День сменялся ночью, затем снова наступал день, но это оставалось без моего внимания. Всё, о чем я думал и чего хотел — это сохранить это пламя в себе как можно дольше и, если мне позволят, навсегда. Сейчас для меня это было самым важным.
Pov*Намджун*
-Ты уверен, что он оклемается? — поинтересовался Джин, стараясь скрыть за сарказмом свое волнение.
-Уже нет, — без тени улыбки ответил я. Меня действительно беспокоило поведение брата. С того дня, как Юна уехала, он был сам не свой.
Первые два дня ещё куда не шло, он просто не осознавал, что её здесь нет. Всё время вскакивал с места, что-то вспомнив, и порывался пойти рассказать об этом ей. Неосознанно, по привычке спрашивал, где она, а потом понимал, что она не в поместье, злился и уезжал куда-то на целый день.
Про последующие дни мне даже страшно вспоминать. На третьи сутки он приехал ночью и закрылся у себя в комнате. На попытки поговорить он либо отвечал односложно, либо не отвечал вовсе. Есть тоже, только пил свой виски. Мы даже не сразу догадались его принести, Софи по обыкновению приносила ему кофе, который Тэхён приучился пить с подачи Кан.
Все одновременно и понимали, чем это вызвано, и не понимали. Думаю, что в полной мере все осознавали я и он сам. Я сразу понял, что виски — это начало попытки вернуться к той жизни, которая была до приезда этой девчонки, и я не мог допустить, чтобы это снова случилось.
На пятый день мне все же удалось его увидеть и почти поговорить, если мой односторонний монолог можно назвать разговором. Тэхён зачем-то вышел из комнаты в библиотеку и не запер дверь. Я нашел его сидящим на стуле среди книг и смотрящим в окно в одну точку. Он был расслаблен и почти не жив, но эта расслабленность была обманчива. Я видел, что он в любой момент может прийти в движение, и это расслабленное состояние на самом деле нервное.
Попытка завести обоюдный разговор ни чем не увенчалась, он даже не взглянул на меня. На мою фразу, что он может просидеть так до весны, я услышал сомнамбулический, безликий голос:
-А вдруг весна никогда не наступит?
Я попытался втолковать брату, что так дальше продолжаться не может, но он, кажется, меня даже не слушал. В итоге я бросил все попытки как-то повлиять на ситуацию и просто стал наблюдать, понимая, что все закончится так же, как в прошлый раз — он уедет. Волновались все, но никто не мог ни на что повлиять, пока Тэхён сам этого не хотел и никому не давал понять, что творится в его голове.
Я думал, что ничего уже нельзя изменить, пока не узнал, что на нашу территорию вернулись Они. А если вернулись эти люди, то вернулась, и она, та, что помогла Тэхёну прийти в норму. Не важно, что после проведенного времени с ней мой брат решил уехать из Сеула, главное, что он перестал жить, как мертвец. Если это сработало тогда, сработает и сейчас. Во всяком случае стоит попробовать.
Утром седьмого дня я зашел к нему в библиотеку.
-У меня для тебя новость. Возможно, она заставит тебя подать хоть какие-то признаки жизни, мне надоело общаться с манекеном, — когда ответа не последовало, я продолжил.
-Они снова вернулись после двух лет путешествий. Отец разрешил им остановиться на нашей земле, ближе к лесу. Сегодня вечером я собираюсь пойти туда, и, надеюсь, ты пойдешь туда со мной, — не дожидаясь каких-то знаков, что мои слова услышаны, я вышел.
Ближе к восьми я оделся и направился к выходу. На мне уже была куртка, когда Тэхён решительным шагом спустился в холл.
-Подожди, я с тобой, — он не стал брать верхнюю одежду, просто вышел на улицу и слился с сумерками, а я вздохнула с облегчением. Я сделал все, что мог, теперь дело за Лисой.
Ещё издалека мы увидели шатры и яркие костры. Слышна была музыка — кто-то играл на гитаре. Ей вторил легкий бубен, создавая завораживающую, манящую музыку. Так могут играть только они.
-Уверен, что хочешь туда идти? — спросил я, когда Тэхён остановился в двадцати метрах от их стоянки, оставаясь в тени и наблюдая.
-Да, хочу увидеть её, — он снова двинулся вперед, позволяя отблескам высоких костров осветить свою фигуру. Я пошел за ним, подстраиваясь под его медленный, крадущийся и ленивый шаг, как у дикого кота.
