Вокруг раздался гневный шепот. Слова, которые бежали против меня, складываясь в целое течение. Оно уносит мой разум прямо туда, на дно. А попасть в пучину мыслей, бродящих на дне, я не хочу. Там сплошная бездна, там таится сила, а вместе с ней – и непримиримая ярость.

«Неужели она монстр?» – «Надо её немедленно ликвидировать! Или она разорвет всех нас». – «Мне рассказывали, как она напала на маркиза, которому принадлежит Убежище. Лукавое создание», — всё больше и больше протеста.

Но не должна я слушать всю эту ахинею, люди так хрупки, что если сейчас они набиты революционными идеями, то когда их напугаешь, они уже забудут всё, что хотели там сделать. Я посмотрела на жрицу. Надо не мечом махать, а разговаривать на том же уровне, хотя бы без оскорблений. О, Жози, я даже здесь пытаюсь искупить свою вину, хотя ты всё равно не видишь. Я сделала шаг вперед, женщина наверху насторожилась.

— Вы говорите, что я ваш враг. Брешь в небесах — вот наш истинный враг. Чтобы справиться с Брешью, нам нужно объединиться, — сказала я, смотря в глаза жрицы. Да, речь моя глуповата, но она хотя бы не содержит громких оскорблений. Я не надеялась на помощь этой падшей женщины, но, всё-таки, убедить толпу в том, что я с добрыми намерениями, стоило. Инквизиции нужна слава, и вовсе не дурная.

Чтобы хоть как-то меня поддержать, а впрочем, и всю Инквизицию, выступила Кассандра:

— Это действительно так. Всё, чего хочет Инквизиция — остановить безумие, пока ещё не поздно!

Но эта женщина, что стояла и говорила губами “пророка”, не слушала того, что говорит моя спутница. Она всё отрицала и не соглашалась ни с чем: ни с желанным миром, ни с горькой правдой о Бреши. Что-то общее с Инквизицией казалось ей огромным преступлением. Почему?

— Слишком поздно! — дала свой ответ она, даже не пояснив, что к чему. Мы заметили, что приближаются храмовники. Я сразу напряглась, введя себя психологически на боевой уровень. Но они шли не к нам, а как раз к жрице.

— Храмовники вернулись в Церковь! Уж они встретят эту вашу “Инквизицию”, и люди снова будут спасены! — заявила она, распахнув руки как будто для объятий.

Толпа продолжала шептаться, и кроме низкой речи и мелких подозрений их ум не мог что-либо выдать.

Они были такими беспомощными, прячась за высокими титулами, они пытались скрыть свою слабость, что была у них от природы. Единственное, что в них меня приманивало, так это кровь. Не могу не заметить, что кровь их бурлила в венах и не давала мне покоя. Я, конечно, поела, но все равно что-то звериное во мне хотело большего, чем какой-то баран.

Храмовники прошли мимо неё, и один из них заехал с кулака ей в улыбающуюся физиономию, после чего она упала, удивленно простонав. Темнокожий храмовник ожил, но их главный, тот, с черными волосами и маленькой косичкой, что-то ему тихо сказал и пошёл дальше.

По толпе прошлись ахи и охи, да и для нас это было неожиданностью. Я сама уже хотела прыгнуть и драться с ними, но они оборвали всё. Наверное, это к лучшему.

— Вы хотели меня поразить этим представлением? — шутливо проговорила я.

Он остановился и обернулся ко мне. Лицом он был смешон, в общем, уши оттопыренные, лицо веселое, детское и немного толстоватое. Каллен, наверное, самый нормальный по внешности из храмовников. Он недавно принес мне книги по изучению истории этого всего, и там было написано, что некий король Алистер тоже был когда-то храмовником, внешность его там нарисована, и если в книге правда он, то нормальных в этом всём двое.

— Напротив. Оно вовсе не для вас предназначалось, — сказал он совершенно серьезно, и я даже немного обиделась. Он разбил мои иллюзии… Это всегда больно.

— Лорд-Искатель Люциус, нам совершенно необходимо поговорить с… — Кассандра пошла за храмовником, что уже, похоже, насладился представлением и собирался отсюда уходить. Он обернулся и перебил Кассандру.

— С вами я не стану разговаривать, — холодно сказал он, скрестив руки на груди.

