========== 1. Волшебный мир. Интерлюдия ==========

Единый Предвечный Источник Жизни есть всему отец и всему мать. Он образ и мелодия, строитель и нерушимая основа миров. Он искра, породившая пламя, и пища для развития живой души.

Нижние пласты демонических миров, срединные и божественные царства омываются Изначальными Водами Единого Источника, как древо наполняется соками от корней своих и до самой кроны. Любое явление, каждое существо, движимое или застывшее, пропитано этой силой, лишь в разном её качестве.

Словно родительский взор, полный любви к своему детищу, ласкают Изначальные Воды всё то, что покрывают Собой, что наполняют и частью чего являются Сами.

Однако в бесконечной жажде расширения появились вселенные столь далёкие от Источника, что даже любящий взгляд Создателя был не в силах достичь их. Не отреклись от родителей и не были забыты они, не удостоены ни жалостью, ни гордостью, не прокляты и не благословенны.

Что же души, воплощённые в этих мирах?

Они подобны растениям, заброшенным в бескрайние пески и вечную ночь, где каждое живое создание вынуждено искать для себя пищу либо погибнуть. И, найдя эту пищу, оно видоизменяется под стать ей…

========== Пролог. Исследовательница ==========

Облака за высокими окнами замка налились болезненной чернотой, по небу пробежали алые отблески, загрохотало. Опалив пики гор, закатные краски отразились в бледно-зелёных глазах женщины. Сидящая за письменным столом замерла, будто заворожённая, глядя на бушующую стихию.

На одно драгоценное мгновение женщина позволила себе погрузиться в прошлое: вспомнить то время, когда магия, что теперь сотрясала их сферу, служила созиданию. На самую крохотную долю мига ей представился лес, где трава была нежнее шёлка; поляну, поросшую синими васильками и красными маками, а посреди поляны — большой бревенчатый дом. Их дом.

Но прошлое осталось в прошлом. А будущее, далёкое будущее, приближалось с неотвратимой быстротой. Приведённое в действие заклятие набирало силу. Следовало поторопиться и чародейке.

Время — слишком старый зверь, чтобы любить шалости. Оно не станет ждать — привычно сомкнёт свои невидимые челюсти. И как знать, по какую сторону окажется замешкавшийся игрок: здесь и сейчас, там или… посредине, разорванный клыками? В библиотеке, стоящей у перекрёстка миров, были возможны любые варианты: в том числе и те, которые нельзя себе представить или осмыслить.

— В недоброе время ты покидаешь нас… — донёсся с порога библиотеки тихий мужской голос.

— Время не бывает добрым или злым, — не оборачиваясь, ответила ему женщина.

— Я слышал, Совет дал тебе разрешение уйти, — напряжённо вымолвил незваный гость. — И всё же, прошу, подумай ещё раз… Твои эксперименты со Временем слишком опасны и, как знать, не безнадёжны ли? Ты нужна здесь… Ты нужна мне… Опомнись, пока не поздно, хранительница!

— Поздно, уже поздно, — грустно улыбнулась женщина. — В этом мире мне нечего хранить… Я отреклась от своего предназначения ради более важной задачи… Отныне мой долг — исследовать.

Голос мужчины, некогда такой родной, более не волновал её сердца. Но когда исследовательница взглянула на картину, которая висела над письменным столом, внутри у неё защемило. Сколько счастья им было дано… когда-то.

Изображённые на портрете улыбались. У женщины волосы были цвета ночной синевы; у мужчины — белые, точно снег; а у двух девочек, которых любовно обнимали родители, переливались рыжим и золотым огнём.

— Мы не пустили врага в этот мир, но его появление стало важным знаком, — добавила исследовательница. — Я предвижу, что в будущем нас подстерегает нечто более страшное…

Мужчина приблизился к ней, бессильно сжав кулаки.

— Моя королева — горда и непреклонна, как всегда, — с несдерживаемой горечью бросил он. — Я изучил исследования, которые ты предоставила Совету. Это лишь предположения… Обрывки текстов, что вы отыскали — пустые слова… Просто буквы на бумаге! И всё же ты отрекаешься от предназначения, данного тебе по рождению! Ради чего? Чтобы исследовать один из умирающих миров и его жалкое население — людей?

