Оставляя уборку комнаты и раскладывание подарков горничным, я вышел на лестницу и остановился, как вкопанный: дом был чисто убран и украшен лентами, искусственными цветами и гирляндами, создавалось впечатление, что здесь собрались встречать новый год.

-Что за?.. — Пробормотал я, быстро спускаясь по ступенькам и направляясь в столовую. Там я и наткнулся на мать, которая составляла букеты из засушенных растений для стоящих в холле напольных ваз.

-Это что? — Без лишних отступлений задал я вопрос, указывая на украшения.

-Это для сегодняшнего вечера. — Ответила мама, даже не поднимая на меня глаз и продолжая подбирать один цветок к другому.

-К какому вечеру? — Продолжал терпеливо выяснять я.

-Который я сегодня устраиваю. — Мама стала перекладывать цветы из одной руки в другую под разными углами, оценивая, насколько хорошо сделан букет.

-Ты можешь отложить этот веник и ответить мне нормально? — Вскричал я, выхватывая букет из её рук и бросая на стол. Настроения и так никакого не было, а тут ещё мне действуют на нервы туманными ответами. Композиция нарушилась, и цветы рассыпались по столешнице. Мама подняла глаза и обиженно посмотрела на меня:

-В честь твоего дня рождения. Президент «Ех-Т» устраивает прием.

-Ах, президент «Ех-Т»?! — Гневный тон сменился на убийственно — спокойный и милый, что свидетельствовало о крайней степени злости. — Мое мнение уже не учитывается?! Ты когда-нибудь будешь спрашивать, что я думаю по поводу твоих праздников? — На последних словах я сорвался и снова закричал. Я хотел побыть один и решить, что делать с пропавшим договором, а не готовиться к приёму сотни гостей, отмечать что-либо не было никакого желания. Мама обиженно смотрела на меня, на глаза начали наворачиваться слёзы, а я подумал, что пора бы извиниться.

Временами эта женщина меня поражает, с прислугой ведет себя, как деспот, но в том, что касается детей, сама становится похожа на ребёнка. Я совершенно перестал понимать, где она настоящая. С прислугой или с детьми? Либо она, правда, ребёнок по характеру, либо умело притворяется, что вероятнее, иначе, как она воспитала пятерых детей? Махнув рукой, и оставив извинения на потом, я направился к выходу.

-Делай, что хочешь, я в этой показухе не участвую.

К тому времени, как я дошел до главных ворот и дождался, пока Минсок подгонит машину, промерз до нитки. Вытащив пачку сигарет, я прислонился спиной к машине, щёлкнул зажигалкой и закурил. Медленно затягиваясь и выпуская дым, оглядел пейзаж: сейчас было примерно четыре — пять часов утра, воздух ещё не успел нагреться и холод пробирал до костей, кое-где висели клочки лёгкого предрассветного тумана: всё, что осталось от ночного дождя. Небо было ясное, поместье обрамляла полоса бледно-розового света, с каждой минутой, становившаяся всё ярче — вставало солнце.

Сегодня я побил свой собственный рекорд, встал ещё раньше, чем обычно. Это уже вошло в привычку, я практически всегда встаю рано, редко, когда досыпаю до семи утра. По ночам меня мучают кошмары, и я не знаю, как от них избавиться. Всегда, в каждом сне, каждую ночь, я вижу её, то она улыбается, то плачет, то просто смотрит на меня своими огромными карими глазами, но всегда появляется, это остается неизменным уже год. Каждую ночь я просыпаюсь примерно в одно и то же время, часа в два ночи и до утра уже не могу уснуть. Иногда я пью, чтобы сон быстрее пришел, но это почти никогда не срабатывает, иногда беру машину и езжу, пока не кончится бензин… Так я намеревался поступить и сегодня. Я докурил, выбросил сигарету, растоптал и запрыгнул в машину. Махнув сонному Минсоку, чтобы он шел досыпать, и, получив недоумённый взгляд, я сорвался с места.

Через три часа я уже входил в многоэтажное здание фирмы, пока шел по коридору, выслушал, по крайней мере, десяток поздравлений. Чтобы не сорваться и не попросить всех заткнуться, я лишь сухо кивал. Выйдя из лифта на этаже, где располагался мой кабинет, я заметил Чонгука, он шел прямо на меня, держа в одной руке стакан с кофе, явно купленный по дороге на работу, а в другой какие-то документы, и увлеченно их читал. Столкнувшись со мной, он, наконец, оторвал глаза от бумаг и удивленно уставился в пространство перед собой.

