Власов принял решение ввести группу в аул.

БМП прошли три километра за минуты. Встали у этого крайнего дома. Отыскали главу местной администрации, старейшину, который решал в ауле все вопросы вместе с главой. Вышли из домов мужчины. Тот, от кого поступил сигнал о банде, средних лет мужчина, подтвердил, что видел старый джип и двух мужчин, вошедших в крайний дом. Вечером же там была семья, дети во дворе играли, жена хозяина занималась скотиной. И ночью еще свет горел. Как джип уехал – а до этого один из приезжавших что-то делал недалеко от дома, выходит, ставил «растяжку», – света в доме уже не было.

Власов вызвал на связь командира отряда.

Того на месте не оказалось, ответил дежурный.

Переключил на заместителя. И вот тут проявилась непонятка, которой капитан значения не придал. Он никогда не говорил по радиостанции с заместителем. А в эфире голос хоть и меняется, но не настолько, чтобы не узнать. В тот же раз Власов не узнал голоса подполковника. А он назвал его позывной, вел, как положено, переговоры. И отдал приказ разминировать двор, войти группой в подозрительный дом и зачистить его. Связь оборвалась, но приказ был получен, и оставалось выполнить его. Хорошо, Власов решил, что всей группе в доме делать нечего, взял с собой Осипенко и Бородина, а остальных выставил вокруг объекта. Они вошли на террасу, из нее в прихожую, оттуда через коридор в большую комнату мужской половины дома и застыли на месте. Вся семья находилась посреди этой комнаты связанной, а глава семейства еле удерживал в руках мощные «Ф-1», из которых были выдернуты кольца. Он не смог удержать гранаты, и они упали на пол. До взрыва оставалось три-четыре секунды. Мощные оборонительные гранаты уничтожили бы всех в комнате. И тогда Коля Бородин, или, как его чаще называли в группе, Борода, закрыл их своим телом. Власов и Осипенко бросились к мужчине, женщине и двум сопливым подросткам, толкнули их к окну, и тут прогремел взрыв. Все получили контузию, но… остались живы. Кроме… Бороды…

– Да, – подал голос, ставший вдруг хриплым, Осипенко, – если бы не Колька, и мы с тобой, и чечены так и остались бы в той хате. А ведь ему было двадцать три года, а в Волгограде девушка ждала. На Октябрьские свадьба была назначена.

Власов промолчал, все еще находясь в плену воспоминаний.

…После произошедшего он вновь вызвал на связь дежурного. Тот ответил как ни в чем не бывало: «Слушаю, старший лейтенант Габов». Капитан наорал на него, требуя объяснений и заместителя командира отряда, а дежурный не понимал, в чем дело. В общем, выяснилось, что Габова не было в дежурке, когда Власов первый раз выходил на связь и вел переговоры, он в туалет отлучился. А заместитель вместе с командиром выехали по вызову в штаб штурмовой бригады. Кто говорил с Власовым от имени дежурного и заместителя командира отряда, так и осталось неизвестным. Особисты копали, но ничего не накопали. Помощник дежурного был не при делах, он по приказу Габова проверял наряд столовой. Пульт оставался без присмотра, но дежурный заблокировал его, выходя из дежурки. И все же кто-то отдал приказ от имени заместителя командира отряда. Дежурный на это права не имел, поэтому связь и была переведена якобы на подполковника. И только спустя месяц в штабе был раскрыт «крот», сержант-контрактник узла связи из местных, который давно работал на «духов».

Выныривая из воспоминаний, Максим взглянул на Осипенко:

– Ты что-то сказал, Юра?

– Я сказал, что Коле было двадцать три года, у него намечалась свадьба, девушка ждала в Волгограде.

– А?! Да, на Октябрьские хотели сыграть свадьбу. Бороде даже хату выделили в городе.

Он взял вторую бутылку, свинтил крышку, снова налил по полному стакану, опустошив вторую бутылку.

– За нас, за всех, кто не жалел себя!

– И кого выбросили из спецслужбы, как ссаные матрасы, – добавил Осипенко.

– Не утрируй, нас уволили в связи с расформированием службы.

– А это не одно и то же? Или для боевых офицеров не было места в других частях? Нет, Макс, кому-то мы сильно мешали. И не просто мешали, а представляли угрозу. Вот и оказались на гражданке. Выпили твой запас?

