Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным; если Ты творишь такие дела, то яви себя миру… На это Иисус сказал им: Мое время еще не настало, а для вас всегда время; вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы (Ин. 7,4–7).
Когда Иисус, сопровождаемый неверием, пришел наконец в родной Назарет, Он не совершил там никаких чудес. Вместо того Спаситель вошел в синагогу и перед всеми исповедал Себя Мессией, посланным от Бога исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам – открытие темницы (Ис. 61, 1). В ответ земляки потребовали от Него таких же знамений, какие Он являл в других городах. Иисус отказал: истинно говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве (Лк. 4,24). Тогда местные законники, невольно подтверждая эти слова Христа, пришли в ярость и вытолкали Его из синагоги. Затем разъяренная толпа начала теснить Иисуса к крутому обрыву, намереваясь сбросить Его вниз. Среди присутствовавших в синагоге был Иуда, сводный брат Христов. Поняв фарисейский замысел, он бросился расталкивать толпу, чтобы предупредить Иисуса об опасности. Он не успел, да и помощь его оказалась ненужной. На краю пропасти Христос внезапно остановился и властным взглядом отбросил прочь наседавших на Него убийц, потом, прошед посреди них, удалился (Лк. 4,30). Иисус уходил по дороге, ведущей в город Капернаум. Движимый неясным ему самому чувством, Иуда поспешил вслед своему таинственному Брату.
В Капернауме понял Иуда, кто Тот, Кого он раньше считал просто младшим братом, с Кем раньше небрежно здоровался каждый день, Кому он когда-то отказал в жалком клочке земли. В капернаумской синагоге дивился Иуда вместе со всеми учению Иисуса, ибо слово Его было со властию (Лк. 4, 32). Вместе со всеми видел Иуда, как исцеляет Спаситель больных и бесноватых, и даже бесы, покидая людей, кричат Ему: Ты Христос, Сын Божий (Лк. 4,41). Иуда понял, что жил долгие годы рядом с Божественным Мессией и не только не умел служить Ему, но и оскорбил Его в дни своей юности. За Христом следовало множество самых разных людей: и охочих до зрелищ зевак, и ищущих исцеления больных, и немного истинных последователей, жаждавших правды Божией. Спаситель никого не отгонял от Себя. В этой толпе спешил за Ним и Иуда – уже не как брат, а как раб, смиренный и кающийся, готовый к любому служению.
И наступил час избрания и призвания. Из множества народа Спаситель привлек к Себе ближайших учеников – тех, кому предстояло просветить весь мир Истиной Христовой. Уже прозвучало десять имен, а потом – неожиданной сладчайшей радостью коснулся слуха одиннадцатого избранника зов Господень: «Иуда, сын Иосифов!»
Как ликовал святой Иуда в этот миг! Господь Иисус простил его – и за тот давний грех, когда слепая корысть заглушала в нем братские чувства, и за высокомерную небрежность старшего брата, и за совсем еще недавнее неверие в Божественное достоинство Христа. Не первым призвал и не самым близким к Себе сделал Иисус Своего сводного брата: его превосходили сильнейшие духом апостолы Петр, Иоанн и Иаков Зеведеевы. Господь чужд лицеприятия: в числе двенадцати избрал Он Иуду вовсе не как родственника, а как человека, способного к благовестническому служению.
Святой Иуда не завидовал другим апостолам: он считал себя самым недостойным, возвышенным до избранничества только милостью Всепрощающего Господа. Выжигая из себя былые пороки: корыстолюбие, тщеславие, маловерие, недостаток любви, – он всем сердцем устремлялся ко Христу Спасителю. Эта искренность чувства была замечена в апостольском кругу, и святой Иуда получил прозвание Фаддей, или Леввей, что значит: человек сердца.
