— Приятно путешествия в Междумирии, говнюк! — крикнул я напоследок, перед тем как открыл разрыв в Междумирие, и вышвырнул туда огромную сферу, в которую был заключён Злой Дракон.

— Пфеев… — отдышался я, стоя на коленях, — Мудацкий Злой Дракон, потратил на него две тысячи лет своей жизни… — начал я понемногу вставать.

— Ненавижу огребать. — сказал я, в полусогнутом положении. Тело у меня сейчас всё болело жутко, что и неудивительно, учитывая какой объём энергии я через него пропустил.

— Надеюсь, в следующий раз, это я его буду пинать, а не он меня. — сил у меня больше не было, но зато рядом валялась моя оторванная рука, что была полна энергии. Вот я её и поглотил, превратив в энергию, и воспользовавшись этой энергией, телепортировался домой, где вывалившись из портала, вновь упал на колени.

— Каин! — подбежала взволнованная кошка, — Что случилось? — начала помогать мне приподыматься Курока.

— Эх… меня отымели. — ответил я, опираясь на нэкомату.

— Отымели? — переспросила Курока, помогая дойти мне до дивана.

— Ага, отымели. Причём жёстко так, приблизительно как я Росвейсу вчера вечером. — ответил я, ложась на диван.

— Каин, что с тобой? Я никогда не видела тебя в настолько плохом состоянии. У тебя даже волосы поседели в некоторых местах. — спросила нэкомата, что также уселась на диван, а потом положив мою голову себе на колени, начала пальцами перебирать мои волосы.

— Не-не, только не опять. Мне уже надоело быть блондином или седым, дайте мне рыжим побыть. — сказал я, доставая телефон, начав смотреть через фронтальную камеру, на свою красно-белую причёску… выглядело, вообще не круто… хотя, сам я тоже выглядел, будто из могилы восстал. Огромные синяки под глазами, скулы впалые, в общем, последствия Джаггернаут Драйва на лицо.

— Каин, да ты уже можешь, наконец, сказать, что случилось? Кто был тот мужик в чёрном? — начала донимать меня нэкомата, когда я рассматривал себя.

— Злой Дракон — Кром Круах.

— И это он тебя так? Ты с ним дрался? Что он от тебя хотел? — обеспокоенно начала расспрашивать меня Курока.

— Что мог хотеть Злой Дракон? Драться, конечно же.

— И раз уж ты здесь, ты победил?

— Если бы. Я ещё не в той весовой категории чтобы с древними Злыми Драконами тягаться. Пока я был дохлым, эта скотина всё время качалась и становилась сильней, и сейчас вообще достигла силы превосходящую Небесных Драконов… пришлось его запечатывать. Ну ничего, через пять лет, я перекушу его душой. — сказал я, сжав свою руку в кулак… рука моя выглядела так, будто мне лет шестьдесят, — Пришлось принудительно активировать Джаггернаут Драйв, и тратить на него свою жизнь… Две тысячи лет своей жизни потратил на этого мудацкого дракона. А, ладно, ещё сотню потрачу, чтоб не выглядеть как труп. — от меня начал исходить красный пар, и через пару секунд я уже был как новый… только жизнь моя теперь сократилась на две тысячи сто лет.

— Стоп, две тысячи лет? А сколько у тебя тогда осталось? — спросила Курока.

— Так… ну, теоретически я бессмертен, но было бы это так, я бы уже один раз коньки не отбрасывал. На данный момент часть души, что отвечает за бессмертие, позволит мне прожить около семи тысяч лет, а до этого было около десяти тысяч лет.

— Я… не сильна в душах, можешь лучше объяснить, ня? — поинтересовалась нэкомата, гладя меня по голове.

— Ну, я делю душу на различные оболочки, например, первая — это физическое тело, вторая — жизненная энергия, третья — духовная оболочка, четвертая — ядро души, пятая оболочка отвечает за эмоции, шестая за разум, седьмая за магию, восьмая за бессмертие. Как знаешь, есть существа без магии, у них просто нет седьмой оболочки души. Ну, а те, кто смертны, попросту не имеют восьмой оболочки. У разных существ она разная, главная же её цель, это защитить душу от разрушения, то есть от старения. У меня восьмая оболочка состоит из сверхплотной жизненной энергии, которую я могу иногда использовать, если меня прижмёт, вот как сегодня. У демонов, восьмая оболочка состоит из сверхплотной демонической энергии, у богов, чаще всего из энергии той стихии, которой они покровительствуют. Ну, типа, у Бога Молний, это скорей всего будет энергия Стихии Молнии, у Бога Тьмы, энергия Стихии Тьмы. Ну это от Бога зависит, может быть и просто сверхплотная мана.

