А вот у Дениса была вполне себе литровая бутылка водки. Спрашивается, почему все же не напился дома? Конечно, этот вопрос он себе тоже задавал. «Потому что не алкоголик» – такое оправдание не срабатывало. Подсознание Вишнякова понимало, что ему таки нужен собеседник. Не сосед и даже не друг Мишка, а… кто-то чужой, незнакомый. Поэтому и потянуло его на люди.

После третьей рюмки Денису стало совсем грустно, и как раз подоспело то время, когда хочется не то чтобы пожаловаться, но излить душу, это уж точно. Ведь он не такой уж плохой человек, если вдуматься. Да, неудачник… Наихудшая порода мужчин, по мнению некоторых. К примеру, по мнению Денисова тестя. В честь которого Денис предложил назвать первенца. Не для того, чтобы подольститься. Хотя в глубине души, возможно, немного и для того. Да ладно, зачем себя обманывать? Конечно, именно для этого. Нет, тесть, конечно, никогда не называл Дениса в глаза неудачником, но относился к нему именно так. Увы, Денис это прекрасно чувствовал – пусть и неудачник, но он являлся писателем, и у него определенно был дар. Об этом все говорили, вот только конвертировать этот дар в твердую валюту не получалось.

Тем не менее его дара хватало на то, чтобы «читать между строк» мысли людей, сквозившие в словах, взглядах, недомолвках, ведь он всегда старался воспитать в себе умение стать на место другого человека, всегда пытался видеть вещи с точки зрения других. И он прекрасно знал, как тесть относится к нему – как к колорадскому жуку на любимой картошке. А это было очень и очень обидно.

Да, Денис никогда не был ни напористым, ни хватким, да и профессия его не располагала к этим качествам совершенно. Хотя Мишка тут бы поспорил. «Журналист как волк, его ноги кормят, – говаривал он. – А тележурналист должен быть как тигр. Тут надо прыгать, пока другой кто не прыгнул и не сожрал горяченький материал…»

А почему Денис обязан быть хватким и напористым, в конце-то концов?! Если бы он являлся таким, то, вероятно, и не был бы Денисом Витальевичем Вишняковым, писателем – совершенно справедливо заметил он, допивая четвертую рюмку. И, между прочим, педагоги всегда отличали его от прочей массы студентов за оригинальную подачу материала – тексты-то к операторским работам лучшего друга Мишки писал именно Вишняков! Да, впрочем, и печататься Денис начал уже на втором курсе – это он попросил бы отметить! Сначала в студенческой газете. Потом в периодике. И в конкурсах побеждал, и даже международных, бывало! Правда, за дипломами не ездил по заграницам, снобизм это все, да и денег жалко было, поскольку проезд до места назначения никто не оплачивал… но ведь главное – признание! Да и давалось-то оно легко! Так что да, он попросил бы!

Денис даже сурово постучал по столу пальцем.

Да, признание было, но, как выражался Иван Николаевич… из пушки по воробьям. Стихотворения. Малая проза. И только на последнем курсе именно что накрыло. Понял – да, это оно. Дело жизни. Сейчас дело жизни пахло керосином…

Проходящий мимо официант оглянулся, потянул носом, понял, что претензия вовсе не к нему и не к заведению, и отправился далее, окинув, впрочем, посетителя более внимательным взглядом с ноткой неодобрения. И Денис притих и сник – вот только проблем с персоналом ему сейчас и не хватало.

На той давней прогулке на речном трамвайчике среди щебечущей абитуры точно такой же внимательный взгляд самого Дениса зацепился за девушку. Его привлекла даже не внешность, а пушистая прядь волос, которую трепал ветерок. Это было необъяснимо. Девушка ему просто понравилась. Вот так, с первого взгляда, и понравилась. Она была такая простая, возможно, даже без изюминки, если считать изюминкой броскость. А изюминкой Мирославы являлась ее простота. Это не было пресловутой любовью с первого взгляда… точнее, это не было страстью с первого взгляда. И прекрасно. Страсти прогорают очень быстро. И только спокойные, глубокие чувства живут долго. И как она его только терпит. Дюжина жалких рассказиков! Она настоящий ангел… Его Мира самый настоящий ангел. И своего ангела Денис отчасти писал именно с нее. И вот он держит своего ангела в черном теле просто потому, что самому Денису не хватает какого-то толчка.

