А за это время Павлик успел вспомнить, что пробки выкручены, и вкрутил их снова.

Лучи света сразу погасили гнев родителей, и гроза окончилась всего лишь категорическим приказом:

– Завтра вызовешь монтера, а сам и не думай трогать электричество, а то…

Это "то" было сказано так грозно и выразительно, что даже громоотводы испугались. Ребята остались в темной столовой и начали совещаться.

Положение создалось очень критическое. Во-первых, в темноте невозможно было ничего делать; во-вторых, это было запрещено; в-третьих, завтра мог прийти монтер и сорвать все дело.

– Это будет большим прорывом на нашем фронте, – грустно проговорил Яша.

– Этого ни в коем случае допустить нельзя! – крикнул Андрей.

– Остается только одно, – сказал Павлик, – рискнуть и сделать нелегально. Отец приходит в пятом часу, а мы свободны от половины второго,

– А как мать?

– Маму мы как-нибудь задобрим. К тому же, она будет занята своими делами.

– А что если не удастся? – проговорил Яша.

– Ну, тогда мне придется пострадать, – усмехнулся Павлик.

– Дело наше важное, за него стоит и пострадать, – утешил Андрей.

– Слушайте! – вскочил Яша. – У меня есть лишний патрон. Пойдем ко мне и как следует его изучим. Тогда завтра мигом справимся.

– Правильно! Бежим сейчас же! – обрадовались ребята.

Назавтра товарищи пришли к Павлику с книгами, будто заниматься, и разместились за столом.

– Придет ли монтер? – спросила мать.

– Не знаю… Может, сегодня не будет… Я…- начал бормотать Павлик, но на его счастье на кухне "побежала" кастрюля, и мать бросилась спасать ее.

Теперь уже ребятам хватило и пяти минут, чтобы убедиться, что патрон в исправности, и за это время собрать его.

Но положение от этого нисколько не улучшилось: лампочка все равно не горела.

Тревога охватила ребят. Это же скандал, если они провалятся! Это же позор для всего ТВТ!

– Надо осмотреть всю линию от счетчика до лампочки, – горячился Андрей. – Где-то что-то должно же быть! И когда они пошли по линии, то в коридоре действительно напали на что-то: это была распределительная коробка, откуда расходились два провода. – Больше нигде не может быть, как тут, – решили ребята.

Мать заметила, что они шныряют около коробки и недовольно буркнула:

– Снова хотите испортить, мастера? Нет, лучше уже не трогайте.

– Да нет, мы так себе, – начал уговаривать Павлик. – Мы только хотим поглядеть, а трогать не будем.

И, воспользовавшись моментом, они добрались до коробки. Там они увидели, что кончик одного провода на волосинку высунулся из гнезда.

– Они всунули назад конец провода – и лампочка загорелась.

– О! – крикнули все три мальчика вместе, как в подобных случаях кричат все люди на свете.

Павлик позвал мать, церемонно раскланялся, развел руками и сказал:

– Пожалуйста, мадам, – ремонт сделан!

Мать посмотрела, и теплая улыбка осветила ее лицо.

– Вот вы какие! – сказала она. – Никогда не думала. Если бы всегда так было…

– Теперь уже всегда так будет! – ответил Яша. – На то есть ТВТ.

– Что? – переспросила мать.

– Товарищество воинствующих техников, – объяснил Андрей.

– Все воинствующие да воинствующие, – проговорила мать. – Да уж пусть себе и так, лишь бы хорошо было. Когда они остались одни, Яша спросил Павлика:

– А как это тебя стукнуло, если лампочка не горела? Току же не было.

– Правда! – проговорил Павлик. – Как это могло случиться?

– А может, тебе показалось? – обратился к нему Андрей.

– Где там показалось! – ответил Павлик. – Так долбануло, аж полетел.

Вот загадка! Думали, думали и догадались только тогда, когда Павлик случайно вспомнил, что эта лампочка и раньше несколько раз гасла и сама зажигалась. Значит, тот кончик провода, может, от сотрясения сам прикасался к другому проводу, то снова отсоединялся. И Павлик попал как раз в тот момент, когда получился контакт. Ребятам даже легче стало, когда они разгадали эту загадку.

