Первые, едва уловимые, ощущения относительно того, кто ее соулмейт, у Гермионы возникли на втором курсе. На той самой лужайке перед школой, где Рон попытался наслать заклятие слизней на Малфоя. Гермиона встретилась взглядом со своим школьным врагом, и по его расширившимся глазам она поняла, что он почувствовал тоже самое. Ощущение легкой щекотки в животе, как на аттракционах, когда вагончик резко едет вниз.

На четвёртом курсе первая звёздочка обожгла ее запястье. Очевидно, они с Крамом не были соулмейтами. Гермиона, встряхнув волосами, отогнала тогда назойливую мысль, что единственный, с кем поцелуй не принесет ей новой звёздочки, будет Малфой.

Это ведь невозможно, они враги. И, словно прочитав ее мысли, Малфой на следующий день прилюдно и особенно обидно высмеял Гермиону. На пятом курсе Гермиона поняла, что таким образом слизеринец больше пытался доказать себе, нежели ей, что они не соулмейты. Отрицание ведь одна из стадий принятия, верно?

Пару раз Гермиона думала просто подойти к нему и сказать, что «Кажется, мы соулмейты. Давай, проверим?», но потом одергивала себя. Да слизеринец ее на смех поднимет, и о ее позоре узнает вся школа. Как же, староста Гриффиндора просилась на поцелуй к Малфою. К тому же Гермиона заметила, что у Малфоя на запястье уже пять звёздочек, ей просто не хотелось стать шестой.

А потом уже стало совсем не до того. Война была в самом разгаре и на первом плане было выжить самим и уничтожить Волдеморта.

Тогда же на ее запястье появилась вторая звезда. Егерь, поймавший их, почему-то решил, что она может быть его соулмейтом.

«Извини, солнышко. Твои духи напомнили мне кое-кого».

Третья же появилась в миг триумфа и тут же обратила всю радость от уничтожения крестража в пепел на губах. Она, действительно, в тайне надеялась, что Рон будет ее суженым. Он ведь тот, кто ей нужен: добрый, понимающий, уютный. Кажется, она тогда даже всплакнула.

На свадьбе Гарри и Джинни Гермиона заметила, что Рон смотрел на молодоженов так же, как она: с легкой завистью. Он тоже не смог найти своего соулмейта и его руку украшало уже семь звёзд. Тогда же, в день свадьбы Гарри, они и решили, что будут вместе, а эти звёзды могут катиться в ад. Потому что только там им и место, маленьким убийцам. У них все могло получиться, главное ведь, не целовать друг друга в губы.

«Что же ты делаешь, одумайся!», — крутилось в голове на ее свадьбе, но Гермиона счастливо улыбалась всем гостям. Все знали, что они с Роном не предназначены друг другу, но также знали, что их связывают долгие годы дружбы, а значит, улыбка невесты может быть действительно искренней.

А через два месяца Малфой женился на Астории Гринграсс. Тогда, почувствовав, как в груди поднялась едва ли не первобытная ярость, Гермиона выкинула газету и весь месяц работала в Министерстве допоздна, возвращаясь домой лишь поспать, благо, работы было навалом.

Семейная жизнь с Роном была хорошей, признаться, даже очень. После того, как они поняли, что они не соулмейты, между ними пропало всякое напряжение, исчезли взаимные придирки, которые они так любили кидать друг другу в школе. В их союзе было все: уважение, дружба, привязанность, родилась даже чудесная дочь. Единственное, чего не было — это любви.

Гермиона сталкивается с Малфоем на работе. Вот так, внезапно. Оказалось, он недавно устроился в Министерство. Неловко здороваясь, они разлетаются по разные стороны коридора, до следующей встречи. Казалось, вся вселенная решила оторваться и начала сталкивать их едва ли не каждый день, а под конец года, как вишенка на торте судьбы, они попали в одну команду по разработке законопроекта.

Они спорили относительно формулировки выражения уже битый час, когда даже отъявленные трудоголики Министерства, свернув свою работу, спешили домой. Драко, нависнув над столом, закатывает рукава рубашки, и Гермиона машинально считает отметины на запястье и прикрывает рот ладонью. Девять. Великий Мерлин, девять! Он что, с ума сошел?!

«Стоило остановиться гораздо раньше, верно?», — усмехается Малфой, а Гермиона только кивает.

В тот вечер они рассказывают, как получили свои звёзды. Конечно, говорит больше Малфой, а она слушает, изредка поглаживая его запястье.

«Я так больше не могу, Грейнджер, я устал так жить», — почему-то шепчет Драко, а Гермиона лишь сжимает его руку. Она понимает, она ведь тоже устала.

Тогда же они договариваются завтра встретиться снова, вне работы.

Дома ее встречает Рон. Роза же, не дождавшись ее, уснула в гостиной. На столе стоит печенье, которое они испекли к приходу мамы и записка с сердечком от “Мисс Уизли”. Гермиона чувствует, как сдавило сердце, но улыбается Рону и пьет с ним чай. Что же она творит? Чувство вины грызет ее, и Гермиона, подчинившись разуму, решает не искушать судьбу и не идти на встречу с Малфоем. Пусть все останется как есть, они ведь не школьники, которые могут творить что угодно. У них есть дети, семья, ответственность.

Через день Гермиона читает в Ежедневном пророке, что тело Драко Малфоя обнаружено в его поместье. На его запястье выведена десятая звезда.