Люди продолжали танцевать вокруг огня и при нашем появлении даже не всполошились, как им свойственно, только их глава отложил гитару, поднялся со своего места и поздоровался с нами. Здесь мы с Тэхёном были своими. С тринадцати лет я начал убегать сюда, зазывая с собой одиннадцатилетнего брата. Тогда их табор ещё стоял на месте, и мы проводили здесь все дни, возвращаясь домой только на ночь.
Мы прошли по всему табору, разглядывая пестро одетых людей, получая улыбки, приветливые взгляды, и раздавая их в ответ. Из одного шатра навстречу нам вышла красивая, молодая девушка лет 20. Темно-рижие, вьющиеся мелкой спиралью волосы, тонкие брови, от природы темно-вишневые, пухлые губы и темные глаза, внутри которых тлеет дьявольский огонек. Лиса.
Pov*Юна*
Как только я увидел её, во мне вдруг что-то перевернулось, в голове пронеслись сотни картинок, а дыхание затруднилось. Она осталась такой же, какой я её запомнил, лишь некоторые черты лица изменились, делая её старше. На минуту я будто застыл. Она тоже замерла с дружелюбной, обожающей улыбкой на губах. Я почувствовал, как Намджун отходит, оставляя нас наедине, и сливается с пестрой толпой.
Я шагнул к ней, протянув руку.
-Ты хочешь зайти? — с ноткой дружеской иронии поинтересовалась она, беря меня за руку и увлекая в шатер.
-Почему бы мне не хотеть, ведь я провел здесь много времени, — я осмотрелся. Все осталось по-прежнему: так же много тканей, подушек и разных украшений, вроде бус и ожерелий — крупных и цветных.
-Я слышала, кем ты теперь стал. Не пристало таким людям, как ты, шляться по таборам, не думаешь?
Я рассмеялся. Искренне и громко. Только эта женщина позволяла себе говорить все, что она думает, мне в лицо.
-А я должен думать? Помню, раньше рядом мы не думали ни о чем.
-Я тоже помню, — она улыбнулась. — И я знаю, зачем ты здесь.
-Воспитывать меня будешь? — ухмыльнулся я. — Ты всегда это делала. И во всем. Но скажи, неужели тебе никогда не хотелось повторить это?
-Мне 22, а тебе 18.
Два года назад тебя возраст не волновал, — я подошел к ней со спины, провел по плечам и, резко развернув лицом к себе, поцеловал.
-Я забыла, что ты не любишь, когда не получаешь, чего хочешь, — на секунду оторвавшись, проговорила она и снова притянула мою голову к себе.
Я аккуратно опустил её на подушки и лег сверху, удерживаясь на руках и продолжая её целовать.
-У меня есть и вторая причина, — отдышавшись, проговорила она. — И эта причина была с тобой неделю назад.
Я прекратил её обнимать, оттолкнулся и сел к ней спиной. Я надеялся забыть о Кан хотя бы здесь, но о ней знала даже Лиса.
-Откуда ты знаешь? — голос звучал раздраженно и грубо.
-Я многое знаю, Тэхён. Гораздо больше, чем ты думаешь.
Я снова хотел вернуться к более приятному занятию, но она меня остановила, и мне пришлось снова сесть, раздражаясь ещё больше.
-Не делай то, чего не хочешь делать. Не я тебе нужна, а та, другая.
Она поднялась с подушек, привела себя в порядок и протянула ко мне руки.
-Пойдем. Прогуляемся по табору. Тебя хотела видеть моя бабушка.
Мы шли по траве, рассматривали людей у огня и старались говорить о чем-то отвлеченном. Мы пересекли всю поляну и вышли к левому её краю, где у очередного костра сидела пожилая женщина с картами и гадала молодым. Я не знал её имени, Лиса никогда мне его не говорила, да и никто из тех, кто не принадлежал к табору, не знал. Женщина не обладала запоминающейся внешностью, я забывал её черты морщинистого лица, как только терял из виду, но тут же вспоминал, увидев снова.
-А-а-а, — понимающе и ласково протянула она, заставив меня поёжиться. Ещё два года назад эта старуха заставляла меня чувствовать себя неуютно в её обществе. Мне казалось, что она знает обо мне все, даже то, чего не знаю я сам, но подтверждения своим догадкам я никогда не находил.