-Тэхён? Ты, что тут делаешь? У тебя же сегодня выходной! — Я молча пошел вперёд, друг пристроился рядом, пытаясь шагать со мной в ногу.

-Ты, кажется, собирался куда-то ехать? — Буркнул я не глядя, и получив кивок в ответ, добавил, указывая за спину: — Лифт там.

-Ну, уж нет, теперь я никуда не поеду. Мой друг в свой день рождения приперся на работу… Кстати, с днем…

-Договоришь эту фразу и получишь в челюсть.

-Намек понят. — Кивнул Гук. — Денек не из лучших? Опять кошмары?

-Хуже. — Я толкнул дверь в кабинет. — Мать устраивает прием. Снова.

Друг сочувственно присвистнул, а я сразу же направился к бару, достал бутылку и налил виски в стакан.

-И ладно бы в мою честь, но нет, совершеннолетие президента фирмы волнует её куда больше! Важен не я, важно моё положение, она снова хочет выпендриться и показать насколько я богат и успешен. Как тебе это нравится? — Я понимал, что меня несет не в ту сторону, но нужно было выговориться, и мой заместитель больше других подходил на роль слушателя. Когда я обернулся, Чонгук уже сидел на диване с планшетом в руках.

-Ты, конечно, как обычно проигнорируешь это событие? — Бесстрастно спросил он.

-Не знаю. — Пробубнил я.

-Я бы на твоем месте пошел, там, наверняка, будут люди, которые впоследствии помогут тебе в бизнесе. — Безразлично посоветовал Чон, будто не замечая моего взвинченного состояния.

-Можно узнать, я вообще сейчас с кем разговариваю? С другом или вице — президентом? — Я прошелся по кабинету со стаканом в руке, так и не сделав ни одного глотка. Чонгук просто пожал плечами и начал что-то записывать ручкой на листе. Я решил не зацикливаться на его напускном невнимании и продолжил говорить:

-К тому же, я так и не нашел договор. Его явно кто-то либо стащил, либо припрятал.

-Твой дом нашпигован камерами слежения, ты не пробовал проверить, что они записали?

-Скажи, я похож на дурака? — Задал я риторический вопрос.

-Сейчас или вообще? — Приподнял бровь Гук.

-Можешь не отвечать. — Я снова прошелся по кабинету и остановился у окна. — Проверил ещё вчера. Ничего нет. Больше всего меня напрягает возвращение Лазаря, неспроста прервалось его «кругосветное путешествие». — Помедлив, я всё же решил рассказать. — Представляешь, он вчера набрался наглости и заявился ко мне в поместье.

-Он жив? — Гук ухмыльнулся, не отрываясь от планшета.

-Меня в тот момент не было, так что он жив. Более того, он пригласил Юну на завтрак сегодня.

-И что из этого? — Друг продолжал что-то упорно рисовать ручкой на планшете.

-Ему что-то от неё нужно, ты же знаешь, что она не его тип. — Начал объяснять я, недоумевая, как мой заместитель может разбираться во всех договорах и отчётах, но простой вещи понять не в состоянии. — Если они встретятся, что-то обязательно случится, я не хочу, чтобы она туда шла. И она туда не пойдет.

-Смею предполагать, что ты уже позаботился об этом. — Его безразличный ровный тон начал меня раздражать.

-Само собой. Она просто не выйдет из дома. Что ты об этом думаешь? — Я считал идею вполне не плохой, не блестящей и полной нюансов, но не самой худшей. От друга я ожидал подобного моему мнению высказывания, но Чонгук просто повернул ко мне планшет, на котором ручкой большими печатными буквами было выведено: НАБИТЫЙ ДУРАК. Оригинально. Я угрожающе на него покосился, и Чон тут же пошел на попятную:

-Окей, окей, в принципе решение правильное, но резкое. — Поспешно исправился он и тут же опять затянул свою ноту: — А на прием тебе всё же стоит пойти, это поможет нашей фирме.

-Я всегда подозревал, что ты хочешь моей смерти, но не таким же способом. — Я ухмыльнулся и, наконец, глотнул виски.

-Ну, можно после приема поехать в клуб. Ты ведь любишь зависать у меня. -Он решил предложить компромисс и тоже ухмыльнулся. Мы оба вспомнили, как я в один из вечеров чуть не разобрал всё здание по кирпичику. Это как раз был вечер перед моим отлётом в Америку.