— Ну и что? — Кларк проводит рукой по своему чуть округлившемуся животу, — рано или поздно, все равно это станет понятно.

Беллами кладет свою ладонь ей на живот.

— Я знаю, там девочка, — уверенно заявляет он, — маленькая капризная принцесса, которая будет надувать губки, точно как ты.

— Я не надувала губы!

— Еще как надувала, — смеется Беллами в ответ, — на первом курсе, когда нас с тобой посадили вместе на Заклинаниях — ты так смешно выпятила нижнюю губу! ..

— Эй, ты все врешь!

Беллами в ответ наклоняется и легонько целует ее в губы:

— Я люблю тебя, я уже говорил это тебе сегодня?

— И я тебя люблю, Беллами Блейк. И ты говоришь мне это постоянно, кстати.

— Мне прекратить? — когда ее самый заботливый и чуткий муж на свете улыбается, то становится похож на мальчишку с взъерошенными кудрями и хитрыми огоньками в глазах. На мальчишку, в которого она влюбилась на пятом курсе учебы в Хогвартсе. А сейчас мальчик давно вырос, став настоящим мужчиной.

Кларк иногда со страхом думала — что бы было, если тогда, в день украшения Хогвартса, она не вытащила бы Зимний шар из коробки? И Беллами бы не узнал, что ее отцу так они нравились? Что было бы, если б Уэллс пришел на Бал вовремя, заняв место в танце рядом с ней? Что, если бы она не пошла в тот вечер на вечеринку в Астрономическую башню? ..

Но потом страх проходит, потому что она знает — ее Беллами нашел бы способ, другой способ завоевать ее и показать ей свою любовь и заботу. Он всегда знал, как достучаться до нее и до ее сердца. Никто не знал ее лучше, чем Беллами Блейк.

И это было идеально.