А до этого замечательного приема пищи еще надо успеть полежать. Можно даже без журнальчика с последними сплетнями и подмигивающей с обложки Ритой Скитер. Просто полежать, блаженно глядя на расписанный звездами потолок, и чувствуя, как уходит давящая на плечи усталость, вызванная работой на нелегкой, но необходимой должности директора волшебной школы. Сколько же сегодня сделано, сколько преодолено проблем, которые паршивка судьба так и норовит подкинуть трудящемуся человеку! Отвечено на целых два письма - с остальными предоставлено разбираться Минерве, заместительница она или нет? Заместительница. А значит, пусть помогает начальнику на его нелегком пути. Выброшен вконец истершийся коврик из ванной, дорогой сердцу и оторванный от него с тоской и душевной болью, забит жвачкой и небольшими камешками замок на кабинете Локхарта, на заборе Хогсмида нарисована карикатура на Темного Лорда. Подковерная политическая борьба и посрамление морального облика врага тяжким грузом легли на Дамблдорову душу, согласившись убраться с нее только после мыслей о грядущем обеде.

Мысли взбодрили и помогли взглянуть на жизнь и слизеринского декана с оптимизмом.

- Что-нибудь еще, Северус? Я вижу, вы взволнованы.

- Вы как всегда проницательны. - Снейп прошелся по кабинету, мрачно глядя на портреты бывших директоров. - Не думаю, что Уизли - тот фикрайтер, из-за которого произошел временной казус. Такие силы даны далеко не всем, а девчонка довольно посредственная волшебница, о чем говорят ее низкие оценки по всем школьным дисциплинам.

- У вас есть предположение, кто это может быть? - о, небо, да кому какое дело до несчастного фанфикописца, может, он еще один финт со временем провернет и обед наступит поскорее!

- Я боюсь, что это Древний. То самое создание Салазара, чье появление может означать только одно: в “Хогвартсе” появится Тайная Прода.

Как же ты наивен, Северус. Вот уж послала судьба союзничка…

- Тайная Прода не появлялась тысячу лет, и, насколько я знаю фикрайтеров, ее можно не ожидать еще пару тысячелетий. Хватит с нас на сегодня. Хотите лимонную дольку?

Профессор зельеварения поморщился и торопливо сбежал, зная, что если уж Дамблдор достал заветный пакет, то не успокоится, пока не впихнет в коллегу фунтов десять лимонных долек.

Эх, не желает Снейп хорошо питаться, а ведь такой худенький, лицо желтое и характер прескверный. А каким еще ему быть у человека, который не способен умять печеного гуся за один прием?

Дамблдор торопливо запер дверь и со счастливым видом растянулся на ковре, приготовившись хорошенько вздремнуть. А чем еще заняться? Не расследовать же происшествие с петухами, хоть оно и подозрительное… Подозрения подозрениями, но петухам-то уже точно все равно, а фикрайтером займется возмущенный директорским безразличием к проблеме Северус. Все учебники педагогики и инструкции для слаженной работы в коллективе утверждали, что путь к победе лежит через превозмогание и работу над собой, но ни один из них не сделал Альбуса великим магом. Великим магом его сделало понимание того, что истина в безделье. Лежи и познавай все формы трещин на потолке, пока другие делают твою работу - разве это не прекрасно? Главное, суметь мотивировать окружающих на доброе дело, а уж это Дамблдор умел в совершенстве.

========== Часть 4 ==========

Лежа в гамаке, греясь на солнышке и рассеянно поедая разноцветное драже, Альбус испытывал ужасающие моральные страдания. Сегодня от них не спасал даже вид на раскинувшийся внизу школьный двор и пестреющий цветастой осенней листвой лес.

О, совесть и трудолюбие, эти два жестоких палача, инквизитора, стоящих над душой с факелами наготове. Ты им: “сегодня я занят, сделаю это завтра”, а они продолжают зудеть и пилить, пилить и зудеть. Гнусное проклятье человечества…

Альбус негодующе дрыгнул ногой, словно пытаясь пнуть неумолимую совесть, и яростно вгрызся в печенье. Для того ли он становился мудрейшим магом современности, чтобы поддаваться влиянию сиюминутных чувств? Нет, мелочные страсти не затмят его разум и не получат над ним власти… По крайней мере, пока печенье не закончится.

