— Нана? — Донхёк потирает уставшие глаза и привлекает внимание друга к себе, — у тебя все нормально?

Хёк разговор о Ренджуне заводить не решается, почему-то ему кажется, что Джемин к нему не готов. Ли пытается дать другу возможность все взвесить в голове, понять, что правильно для него, а что нет, и принять решение, которое на данный момент может повлиять на судьбу двоих людей, как минимум. Джемин понимает намерения Донхёка даже без слов, а потому мысленно благодарит парня за отсутствие давления с его стороны. Наверное, лучше всего Донхёк умел ждать, вот и сейчас он просто смиренно ожидал выбора младшего.

— Все отлично, — младший улыбается, при чем так радостно, что Донхёк верит этим словам, хотя в них нет и капли правды, — Марк от тебя почти не отходит сейчас, да? — он рассматривает халат интерна, который тот забыл в палате.

— Он, как зыбкая граница между верой в лучшее и смирением с неизбежным, — вздыхает Ли, откидываясь на мягкие подушки, — мне сейчас даже кажется, что я все время его ждал, именно его.

— Возможно, так и есть, — Нана согласно кивает, — думаю, он не мог не появиться в твоей жизни, только жаль, что пришел так поздно.

— Время уже ничего не значит, он рядом и это единственное, что имеет значение.

***

— Ты задеваешь другие струны, постарайся этого не делать, — Минхён переставляет пальцы парня так, чтобы звук на гитаре получился максимально чистым.

— Да они так близко расположены, мои толстые пальцы не могут не задевать, — бурчит Хёк, перебирая по первым струнам.

Марк вернулся в палату Донхёка к вечеру уже с гитарой за плечом, чтобы научить парня парочке аккордов. Предполагалось, что обучение будет продуктивным и веселым, но в комнате звучали только минорные аккорды, потому что никакие другие под атмосферу не подходили. Донхёк не мог сыграть буквально ничего, каждый раз все шло не так и каждый раз юноша заявлял, что Марк отвратительный учитель. Старший на это выражение про себя смеялся, а вслух говорил, что это Донхёк ничего не может нормально сделать, а затем принимался заново объяснять с самого начала.

— Так, ну все, я сдаюсь, — Хёк откидывает от себя инструмент на постель под безнадежные вздохи Марка, — уверен, что на фортепиано я играю лучше тебя!

— Я на фортепиано вообще не играю, — фыркает интерн, поднимаясь с кровати, — после твоей адской игры мне срочно нужно покурить, — Минхён смеется и хватает свою куртку, чтобы выйти на улицу.

Марк бросил курение полтора года назад и раньше срывался только в особо тяжелые моменты жизни, но сейчас пачка ментоловых всегда покоилась в его кармане. Донхёк вызывал целый ураган переживаний, который отогнать помогал только никотин, а его Марк в последнее время и поглощал в немереных количествах. Пускай вредно, зато хоть на мгновение легче.

— Я не знал, что ты куришь, — протягивает Донхёк, наблюдая, как Марк надевает куртку.

— Ты курил? — отрицательное мотание головой, — пробовал? — и вновь тот же ответ.

Марк улыбается по своему обыкновению очень мягко, от чего в душе развязывается узелок теплоты, говорит Хёку, что скоро вернется и уже намеревается выйти из палаты, как младший останавливает его своим резким замечанием, что он тоже хочет.

— Что хочешь? — Марк непонимающе выгибает бровь, — покурить? — утвердительный кивок, скрывающий сомнение, бушующее в карих глазах.

— Хочу попробовать, — тихо добавляет Хёк, словно это что-то постыдное, хотя курит сейчас каждый второй.

Сначала Минхён хочет наотрез отказаться, мол куда больному раком еще и сигаретами баловаться, но потом в голове всплывают его же слова о том, что времени мало, что надо позволить Донхёку попробовать все, что он еще может успеть. Юноша пожимает плечами, а потом добавляет, что он не против, чем удивляет и вызывает улыбку Донхёка одновременно.

«Ради этой улыбки стоит позволить такую малость»

— Тогда может покурим прям здесь? Я открою окно, — Донхёк поднимается с кровати и подходит к нему, подтверждая свои слова действиями. Марк говорит, что может сработать пожарная сигнализация, но младший только отмахивается, уверенно заявляя, что она давно сломана.

