Анатолий Пшеничный Испить воды из родника… Не замерзают родники Не замерзают родники, Зимой забывшие о тропах, Они как будто тайники Лежат в серебряных сугробах. Молчат леса, как ледники, Грустят застывшие просторы… И лишь под снегом – родники Ведут живые разговоры. Не замерзают родники, У них дела просты и строги — Толкать течение реки, Поить уставшего в дороге. И я опять пройти не смог, Чтоб не рассыпать снег руками В том месте, где плывет парок, Как синий дым над угольками. …Я побродяжил, пошагал, Повоевал, где было надо, Потосковал, поколдовал На чистых картах листопада, Но, воротясь издалека Назло метелям и погоням, Как будто к струям родника Я припадал к твоим ладоням… Как много стужи и тоски Дарует нам судьба земная. Не замерзают родники, Ведь им любовь – сестра родная. Я буду пить из родника И целовать ладони эти… И будет дальше плыть река, И будем дальше жить на свете. Две звезды Две звезды над рекой заблистали, Озарили родное село… Думал – ноги мои подустали, Оказалось, Что душу свело… Падал медленным ястребом вечер, Удивлённо скрипел краснотал… Думал – бросят мне руки на плечи, Оказалось – никто не узнал. Постоял у знакомых перил, Пробежался глазами по крышам. «Здравствуй, родина!» – проговорил. Даже лая в ответ не услышал. Кому ты нужен… Я как будто занедужил, Слышу голос за спиной: – Ну скажи, кому ты нужен, Кроме матери родной? Кто поймет и не осудит, Лист почтовый теребя, Кто печаль твою остудит, Кто поплачет за тебя?.. Ну а если нет спасенья, Мир, как жуткое кино — Под кладбищенской сиренью Твоя матушка давно, Если дом твой перевьюжен, Если окна без огней, Ты скажи – кому ты нужен, Кроме Родины своей? Кто-то в гору, кто-то в нору, И жена, махнув с крыльца, Сыщет новую опору, Сменит камень у кольца, Но на дальнем перегоне Будут душу согревать Две горячие ладони, Это – Родина и мать! Потому опять и снова, Будто вены на руке, Два заветных этих слова Рядом в русском языке. Пусть сияют, завлекая, Чужедальние края… Там, где матушка родная, Там и Родина твоя! Нас не отучат родину любить…
…Всё на продажу. Прочее забыть. Боготворить лишь деньги или силу… Нас отучают Родину любить — Единственную, кровную – Россию. То недород, то к звёздам недолёт… И веселится, статус свой развеяв, Страна «не получившихся господ» И высокопоставленных лакеев. …Но в глубине родной моей страны, Средь деревень, тоскующих о чём-то, Бесценным слоем скрытой старины Ещё живут Шайтанка и Ключёвка! Там прописные истины строги: Не красть, не врать, завет оставить сыну. Там тоже пьют, но отдают долги, Там тоже бьют, но не стреляют в спину!.. Их с каждым годом меньше – этих мест, Где, не хитря, служить идут в солдаты, Где непритворно крестятся на крест И знать не знают взятки и откаты… А мы не там. Мы в блогах, мы у касс, И поят нас не родники, а тина, Но по ночам не зря тревожит нас Фантомной болью память-пуповина. И до тех пор, пока нам эту нить Не оборвут нож острый или выстрел — Нас не отучат Родину любить Учителя, не знающие истин! «Что происходит?..» Что происходит? А то происходит — Милая родина в землю уходит. Едешь домой — От версты до версты Россыпью бревна, зола да кресты… Что происходит? А то происходит — Сонный начальник по кладбищу ходит: «Что впереди? — Расширяем погост, Ждём в этом деле Великий прирост…» Что происходит? А то происходит — Сеяли правду, Да что-то не всходит… Чёрные руки, испитые лица: «Здравствуй, родимый, Приехал проститься?..» Перо жар-птицы (предолимпийское стихотворение) Как будто в ноги дорожка млечная Упала – в звёздах вся – с небеси.. Замри, планета – пятиколечная Гуляет радость всея Руси! Гуляет жарко – с размахом правильным, Счетов не ведая, напролом, Как будто факел ей сзади вставили, Назвав жар-птичьим его пером! Наряды, речи, эскорты мощные, Чтоб все на свете открыли рты… И стала радость вдруг скоморошьею, Сменив достоинство на понты. Огонь – в Байкале, в тайге, на полюсе, В упряжках, шахтах, внутри ракет И даже, как бы, в открытом космосе, И даже там, где и жизни нет… …И через этот фанфарно-бешеный Безумный праздник – письмишко мне: «Закрыли школу, убрали фельдшера — Мол, денег нету на нас в казне…» … Моей глубинке, где жизни донышко Всё приближается – плачь-не плачь — Хотя пушинку с того бы пёрышка — Жила бы школа и был бы врач! |