Расправившись с совестью, директор злорадно потер руки и назло страстям распечатал следующую пачку. А работать можно и умственно, благо есть о чем подумать: например, о гоблине, кокетливо улыбающемся с первой страницы любовного романа, конфискованного у извращенца-семикурсника. Конфисковал, разумеется, Филч, а Дамблдор лишь забрал у него непристойную литературу, чтобы надежно скрыть ее от глаз молодого поколения, предварительно прочитав. Должен же он знать, какие пороки свирепствуют в доверенной ему школе…

Пива бы, а?

На всякий случай Дамблдор еще немного полежал, но пиво поблизости так и не материализовалось. Звать же кого-нибудь из услужливых домовиков не хотелось: принести-то принесет, но и Минерве настучит, паршивец. А та опять будет читать нотации о вреде алкоголизма, как будто он каждый вечер упивается до состояния полена… Всего-то шесть бутылок шампанского перед сном!

Как бы там ни было, вставать все равно придется. Эх, как же тяжела жизнь, насколько она полна трудностей, которые надо, приходится преодолевать! Утешившись мыслью о собственных мужестве и редкостной стойкости, Альбус выбрался из гамака и направился к своему кабинету, где его дожидалось пиво, замаскированное под ящик с книгами.

Из-за угла донеслись топот и бормотание, перешедшее в испуганный крик:

- Этот голос! Сначала в кабинете Локхарта, и сейчас, снова… Он движется! Он хочет шипперить!

Кричащему что-то неразборчиво ответили и несколько человек дружно помчались в направлении, которого Дамблдор не знал и знать не желал. Раз бегут вместе, значит, никто никого не убивает и даже не бьет. Можно двигаться дальше.

Панический, раздирающий уши вопль раздался раньше, чем директор успел добраться до конца коридора. Кажется, кого-то все-таки убивали… Или уже. Вот только министерской комиссии ему здесь не хватало! Неужели нельзя убивать друг дружку за пределами школы?!

Устыдившись собственных мыслей, Дамблдор ускорил шаг, одновременно утешая расстроенного себя тем, что на протяжении тысячелетий люди убивали друг друга и будут, независимо от того, что думает об этом один скромный директор. Следовательно, глупо укорять себя за неподобающие размышления.

Вопил Аргус. Брызгая слюной и шипя, он тряс за шиворот Гарри Поттера, вяло пытающегося вырваться и активно - отбрехаться. К скобе от факела была аккуратно подвешена за хвост кошка, причем одного взгляда хватало, чтобы понять: повешена не из садистских побуждений, а дабы не затоптали. Все одно заколдована, от долгого висения ей ничего не будет… Расколдуется в лучшем виде, как только мандрагоры созреют. Не посылать же за настойкой в аптеку, когда есть шанс хоть немного отдохнуть от усатой шпионки! А то ведь ни на стене что нехорошее нарисовать, ни фантик в угол кинуть, ни отлить в вазон с цветочками: сразу объявляется и смотрит как Господь на грешника на страшном суде… Все вдохновение пропадает.

Дамблдор приготовился сказать утешительную речь, но взглянул на стену повнимательнее и чуть не выдал речь матерную.

“Тайная Прода уже бетится. Враги Наследника, трепещите!” - гласила корявая надпись, на первый взгляд сделанная кровью. На второй - кетчупом. Какой отвратительно-нецелевой расход продукта! И что противно: один Рон Уизли оценил всю гнусность этого поступка, вон как морщится. Нет, воистину из этого мальчика вырастет либо великий воин Света, либо неведомый доселе Ужас…

- Попрошу всех разойтись! - скомандовал Дамблдор. Спохватился, что несколько голосов он уже слышал недавно в коридоре, торопливо вычислил их обладателей и уточнил:- Всех, кроме Поттера, Уизли и Грейнджер.

Опять этот Уизли. Аргус, да прекратите вы истерику, уж если у кого здесь и есть повод волноваться, то только у Альбуса, у которого пиво простаивает! Да не просто простаивает, а еще и находится под угрозой: вон как Рональд носом водит, точно чует. Сам дурак - нашел кого притащить в кабинет с драгоценным запасом… Сейчас мистер Уизли еще совсем ребенок, а что будет, когда он подрастет?! Во всем Хогсмиде не останется ни одной кружки пива, ни одной копченой колбаски…