сближение с Михаилом. Видно было, что парни нередко нападали на прохожих. Они подходили полукругом, охватывая одинокого противника с трех сторон.

Михаил взялся за ремень.

В ответ один из парней достал нож, поигрывая им, усмехнулся и заявил:

– Ну что, вояка, попал!.. Веревка твоя тебе не поможет.

Под веревкой он, видимо, подразумевал ремень. По тому, как вели себя пацаны, Михаилу стало ясно, что с курсантами училища они еще дела не имели. Иначе не игнорировали бы ремень. Не знали, значит, что нож против бляхи как кол перед ломом.

– Тебя сейчас резать буду. Чуть-чуть. А бабу твою драть в яме. Втроем сразу. Уходи, если не хочешь, чтобы после бабы и тебя раком поставили.

– Ты базарь меньше, ишак! Если кому и валить, то вам. Догонять не стану.

– Ай, смотри, какой смелый! Дурак ты, козел!

Михаил внимательно отслеживал ситуацию. Он прекрасно знал, что пацан с ножом отвлекает его внимание разговором, а реального нападения ждать следует слева, справа либо одновременно с обоих флангов, выражаясь военным языком. Левченко не первый раз сталкивался с местными подонками и их шакальи повадки знал хорошо.

Местные бандюки не изменили привычной тактики. Первым на Михаила бросился молодой узбек справа. Левченко встретил его выбросом ноги. Удар пришелся в солнечное сплетение. Парень охнул, упал на спину и скрючился на асфальте от пронзительной боли.

Михаил сорвал ремень. Последовал резкий взмах, и бандит, стоявший слева, схватился руками за щеку, рассеченную бляхой.

Третий, который играл ножом, отскочил назад и крикнул:

– Ну, собака, тебе не жить!

Герой юркнул в кусты, бросив своих товарищей.

Лиза сказала:

– Идем ко мне, Миша, и быстрее.

– К тебе? А родители?

– Предки в Ташкенте. Они к знакомым на юбилей свалили. Хата пустая. Но только надо торопиться. Урод, который убежал, толпу соберет быстро. Таких в районе на каждом углу полно. Соберется стая, и хана нам с тобой!

– Ладно.

Левченко махнул рукой Камалу, который пока еще стоял на месте, – езжай, мол. Узбек развернул «копейку» и погнал к главной улице.

Михаилу и Лизе пришлось пробежаться. Чтобы пострадавшие уроды не заметили, куда они подевались, парень и девушка обогнули здание с тыла и вошли в крайний подъезд.

Там Левченко оставил Евсееву.

– Погоди, Лиза. Посмотрим, что будет на улице.

– Что будет? Толпа соберется и начнет рыскать по микрорайону, искать тебя.

Она оказалась права. Не прошло и пяти минут, как на месте стычки собрались рыл пятнадцать. У некоторых были палки, у кого-то камни, у одного цепь. Эти забьют насмерть не задумываясь. По тому, что толпа какое-то время стояла на месте, переговариваясь, Михаил понял, что местные бандиты не знают, куда подевались он и Лиза. Девушку, похоже, они тоже не знали. Его в темноте первые трое рассмотрели, а вот Лизу – вряд ли. Но днем эти стаи не шарахались по городу, а по ночам нормальные люди сидят дома.

Левченко прикрыл подъездную дверь, взглянул на Лизу и сказал:

– Веди домой, раз так вышло.

– А ты молодец, Миша, не испугался и двоих вырубил играючи. Видно, неплохо вас учат драться.

– Нас учат не драться, а вести рукопашный бой. Это два разных понятия. Ну и где твоя хата?

Они поднялись на второй этаж. Лиза указала на дверь посредине площадки.

– Вот, квартира пять. Между прочим, трехкомнатная! А я у предков одна.

– И к чему ты это сказала?

– К тому, что у меня лучше, чем в твоем сарае.

– Телефон есть?

– Да. Даже коньяк отец держит для гостей. Выпьешь немного для снятия стресса?

– Нет, спасибо, мне самогона хватило. Так мы и дальше будем стоять в подъезде?

– Извини.

Лиза достала ключи, открыла дверь. Они вошли в прихожую.

Девушка включила свет и сказала:

– Раздевайся, тапочки в ящике под зеркалом. Или ты в портянках? Дать носки?

– Не надо, я не в портянках.

Квартира Евсеевых оказалась обустроенной бедно, но со вкусом. Старенький телевизор, кассетный магнитофон, мебельная стенка времен застоя. Кухня крохотная, обычная для хрущевки. В комнате Лизы – софа, стол, стул, платяной шкаф, маленький черно-белый телевизор, кассетный магнитофон. На полу палас. Обои под цвет штор.

– Ну как? – спросила Лиза.

– Хорошо!

– Ничего хорошего, конечно, нет. У подруги с третьего этажа квартира обставлена куда лучше. Только замуж вышла, а семья переехала в Наманган. Там чего только нет.

– Завидуешь?

– Да!

– Зависть – плохое качество.

– А я по-хорошему завидую и жить так, как мои предки, не желаю.

– Поэтому тебе и нужен муж-офицер?

– Мне нужен муж, которого я любила бы. Но мы уже говорили об этом. Перекусишь?

– Нет, спасибо.

– А все же как насчет коньячка для расслабухи?

– Не хочу. Я и без коньяка чувствую себя нормально.

– Не желаешь узнать, как отдохнула Вика?

– Нет.

– И правильно. Душ?

Левченко согласился:

– Да, душ, это, пожалуй, то, что нужно.

– Я тебе отцовы спортивные штаны и майку дам. Ничего?..

– Ничего, я не брезгливый.

– Значит, ты остаешься до утра?

– Лишь потому, что неохота пешком до училища топать.

– Ну и ладно. Я подготовлю ванну.

– Давай!

Левченко принял душ и переоделся в спортивные штаны и майку, которые оказались малы. Потом он прошел на кухню. Там у газовой плиты стояла Лиза.

– Я кофе сварю, – сказала она и рассмеялась.

– Чего ты? – спросил Михаил.

– В этой одежде ты смотришься смешно.

– Надену форму.

– Не надо. Все равно спать ложиться. Время-то первый час.

– Ты мне в зале на диване постели.

– Да перестань ты. Как пацан, на самом деле. Ты же хочешь меня.

– И все-то ты знаешь.

– Женщина, Миша, чувствует, когда ее хотят, а когда нет. Давай по чашечке кофе.

Михаил присел за кухонный стол, выпил кофе. Лиза убрала чашки, вымыла их. Вообще в квартире было чисто, и это приятно удивило Михаила. Он почему-то думал, что в хате Евсеевой обязательно должен быть бардак. Но оказалось, что молодая женщина следила и за собой, и за порядком в квартире.

– Пойдем в комнату.

Отказываться не имело смысла. Миша действительно хотел эту страстную молодую женщину, умеющую доставлять удовольствие. Она застелила софу чистым бельем.

– Ты раздевайся и ложись, я сполоснусь. Только не спать, все равно разбужу!

– Уснешь после кофе, пожалуй.

– Я знаю, что делаю!

– Не сомневаюсь. Ты же такая целеустремленная.

– Разве это плохо?

– Смотря для кого. Но иди, вставать рано. Кстати, у тебя есть презервативы?

– Что? Презервативы? Нет, конечно. Что я, шлюха, таскающая их с собой для клиентов? Да и зачем они теперь, Миша? Эти штуки нам совершенно ни к чему. Главное-то уже сделано.

Лиза ушла и вернулась минут через пять. Надевать халат или пеньюар она не стала, так голой и вышла в комнату.