Для усиления эксплуатации был использован и энтузиазм народа, рожденный революцией и подкрепляемый неудержимым желанием достичь заветной цели. Вообще следует заметить, что вопрос о целеполагании в общественном развитии, представляя собой чисто теоретический вопрос в дореволюционный период, сыграл роковую, пагубную роль в период практического построения нового общества. Известно, что в свое время против целеполагания выступал один из видных представителей социалдемократии Э. Бернштейн. В работе "Возможен ли научный социализм?" он пишет: "...Как цель общественного движения социализм ни в коем случае не должен рассматриваться в качестве необходимого и неизбежного результата общественного развития... Рассматривая в качестве цели социалистического движения идеальный общественный строй будущего общества и подчиняя этой цели свои действия сегодня, социал-демократия превращает социализм до известной степени в утопию".(42) В нашей стране, которая отличалась низким уровнем развития системы производительных сил и общественных отношений, постановка цели (и стремление к ее достижению) была особенно ярко выраженной. Стремление к заветной цели в условиях отсталости требовало больших жертв, титанических усилий, насилия над обществом и людьми. Чем энергичнее работали трудящиеся массы, чем больше они вкладывали сил, тем могущественнее становились сами бюрократы, возрастала их экономическая власть -основа их политической власти. При этом все социалистические преобразования тоже действовали в этом направлении - укрепляли почву централизованной власти. Когда же иссяк энтузиазм (а он не мог продолжаться бесконечно), то он был заменен не материальным стимулом, что могло уменьшить степень эксплуатации, а железной дисциплиной. Любое неповиновение, даже любое глухое ворчание против бесчеловечной системы отношений, представлялось как выступление против советской власти. На самом же деле эти выступления были против господства партийно-государственного бюрократического аппарата. Государственная собственность создает возможность для жесткого централизма, для сверхцентрализованного управления. И чем более огосударст-влены средства производства, тем больше возможности для централизованного регулирования. Чем больше централизма, или чем выше централизм, тем больше степень оторванности органов управления от объектов управления, от системы производительных сил. Централизм, управление из единого центра при огромных масштабах страны требовали использования большого числа работников управления. В этих условиях аппарат оторвался от реальной жизни, он встал над общественно-хозяйственными единицами или субъектами хозяйственной деятельности. Он стоял выше административно-государственных и национально-территориальных образований (республик, краев, областей и т.д). Этот аппарат и служил их объединяющим началом. Следует заметить, что В.И. Ленин выступал против централизованного национальнотерриториального строительства в нашей стране. И в этом он видел опасность государственного социализма. Но уже не в экономическом непосредственно, а в национально-территориальном аспекте. Он считал, что при той системе автономизации, которую предлагали другие в период образования СССР, вновь усиливается власть центра, которая получает выражение в стремлении объединить центральный аппарат с аппаратом национальных республик. Он. советовал вновь вернуться назад, т.е. оставить СССР как союз лишь в военном и дипломатическом отношениях.(43)

К сожалению, эти разумные доводы Ленина не были учтены, потому что жесткая централизованная форма предполагает подчинение сверху вниз не только в поизводственно-хозяйственном, но и в территориальном отношении. Это одна из реальных форм господства государственной бюрократии. Более мелкие национально-территориальные образования подчиняются более крупным по отношению к ним образованиям. А над всеми этими национальнотерриториальными образованиями стоит государство, которое объединяет их в единое целое, но в рамках строгой субординации соподчиненных национально-территориальных образований. При этом экономические связи между отдельными национально-территориальными образованиями осуществляются в основном через центр. Связи же между различными образованиями, минуя центр, скорее исключение, чем правило.