Оба парня садятся на подоконник, который слегка прогибается под их весом, но это мало их беспокоит. Донхёк передвигает свой горшок с мандарином и фиалкой в центр, чтобы сидеть было удобнее, а Марк замечает, что дерево Донхёка продолжает расти, являя уже маленькие листочки миру. Старший достает пачку сигарет из правого кармана куртки, пару мгновений крутит ее в руках, раздумывая, а потом вынимает одну сигарету. Донхёк хочет возмутиться, когда Марк снова убирает пачку, но почему-то этого не делает, продолжает внимательно наблюдать за действиями парня, который уже щелкнул зажигалкой. Маленький сгусток дыма всплывает перед лицом Донхёка, и он завороженно наблюдает за тем, как свободно и легко Марк крутит сигарету в длинных пальцах, как сидит на своей половине подоконника, откинувшись головой на стену, как немного покачивает свисающей левой ногой и как внимательно смотрит на самого Донхёка.

— Дай мне тоже, — выдыхает младший, протягивая вперед руку.

Марк переводит взгляд с сигареты на худенькую ладонь, а потом возвращается к шоколадным глазам, затуманенным едким дымом. Юноша делает очередную затяжку, игнорируя чужую руку, словно дразнится, а потом резко поддается вперед, склоняясь к губам младшего. Донхёк рефлекторно назад отодвигается от такого неожиданного движения и опускает свою протянутую руку на край подоконника, крепко его сжимая, ни то от страха, ни то от предвкушения. Марк медленно начинает выдыхать очередное облако дыма в чужие губы, заставляя их тут же поддаться и немного приоткрыться, поглощая его в себя. Старший впервые открывается Донхёку с такой своей стороны и Донхёку нравится, очень нравится сидеть, прижимаясь лопатками к холодной стене, вдыхать дым сигарет Марка в себя и чувствовать его близость даже без телесного контакта. Минхён отодвигается обратно к стене за своей спиной, когда облачко исчезает, а потом делает очередную затяжку, выпуская легкие колечки уже вверх, к потолку. Они не роняют ни единого слова, когда Марк делает подобное с Донхёком во второй раз, в третий. Старший тушит сигарету об землю в горшке, а потом резким движением руки выкидывает окурок в открытое окно, откуда все время в комнату проникал морозный ветерок.

— Почему ты не дал мне целую сигарету? — спрашивает Донхёк, закрывая окно, пока Марк стягивает с себя куртку.

Марк улыбается, слыша этот вопрос, на самом деле, он и не думал даватьть Донхёку курить таким способом. Юноша помнил свои первые провальные попытки, когда удушающий дым сковывал горло, заставлял кашлять и выступать слезы на глазах, Донхёку такого не нужно. Марк не хотел, чтобы все эти ощущения испытывал младший, а потому избрал не особо оригинальный, зато более приятный для Хёка, вариант. Как ни крути, но что бы они ни делали, Донхёк всегда остается для Марка приоритетом.

День восемьдесят девятый

Тэён настойчиво утверждает, что Марку стоит предложить Донхёку встречаться, а Джэхён упорно доказывает, что после этого предложения парень отдалится от Марка с вероятностью в миллион процентов. Марк больше склоняется к аргументам Джэ, но наблюдать за пыхтящим Тэёном сущее удовольствие.

— Может ты уже сам что-нибудь вставишь? — возмущается Тэ, оборачиваясь к младшему, что развалился на диване с чашкой кофе в руках.

— Да что ты к нему прицепился, им обоим и так хорошо, — Джэ в очередной раз встревает, не давая Марку и шанса принять участие в разговоре.

— Почему ты решаешь за него?!

— Пока вы тут ссоритесь, я поеду к Хёку, его процедуры уже должны закончиться скоро, — усмехается Марк, поднимаясь с пригретого местечка. Он ставит кружку на журнальный столик, а потом под возмущения Тэёна, что кружка оставит там пятна, спешит выбежать из квартиры.

Юноша ловит на проезжей части такси, попутно с этим набирая Донхёку сообщение, что он скоро к нему приедет.

Хёк:«Мне кажется, что мне не выжить без клубничных капкейков» 15:37