— Я не поняла, ты это хочешь, что ли?! Договаривались же: дружбу всякой там любовью не портить!

— Да ты что?! — Не Хуай Сан даже взмахнул руками, правда, после этого привычно съёжился. — И не подумал бы. Просто обычно, когда брату что-то приходит в голову, его невозможно переубедить.

Вэй Ан Ю уныло подперла щеку кулаком:

— … А то, что это для меня потрясающе выгодно, усложняет дело. Потому что дома меня даже уговаривать не станут — перевяжут ленточкой и отправят по месту назначения.

Да, не такие вещи принято обсуждать, устроившись у пруда. Здесь бы говорить о неземной любви и прочих возвышенных материях, а не о том, как бы им обоим избежать свадьбы. Впрочем, Не Хуай Сан привычно с судьбой смирился за пять минут и потому робко предложил:

— Может, это и к лучшему? Ну, в смысле, не подумай, я тебя не люблю и ты меня тоже, но тогда тебе больше не придётся избегать вопросов о замужестве. И мы сможем — и я, и ты — жить так, как мы захотим, нам ведь необязательно по-настоящему любить друг друга и всё такое… Давай попробуем просто это представить.

Вэй Ан Ю честно попыталась. Вот она, взрослая и мудрая заклинательница, возможно, даже с парой боевых шрамов, возвращается домой с ночной охоты. Накануне она часами выслеживала лютого мертвеца или злого духа; в волосах у неё запеклась кровь врагов, клинок побагровел по рукоять, но, в конце концов, чудище было повержено. Всё, чего хочется — это упасть лицом в подушку, и чтобы ни одна живая душа не посмела тронуть. И вот открываются ворота, и навстречу ей спешит Не Хуай Сан — разумеется, с веером и, возможно, ещё с какой-нибудь женской заколкой в волосах. А где-то на нём болтается пара штук детей… Тут Вэй Ан Ю вспомнила, что обычно происходит перед тем, как в семье появляются дети, и ужаснулась. Это вот его — хотя бы поцеловать, для начала? До него дотронуться? С ним проделать что-то из серии тех самых картинок — даже если взять самые незатейливые, над которыми не приходилось крутить головой, размышляя, как это человеческое тело вообще способно завязаться в эдакий узел?..

Не Хуай Сан, стремительно побуровев, прикрыл лицо ладонями, и Вэй Ан Ю тотчас охватили новые подозрения. Она с силой ткнула «жениха» в плечо:

— Ты что, представил что-то непристойное? Если так, о молодой господин Не, то никакой свадьбы уж точно — потому что я сейчас тебя убью, а за мертвецов замуж выходить не положено!

Отсутствие возражений только подкрепило возмущение — и Вэй Ан Ю попыталась перехватить явно готового бежать Не Хуай Сана. Правда, она не учла, что сама потеряет равновесие и упадёт.

Прямо на него.

Как водится, у всякой неловкой сцены всегда обнаруживается зритель. Вот и теперь замершая Вэй Ан Ю оглянулась на треск веток — но незримый наблюдатель уже удалился. Что ж, на этот раз это не его брат, но оттого не легче: только что у всего ордена появился новый повод для слухов.

Ещё неизвестно, кто из них двоих быстрее отшатнулся — и это немного успокоило.

***

Сгущались вечерние сумерки, когда Цзян Чен нашёл Вэй Ан Ю. Она так и не ушла с берега пруда; теперь, вместо бесконечного перечитывания письма, она в одиночестве пускала по воде камешки. Один, второй…

— Ты знал? Когда передавал мне письмо?

— О том, что тебе сделали предложение? Да. Но мне казалось, лучше будет, если ты сама прочтёшь.

Очередной камешек утонул, не подскочив и одного раза — с такой силой его запустили.

— С какой стати я вообще должна вскачь нестись за кого-то замуж? Мне и без того есть чем заняться.

Цзян Чен пожал плечами:

— Так ты и не должна. Можешь ведь отказаться.

— Могу ли? — усомнилась Вэй Ан Ю. — Сам знаешь, что мне скажут. Мадам Юй заявит, что с моей стороны отказываться от шанса породниться с таким могущественным кланом — недопустимая роскошь.

— Отец тебя поддержит. Как всегда.

Вэй Ан Ю отмахнулась:

— Брось. Он ведь не меньше хочет устроить мою судьбу. Я ценю это, правда, но Не Хуай Сан… кто угодно, только не он! Он не плохой, но как… как младший брат, или нет, сестрёнка! Вот ты бы женился на сестре?!