Девушка была удивлена. Я не знала, хорошо ли они знают друг друга, но, во всяком случае, моя спутница глубоко знала человека, с которым говорила, однако, что-то в нём её пугало, какая-то краткая переменчивость.

— Прощу прощения, Лорд-Искатель? — переспросила она напуганным голосом. Что-то тут было не так, совсем не так, как должно быть. Мне этот человек был не очень приятен, так как он был против нас, внутри него била неприязнь, и она хорошо ощущалась в воздухе, будто была материальна.

— Вы создали еретическое движение и объявили свою марионетку посланницей Андрасте. Стыдитесь. Стыдитесь, все вы! Храмовники никого не предавали, когда покинули Церковь, преследуя магов! Это вы предатели! Вы — те, кто хочет остановить наши праведные мечи, сея сомнения и страх! Если вы пришли, чтобы обратиться к Церкви, вы опоздали. Единственный, кто достоин здесь что-то решать, — это я, — его голос был полон одержимости, а этот стеклянный взгляд мне подсказывал о том, что здесь всё нечисто.

Моя спутница была уверена, что этот человек нас выслушает и поймет, не знаю, сколько прошло времени с тех пор, когда они виделись в последний раз, но всё-таки я уверена, что такая изменчивость его вызвана чем-то со стороны.

— Храмовники, один из ваших сослуживцев сейчас командует войсками Инквизиции. Присоединяйтесь и вы к нам, — вспомнив Каллена, сказала я. Каллен очень хороший пример, только вот я не знаю, достаточно ли его здесь или нет.

Человек передо мной был настойчив и подчинен какому-то высшему фанатизму, неведомому мне. Вряд ли мы сможем сдвинуть этот фанатизм, единственное, что мы можем сделать, так это вырезать его прямо из головы, правда тогда человек этот будет мертв.

Храмовник презрительно фыркнул. Кажется, я его не убедила.

— Вот он, стойкий и верный член Ордена. Такой верный, что сбежал под крыло лживой вестницы.

Я открыла рот, не в силах возразить. Бедный мой дружок! Он ведь был ещё до того, как я пришла, зачем его обвинять так? И как Каллен мог служить в таком распущенном Ордене? Я бы уже давно сбежала из него, если бы мне так приказывали, имею в виду, против моей воли.

— Но Лорд-Искатель…Что, если она действительно посланница Создателя? Что тогда? — вмешался тот самый храмовник, что стоял возле жрицы.

Лорд-Искатель одарил его испепеляющим взглядом, под которым тот заметно поежился. Похоже, он не любил тех, кто думает, кто предполагает и учитывает все варианты. Типичный фанатизм.

— Ты служишь высшей цели! Не задавай лишних вопросов! — ответил за Лорда-Искателя тот, что стоял рядом. Как раз он и ударил жрицу. Один разум на двоих, почему-то мне это очень знакомо.

— Я дам Ордену храмовников силу, которая восславит нас там, где никого не останется. Мы заслуживаем признания. И независимости! А вы не показали мне ничего, а ваша Инквизиция… меньше, чем ничто. Пустое место. Храмовники! Вал Руайо недостоин нашей защиты! Мы уходим! — высказался он, а затем пошел прочь со своим небольшим войском.

Мой гнев снова прожигал вены, зубы скрипели, а в голове шумели мысли, которые собирались в картинки истязаний данного существа. Он не имеет право так высказываться в наш адрес! Я лживая вестница? Вряд ли я вестница, но если уж вестница, то точно не лживая. Если бы я позволила своей силе, что билась внутри сознания, выйти и дать волю, то этого человека уже бы не было в живых, давно. Сила тяготит, а сила, что ищет выхода, просто невыносима! Её так трудно сдерживать…Я инстинктивно сжала руки в кулаки.

— Славный парень, правда? — ожил Варрик, о существовании котором я на время забыла. Я посмотрела печально на Кассандру, что ещё смотрела вслед храмовникам.

— Этот твой Лорд-Искатель сошел с ума? Как думаешь, его можно урезонить? — спросила я, посмотрев на спутницу. Лучше, конечно, этого человека взять и как следует “встряхнуть”, чтобы тот ответил за свои слова или принес извинения. И почему мне всё хочется решать силой? Мне даже кажется, что я состою из неё. Ни чувств, ни эмоций, только холодная сила, бушующая в сознании.