— А ты каким раньше богом был, ня?

— Курока. — посмотрел я на неё, подняв свою голову, — Я был Богом Похоти. — я двумя руками, опустил кимоно Куроки, и две её груди вывалились прямо перед моим лицом. Нэкомата всё поняв, слегка наклонилась, и теперь её сисечки лежали прямиком на моём лице.

— Что, правда, ня?

— Не, это ложь. Но, правдой это сделать, никогда не поздно. — начал я, погружать своё лицо, в подушечки нэкоматы.

— Оу, я смотрю, ты уже готов делать котяток, ня. — прокомментировала она, посмотрев на мой пах, где кол, чуть ли штаны не прорывал.

— Котяток не обещаю, а вот процесс их делания, очень даже. — ответил я.

Я приподнялся, и взяв Куроку на руки, понёс её в спальню.

— Так как Росвейса и Валери сейчас в академии, а под рукой лишь ты, придётся тебе отдуваться за двоих.

— Я готова, ня. Хоть за десятерых, ня. — с энтузиазмом ответила нэкомата.

— Ну, я тебя за язык не тянул, будешь значит отдуваться за десятерых… Ох, может хоть с тобой мне не придётся сдерживаться.

— А ты когда-то сдерживался, ня? Чего-то я такого не замечала, ня. Твои девушки всё время отключались под конец, ня.

— Если бы я не сдерживался, они бы уже через час никакие были. Да чего разглагольствовать, лучше я покажу. — сказал я, ложа нэкомату на кровать. Сейчас её кимоно было практически полностью расстёгнуто, оголяя её сексуальное тело. Её два кошачьих уха, и два кошачьих хвостика, делало её просто мечтой нэко-фетишиста… ну, такого как я. И это уже не говоря о двух огромных грудях, что лишь немного были укрыты тканью.

— Ох, знала бы ты, Курока, каких сил мне стоило не оттрахать тебя в первый же день, да и потом не набросится на тебя, когда ты мне это предлагала. — говорил я, сбрасывая одежду, — Мне после боя с этим Злым Драконом, нужно срочно кого-то отжарить. Ты ведь не против, что этой «кто-то» будешь ты?

— Ну, не знаю, ня. — говорила она, полностью снимая кимоно, при этом полностью оголяясь, — Я не уверена, ня. — повернулась она, и выставила свой задок, при этом выгнув спину.

— Я не уверена, с какой дырочки лучше начать, ня. С попки, ня? — один из её хвостов указал на заднюю дырочку, — Или с киски, ня? — второй хвост указал на киску.

— Ты как считаешь, ня? — повернув голову, спросила Курока.

— Умм… знаешь, никогда не любил выбирать. Всегда привык брать всё и сразу. Поэтому-то мне и нравятся гаремы. — щёлкнул я пальцами, и у меня отрос ещё один член.

— Оу, ты и так умеешь, ня.

— Ну, я ещё много чего умею, но тебе пока и этого хватит. — сказал я, подходя к нэкомате.

— Эм, два сразу у меня никогда не было… не уверена я как-то… ня. — сказала Курока, у которой туда-сюда мотались хвосты.

— Не волнуйся, кошечка моя. — погладил я ягодичку Куроки, — Пора уже окончательно сделать тебя своей. — я засунул сначала пальчик её в попку, почистив её, и смазав лубрикантом. Киска же, в никаком увлажнении не нуждалась, поэтому мне больше ничего не мешало отодрать эту кошку.

— По нежнее, ня. — попросила Курока, почувствовав, как что-то упирается в две её дырочки.

— Это уж как пойдёт. Оу, а туго идёт. — с двумя стволами, я получал сразу двойное удовольствие, чувствуя, как они проникают в обжигающее влажное нутро нэкоматы, что всё сильней начала выгибаться, подобно кошкам, а также своими хвостами обвила мою талию.

— Мряу! — крикнула Курока, когда я упёрся ей в матку.

— Вот поэтому я и люблю попки, что они вмещают в себя больше. Как-то узко тут у тебя. — сказал я, подвигавшись туда и обратно.

— То, что я спала со своим хозяином, не значит, что у меня там должно быть всё раздолбано. Хотя после тебя, там так и будет… МняУ! — мяукнула Курока, когда я резко вогнал в неё свои инструменты.