Цзян Чен поперхнулся. Случайно нащупав больное место, Вэй Ан Ю уже не могла остановиться, и на её лице расцвела ехидная улыбка:

— Шиди, что-то не так? Вот за тебя я бы вышла замуж. Сам подумай! Тогда мне не пришлось бы уезжать из Пристани Лотоса, привыкать к новым людям… звучит неплохо, а?

Покраснев не то от смущения, не то от злости, Цзян Чен выпалил:

— Да я бы на такой, как ты, никогда в жизни не женился!

— Что-то не так? — Вэй Ан Ю прижала руку к груди, точно её поразили в самое сердце. — Ах, неужто я такая ужасная сестра?

— Сестра ты неплохая, а вот жена из тебя точно выйдет отвратительная! — Цзян Чен попятился, как будто всерьёз опасался, что сейчас его силой потащат жениться. — Но план неплохой.

— Какой план? — Вэй Ан Ю на какой-то миг даже испугалась, что с таких потрясений сошла с ума — но, как оказалось, имелось в виду нечто куда более невинное:

— Если ты скажешь отцу, что любишь кого-то другого, он никогда не выдаст тебя за Не Хуай Сана. Ты же знаешь, он хочет, чтобы ты была счастлива. Тебе всего-то нужно подумать — в кого ты «влюблена». И вот не смей говорить, что в меня! Давай, подумай хорошенько.

Она наморщила лоб: да, непростая задача… Но вдруг спасительное имя попросилось на язык само.

— Лань Чжань! Да, я могла бы сказать, что влюблена в него! — Вэй Ан Ю даже подскочила, довольная тем, сколь близко лежало желанное спасение, и чуть тише добавила: — Потому что он единственный, кто ни за что, никогда, ни на том, ни на этом свете не согласится…

Уже знакомый треск веток — но на этот раз, обернувшись, Вэй Ан Ю успела заметить, что свидетель их разговора был одет в белоснежные одежды ордена Гу Су Лань.

Почему-то ей хотелось надеяться, что, если это был сам Лань Чжань, то он не слышал вторую половину фразы.

========== Злая мачеха ==========

Юй Цзы Юань была первой, кто прочёл письмо, едва сумев скрыть неподобающее статусу ликование. Впервые за долгие годы ей хотелось в открытую улыбаться от уха до уха, точно крестьянской девке.

Вэй Ан Ю выйдет замуж, покинет Пристань Лотоса, станет здесь редкой гостьей — и больше не придётся смотреть на то, как год от года она становится старше, и как подростковая угловатость сменяется ладной женственностью.

И вот сейчас эта радость ускользает из ладоней тончайшими шёлковыми нитями: сжимаешь руку сильнее в тщетной попытке удержать, но лишь ранишь пальцы. Цзян Фэн Мянь слушал — слушал эту наглую девчонку, смеющую отбирать её долгожданное счастье.

— Я очень, очень уважаю господина Не Мин Цзюе и весь его орден, но, боюсь, не могу ответить согласием, — говорит, а сама смотрит в пол; чужой мог бы подумать, что искренне стыдится своих слов и говорит через силу. Чужой не видел, как взрослела эта хитрая лисица, и какую маску беззащитности она привыкла надевать, чтобы получить желаемое. «С чего ты взяла, что у тебя есть выбор», — хочется кричать, но муж рядом, и он, как всегда, будет на стороне взбалмошной девчонки. Потому её голос спокоен и нетороплив, как течение реки, чьи берега уже скованы тонкой ледяной коркой:

— Орден Цин Хэ Не — один из самых могущественных; с молодым господином Не, как мне известно, вы ладите. Неужели ты полагаешь, что когда-нибудь получишь предложение лучше этого?

Цзян Фэн Мянь едва заметно кивает — и радость льётся в душу безудержным потоком. Пусть так и будет, пусть и он скажет ей ровно то же; тогда Вэй Ан Ю уйдёт — не на время, а навсегда.

Ах, этот невинный вид! Эту фальшь хочется соскоблить с её лица, содрать вместе с кожей. Злость распирает и рвётся наружу, норовя сломать цепь ледяного спокойствия.

— Я не могу выйти замуж за Не Хуай Сана, — Вэй Ан Ю пристально смотрит на Цзян Фэн Мяня, молитвенно складывает руки, — Я люблю другого человека.

Цепь трещит под яростным напором, и из горла вырывается требовательное:

— Кого?!

Вэй Ан Ю вздрагивает, точно всеми силами пыталась не замечать её присутствия и почти сумела о нём позабыть, и смотрит в сторону — туда, откуда за их разговором наблюдает Цзян Чен.