После шестой рюмки Денис был абсолютно убежден в том, что ему недостает самой малости, но самой важной малости, которую не выскажешь словами, а только разве что образами и мыслями.

А его роман в самом деле гениальная штука. С кем угодно готов побиться об заклад! Хоть с самим дьяволом! Ведь, если вдуматься, в каком мире мы живем?! Чтобы в этом мире оставаться ангелом, надо быть им изначально! И если в сердце твоем начинает прорастать ржавчина, то ты и не ангел совсем. Да и не был им никогда, вы со мной согласны, девушка?!

– Абсолютно согласна, – серьезно сказала девушка, и Денис с удивлением осознал, что уже несколько минут с кем-то разговаривает.

У Дениса была привычка разговаривать сам с собой, но сейчас не тот случай. Когда к нему подсела незнакомка, Денис даже не понял. Как-то пропустил этот момент. Но сейчас его взгляд сфокусировался на ней. Не то чтобы красавица, но определенно симпатичная… нет, не просто симпатичная – незнакомка, что называется, чем-то зацепила Вишнякова. У нее были черные внимательные глаза, черные, как вороново крыло, волосы, чересчур резкие, словно выточенные гениальным скульптором черты лица, с таких в древности лепили камеи. В вырезе блузки виднелась вполне аппетитная смуглая грудь красивой формы, упругая даже на вид.

– И насчет чего вы готовы побиться об заклад с самим дьяволом? – все так же серьезно поинтересовалась она. – Это как-то слишком смело. Такими словами не бросаются. Как говорится, сначала трижды подумай, а потом промолчи.

– А я и не бросаюсь… – смущенно ответил Вишняков, едва удерживаясь, чтобы не икнуть. Его сознание несколько раздваивалось. Он был, разумеется, пьян и понимал это. Но одновременно и воодушевлен. Пьян – не пьян, какая разница! Задумка от его состояния не зависит… Внезапно Вишняков особо остро почувствовал – ему просто не хватает понимания! Настоящего! Зрелого. Он же вполне зрелый автор. А то, что не печатают… так это просто не всем везет, только и всего.

И Денис вдруг начал рассказывать черноглазой незнакомке сюжет своего романа. Она заинтересованно кивала.

– А эта идея… простите за каламбур… чертовски интересна, – как-то томно произнесла молодая женщина, откровенно его разглядывая сквозь полуопущенные ресницы. – Вы знаете, я человек сугубо деловой и прагматичный и в простые совпадения не верю. Вы, как я понимаю, писатель? А я работаю в издательстве «Аэгна» редактором. В «Басту» я кофе пить забегаю, сейчас вот как раз с работы…

– Странный же у вас выбор места для кофе-брейка! – ошеломленно сказал Денис, и все же не удержался, икнул. Незнакомка деликатно сделала вид, что не заметила.

– Мне нравится, – ответила девушка, – здесь все такое… реальное, живое.

– Не верю я в такие совпадения, – покачал головой Вишняков.

– Отчего же? – переспросила та, усмехнувшись. – Впрочем, неважно. Надеюсь, вы глазам-то и ушам своим верите? Вы писатель, я редактор. По-моему, отличный тандем. Приносите к нам свое творение, разберемся. Кстати, будем знакомы, Маргарита.

Она протянула ему руку.

Поколебавшись, пожать ее или поцеловать, Вишняков все же ткнулся губами. Кожа была гладкой и нежной, чуть смуглой, как и грудь в вырезе. А запах…

Удивительный запах. Он никогда не чувствовал такого. Странные духи. От них немедленно закружилась голова. Не от водки, именно от запаха, исходящего от кожи незнакомки. Вот что такое «пьянящий аромат», оказывается… Конечно, это штамп, но необычный запах в самом деле пьянил.

Он с трудом оторвался.

– Денис, – перехваченным голосом представился писатель. – Вишняков. Вряд ли моя фамилия вам о чем-то скажет, это оказалось бы уж совсем удивительно. У меня и публикаций не так много, рассказы в журналах в основном.

– Неважно, – отмахнулась она. – Если печатают, это уже хорошо, не графоман какой-нибудь из интернета… Мой вам совет: оценивайте себя по своим стандартам, а не по стандартам кого-то другого. Вы-то в себя верите?