— Ты изучил мои исследования, — подчёркнуто вежливо напомнила ему женщина. — «Ни старшие и ни средние расы, ни устрашающие демоны, ни даже всесильные боги не могут выжить вдали от Единого Источника, — повторила она заученные наизусть слова. — В этой бесплодной пустыне способны существовать лишь люди».

— «Не слыша мелодии Единого Источника, люди замкнулись в узких границах своего восприятия, — процитировал в ответ мужчина. — Они стали способны к изучению лишь материальной грани бытия. Не ведая истиной любви, они превознесли свой разум как наивысшую ценность! Не зная богов и других форм жизни, они возомнили себя венцом эволюции, а свои первичные потребности поставили во главу, — он понизил голос. — Гордыня, рождённая видовым и чувственным однообразием, поразила их души самой опасной болезнью из всех. И проклятье смерти пронеслось по планете, подобно буре».

— «Но среди бесплодных песков порой рождаются цветы дивной красоты — необычайные личности! — парировала исследовательница. — Чем ближе их сфера подходила к гибельному порогу, тем реже расцветали они, но тем ярче проявлялся их дар…»

— И какой тебе прок от их дара? — прорычал мужчина. — Ради чего ты готова покинуть свой дом, своих родных и прервать род хранителей, наш род?

При этих словах женщина резко обернулась, взглянув в лицо собеседника. Его глаза, как и её, полыхали бледным зелёным огнём. Глаза — вот и всё, что осталось от прежнего облика. Звериная гримаса исказила его некогда красивые черты лица.

— Наш род, — повторила женщина. — Наш род уже прерван. Та, что должна была стать моей дочерью, покинула нашу вселенную… Она и другие дети нашего мира пропали или ушли в поисках ответов. И я, — в её негромком голосе сквозила холодная ярость, — не имея возможности продолжить наш род, продолжу их дело. — Повисла напряжённая тишина. — Разговор окончен, — коротко бросила женщина. — Прощай… мой король.

Не дожидаясь ответа и более не обращая внимания на гостя, она вернулась к тексту, в «пустых словах» которого нашла единственную надежду.

Мужчина исчез, не сказав ни слова. Его грозное волшебство вновь сотрясло и небеса, и твердь земную. На этот раз громыхнуло так близко, что стены библиотеки дрогнули. Если бы ни древесные корни, густой сетью опутавшие замок снаружи, он мог бы, пожалуй, и вовсе рассыпаться.

От удара жалобно звякнули стрелки напольных часов. Их маятник закачался из стороны в сторону, будто желая ускорить и без того неотвратимый ход времени. Несколько свитков, подпрыгнув, упали со стола на пол. Женщина нагнулась, чтобы поднять рукописи, попутно пробежав по ним глазами.

«Люди… Что же питает их дух и поддерживает силы? Что зажигает огонь в их сердцах и вдохновляет умы? Каково предназначение человека в великом замысле Создателя? И могут ли ответы на эти вопросы помочь в борьбе с нашим общим Врагом?»

Бывшая хранительница отложила свитки, оставив в руках один. Его она утаила от Совета. Если бы её братья и сёстры узнали о судьбе, что постигла автора рукописей, они никогда бы не позволили ей уйти следом за ним.

«По той же причине, что боги и демоны не способны выжить в пустынных, лишённых силы вселенных, закрыты их двери и для нас, — было начертано на нём неровным торопливым почерком. — Лишь один из миров пустил нас в себя… Почему именно он? Нам уже не узнать. Здесь нет неба… Здесь нет солнца…»

Женщина поднесла бумагу к свече, а, когда пламя охватило звенящие отчаяньем строфы, небрежно бросила догорать на каменные плиты пола.

Её предшественники допустили ошибку, следуя обыкновенными путями, но была и иная дорога. Сокрытая даже от тех, чьим крыльям были подвластны туманы междомирий, она оказалась доступна любому созданию, которое было способно мыслить. И мечтать.