Назавтра наша тройка долго рассказывала своим товарищам, в каком переплете они очутились и как спасли честь ТВТ.

– Запиши мне восемь очков! – подошел к Яше Боря Цыбук.

– Восемь?! – удивились все.

– Да, восемь. Первое – я склеил разбитую кружку. Второе – исправил пряжку в ремне. Третье – прибил в заборе дощечку. Четвертое – отремонтировал табуретку. Пятое – починил вешалку для одежды. Шестое – забил гвоздь в стенку. Седьмое – подклеил к "Естествознанию"? твердую обложку. Восьмое сделал пробойчик вон у этой форточки. Ну, что? – с видом победителя взглянул на всех Боря.

– Ну, братец, – сказал Яша, – ты столько мелочей наберешь, что на одного тебя тетради не хватит.

– Мелочи? – возмутился Цыбук.- А ты же сам говорил, что по закону каждая мелочь считается!

– Тихо, тихо, успокойся! – засмеялся Яша. – Гони сколько хочешь. Когда будет слишком много, будем отмечать крестиками.

Остальные друзья имели также немало "очков". Стась набрал четыре, Клава – два, Леня – шесть, Соня – три, и так далее. Только Нина имела одно очко, но оно было интереснее всех.

У них испортился примус. Ничего с ним не случилось, ничего не сломалось, но из него все время "выходил дух". И выходил так медленно, что никак нельзя было разгадать – откуда.

Наконец, когда Толи дома не было, мать вылила из примуса керосин и приказала Нине отнести его к мастеру. Нина взяла в руки примус, топчется на месте.

– Ну, чего ты? – говорит мать. – Неси!

– Я… Мы… сами исправим, – проговорила Нина. Мать посмотрела на нее, покачала головой, а потом весело рассмеялась.

– Ты сама исправишь примус?! Ну-ну, попробуй! Но сегодня же все-таки отнеси к мастеру.

Нина сама даже и не думала исправлять примус. Где там было ей браться за такое дело? Она только не должна была нарушить "закон ТВТ". Подождет брата, посоветуется с ним. Потом они посоветуются с другими товарищами, а тогда уже, если ничего не придумают, отнесут мастеру.

Но Толя все не идет. Сейчас мать велит нести примус. Интересно все же было бы знать, где это проходит воздух? Накачала примус, прислушалась ничего не слышно. А как же мастер узнает, откуда выходит воздух? Мать вышла из кухни. Рядом стоит таз с водой. Не опустить ли примус в воду? Тогда будут видны пузырьки.

Опустила – и действительно увидела, что маленькие пузырьки идут с того места, куда вливается керосин. Но что из этого? Все равно исправить она не может.

Вынула примус из воды, открутила кружочек-покрышку, смотрит – под ней круглый кусочек кожи, но совсем истертый, порванный.

"Это же он не прижимается плотно и пропускает воздух!" Мигом вырезала кусочек кожи из старого ботинка, сделала кружочек, вставила, снова попробовала в воде – пузырьков нет!

Нина даже закричала от радости.

Когда пришла мать, Нина с гордостью подала исправленный ею примус.

Тут началось такое, что хоть ты из дому убегай.

– Девочка, – и вдруг примус починила! Сама! Какое счастье для родителей иметь такую гениальную дочку! Где это видано, чтобы девочки примусы чинили?

А когда пришел Толя, так ему жизни не давали: вот, дескать, сестра у тебя какая, а ты?

Тогда он разозлился, взял да и заштопал себе носки.

Эффект вышел необычайный. Родители совсем сбились с толку. Что же это такое творится у них в доме? Дочка примусы чинит, а сын носки штопает! Весь свет пройди, такого не увидишь.

Загомонил и свет, в который входили три соседние двора, и разделился на две части.

– Вот это я понимаю! – говорили в одной части света. – Теперешняя молодежь не будет такой беспомощной, как мы. Все сама сделает.

А в другой части света раздавались совсем другие голоса:

– Ну, если мужчины начнут носки штопать да рубашки, а женщины примусы да сапоги чинить, -тогда порядку не будет. Испокон веку каждый занимался своим делом…

Необходимо лишь отметить, что в этой второй части света насчитывалось очень мало народу.