Такая позиция Ленина была результатом глубоких исследований современных ему экономических отношений, тех экономических обстоятельств, которые сложились в ходе первых лет социалистических преобразований, когда он размышлял не только о судьбах социализма, но и о судьбах партии. Отсюда его озабоченность о качестве аппарата ЦК, о путях улучшения, повышения его культуры. В.И. Ленин неустанно повторяет, что и аппарат ЦК, и Госаппарат никуда не годятся, называя их старым буржуазным, бюрократическим.(44) Причем речь идет не только о низкой азиатской политической культуре аппарата, точнее, не столько об этом, сколько об общей "низкой культуре народа, без устранения которой невозможно было строительство социализма, в том числе и самого аппарат". Эта низкая культура дала основание говорить он полуазиатской бескультурности, которая не шла даже ни в какое сравнение с буржуазной культурой. Он отмечал, что "элементов знания, просвещения, обучения до смешного мало по сравнению со всеми другими государствами.".(45) Только та культура могла стать привычной для цивилизованного аппарата, которая проникла во все поры жизнедеятельности человека, в его быт, привычки, поведение, семью, общение и т.п., культура, которая имеет глубокие корни и большие традиции. Нельзя при этом забывать и другое. До революции и сразу после нее Ленин часто писал о том, что рабочий класс, завоевав политическую власть, сломает старый аппарат, камня на камне не оставит от него. Создавая новый аппарат, он пришел к выводу, что это не так легко сделать. Более того, к старому Госаппарату, добавился еще один, более могущественный, с необъятной властью - партаппарат. Поэтому Ленин настоятельно требовал решительным образом преобразовать аппарат управления. Но увы, его требования так и не были реализованы. В верхних эшелонах власти фактически процветала клановость, новый аппарат впитал в себя недостатки старого (деспотизм, бескультурье) и приумножил их. При государственной форме собственности эти качества Парт. и Госаппарата не могли не сыграть отрицательную, роковую роль. И поэтому Ленин выступал за сокращение и повышение качества аппарата управления. Высокая культура аппарата имела принципиальное значение еще и потому, что она исключала возможность или существенно ограничивала деспотические формы правления, столь характерные для обществ, стоящих на докапиталистических уровнях. Но демократический аппарат не мог быть при низком уровне производительных сил, для этого необходимо было иметь соответствующую материальную базу, культурное и демократическое общество. В.И. Ленина особенно сильно беспокоил прежде всего партаппарат. В 20-е годы он чувствовал опасность однопартийной системы, как для самой партии, так и для общества в целом. Поэтому он предлагал увеличить численный состав ЦК. Причем это не должно было быть механическое увеличение. Речь шла о том, чтобы в его состав вошли рабочие и крестьяне, причем та их масса, которая стояла на уровне рядовых рабочих и крестьян. Ленин надеялся, что эти простые люди могут улучшить аппарат ЦК.(46) Из этого становятся ясно, что ЦК, который должен был защищать и отражать интересы рабочих и крестьян, сам нуждается в контроле с их стороны. Ленин видел, что аппарат ЦК, не успев родиться, выродился в мелкобуржуазный бюрократический аппарат. Но встает вопрос, могли бы эти простые рабочие и крестьяне всерьез влиять на работу аппарата, в чьих руках была вся полнота власти? Думается, что нет. Эти члены ЦК могли играть лишь роль статистов. Реально же могла влиять на работу ЦК и всей компартии другая партия, но не мертвая, а представляющая реальную силу. К этому времени все партии, которые были созданы в свое время в России, по тем или иным причинам уже сошли с политической арены. Но могли ли быть созданы другие партии? Да, могли, потому что для их создания существовала социально-экономическая почва. Интересы новой буржуазии, кооператоров и других слоев населения должны были защищать соответствующие партии. Было противоестественным, что их интересы отражала коммунистическая партия. Одна партия, какая бы она ни была универсальная, не могла отразить интересы всех классов и слоев общества. Объединение представителей всех экономических структур в одной партии это просто нелепость, оно не могло долго существовать, рано или поздно, особенно при обострении противоречий в обществе и глубоком размежевании общественных сил, такая партия должна была расколоться.