При всем этом святой Иуда еще оставался в плену иудейских представлений о роли Мессии, думая, что Иисус создаст земное всемирное Царство. Спаситель возвещал Своим ученикам о Своем единстве с Небесным Отцом, говоря: Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить… Кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам (Ин. 14, 19, 21). Святой Иуда-Леввей дерзнул спросить: Господи! Что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не миру? (Ин. 14,22). Апостол еще не понимал, что Царство Божие не собирается силой властвовать над миром, – оно приходит в сердца любящих и ведет их к вечному небу.
Иисус сказал ему в ответ: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим… Мир оставлю вам, мир Мой даю вам: не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается (Ин. 14,23, 27).
То же имя, что и сводный брат Господа, носил еще один ученик – Иуда Искариот. Он был слишком привержен к земным благам и также верил в земное могущество Мессии-Христа. Убедившись, что Спаситель не обещает ни того ни другого, он совершил страшное – предал Божественного Учителя. Потом этот несчастный не вынес тяжести собственного преступления, впал в отчаяние и удавился. Чтобы с Иудой-предателем не путали святого Иуду, брата Господня, святые Евангелисты именуют его Фаддеем или Леввеем.
Человек сердца, святой Иуда-Леввей устоял в любви Господней. После Воскресения и Вознесения Христова он вместе со всеми апостолами сподобился сошествия Святого Духа Утешителя, укрепившего их для великих деяний.
Апостол Иуда проповедовал святую веру в Палестине и Аравии, затем проследовал в Месопотамию, в Персию. Это был край самого изощренного и темного язычества, знаменитых халдейских и персидских магов. Еще во времена вавилонского пленения иудеев халдеи начали совращать их своим тайным знанием – так возникла иудейская каббала. Теперь из того же древнего чернокнижия служители тьмы извлекали оружие против истины Христовой – гностические ереси. С коварными влияниями гносиса столкнулся апостол Иуда во время путешествий по странам Востока.
Гносис представлял собой как бы древний гиперэкуменизм: попытку заразить христианство языческими мудрованиями, включить его в ряд ложных культов, отравить чистую истину колдовской ложью. Гностики были полупоэты-полуфилософы. Они претендовали на некое ведение, якобы высшее в сравнении с Христовым Благовестием. Умственным блудом они заражали своих последователей: рассуждали о «происхождении небесных сфер», «духовных мирах эонов», «тайнах ангельского служения», в своих вымыслах смешивая христианское учение с разнообразной бесовщиной и богохульством. Преисподнее происхождение гнозиса вполне обнаруживалось тем, что «высокое чистое знание» гностиков сочеталось с нравственной грязью и мерзостью. Духовную свободу, дарованную Христом Искупителем, еретики кощунственно толковали как безразличие к любому греху, как вседозволенность. Еретики поощряли разврат как способ ослабления плоти для освобождения духа. Это был смрадный дух языческих мистерий и оргий. Умственный блуд приводил к блуду физическому. При этом гностики дерзали называть себя христианами, причем более посвященными, чем обычные простецы. Об этих лукавых еретиках апостол Иуда пишет: А сии злословят то, чего не знают; что же по природе, как бессловесные животные, знают, тем растлевают себя (Иуд. 1, 10).
Яд гностической лжи широко разливался по миру. Соблазн тайного знания действовал и на охочих до философствований греков, и на склонных к мудрованиям иудейских книжников. Даваемое еретиками «разрешение на все» соблазняло плотоугодников, которым казались тяжелы высочайшие нравственные требования учения Христа Спасителя. Святой Иуда-Леввей счел своим долгом предостеречь верных от еретической пагубы. Из Персии он направил свое Соборное Послание – краткое, но исполненное благодатной силы, разоблачающее ложь и развенчивающее ее приверженцев.
Возлюбленные!., я почел за нужное написать вам увещание – подвизаться за веру, однажды преданную святым, – обращается апостол к христианам, предупреждая об опасности. – Ибо вкрались некоторые люди… нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству и отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа (Иуд. 1,3–4).