– Ты не видишь?

– Вот, а кто говорил, зачем я водку взял, когда литр и так имеется. Доставай мою.

– Погоди. Давай передышку сделаем. Времени, как понимаю, у нас сегодня валом.

– Можно и передышку.

Взяли по сигарете, прикурили.

– Так, по работе, я в супермаркете газету купил о вакансиях. Поглядим, что предлагает государство и бизнесмены народу простому? – заговорил Власов.

– Я бы предпочел бизнесвумен в качестве начальника.

– Не дай бог! За Можай загонит. Бабы они такие, им только дай власть.

– Мужики лучше?

– Те хоть не все, конечно, но с понятием, что у каждого есть свои слабости, а бабам на это наплевать. Им не столько работник нужен, сколько возможность поиздеваться над мужской половиной. Впрочем, пока нам ни мэны, ни вумэны ничего не предлагали.

Он раскрыл газету, где были собраны вакансии рабочих мест, и начал читать вслух:

– Требуется наладчик шестого разряда полуавтоматических станков в обрабатывающий цех малого предприятия «Вест». Как у тебя, Юрик, с полуавтоматическими станками?

– Никак. Я больше специалист по автоматическому оружию.

– Значит, не подходит.

Дальше шло примерно то же. Как ни странно, требовалось довольно много представителей рабочих специальностей. А с ними и менеджеры, страховые агенты, курьеры, секретари. И только на последней странице, когда Власов хотел уже выбросить газету в мусорное ведро, он прочитал:

– Вот. Требуются офицеры запаса ВС, МВД, ФСБ для работы в частном охранном предприятии. Содействие в получении лицензии на ношение оружия. Оплата от пятидесяти тысяч и выше, социальные гарантии, график работы после собеседования. Телефоны. Адреса нет. Шифруется «ЧОП».

– Как название?

– «Лугас-Д». Слышал?

– Нет! Да этих ЧОПов в городе развелось, как собак бездомных.

– Зарплата от пятидесяти тысяч.

– Маловато будет, Влас.

– Для начала пойдет. Позвонить?

– Сейчас не стоит. Такие дела на трезвую голову делаются.

– А если упустим вакансии?

– В охране всегда устроимся. Надо самим объявления дать, типа, крутые спецы в недавнем прошлом готовы обеспечить безопасность крупного бизнесмена, его бизнеса, семьи и любовницы. Оплату меньше десяти тысяч баксов не предлагать.

– Оценил. Наливаю!

– Наливай!

На этот раз Власов налил по сто граммов:

– Давай за парней наших.

Выпили.

После третьей бутылки офицеров потянуло в сон.

Решили прогуляться, но, дойдя до прихожей, поняли, что это к хорошему не приведет. Власов постелил Осипенко на диване в зале:

– Ложись, отдохни. Я в спальню.

– Надо немного, что-то мы перебрали.

– Пройдет.

Осипенко только коснулся головой подушки, как сразу же уснул. А Власов из спальни набрал номер Надежды.

Та не сразу, но ответила:

– Ты еще в состоянии говорить?

– Хорош издеваться, Надь, когда приедешь?

– Я же сказала, не приеду. У тебя есть, с кем провести вечер.

– Нет, ты это серьезно?

– Да, милый, на этот раз серьезно.

– Ты что, ждешь, когда я тебя упрашивать начну?

– Ну, этого от тебя не дождешься.

– Правильно. В общем так, не приедешь сегодня, можешь вообще не приезжать.

– Даже так? Хорошо, я принимаю твое условие.

– Конечно, босс, наверное, ждет не дождется, когда закончится рабочий день, чтобы увезти тебя в свой загородный дом.

– Можешь думать, что хочешь. И не отвлекай меня, я занята, в отличие от некоторых.

– Ну и хрен с тобой!

Власов отключил телефон, бросил его в кресло и завалился на кровать. Хорошо, что раздумал раздеваться, а то потом пришлось бы искать одежду.

Проспали офицеры до шести вечера.

Первым поднялся Осипенко. Зашел в спальню, присел на кровать:

– Влас, ты живой?

– Да вроде живой, – открыл глаза Максим. – И, по-моему, даже наговорил Надежде то, после чего ни о каких отношениях речи быть не может.