- Вам не нужно мое позволение...

Не пытаясь опровергнуть эти слова, он сел в близко придвинутое кресло, взял руку Гретхен, легко погладил ее пальцы. Странно, она не посчитала это дерзостью, напротив, это показалось так хорошо. Потянуло закрыть глаза, сбросить с себя все напряжение, отдаться успокаивающему теплу бережных рук... Скоро дыхание Гретхен стало сонным, тихим, мышцы лица расслабились. Сейчас ничто не говорило о тех страданиях, которые она терпела несколько минут назад. Щеки порозовели, будто и не покрывала их недавно смертельная бледность, разгладились темные стрелки бровей.

- Благодарю тебя, мать Гелла, - прошептал Ларт. - Возможно, у тебя были более прилежные ученики, но не было более благодарного.

Глава третья

где баронесса, наконец, рассмотрит своего похитителя

и ни на гран не поверит ему,

а так же еще об одном знакомстве

Проснулась Гретхен поздно. Открыла глаза и увидела Ларта.

Низко опустив голову, он сидел в кресле, погруженный в свои мысли. Гретхен, не скрываясь, рассматривала своего похитителя - до сих пор она его почти не видела. Прямые темно-русые волосы челкой спускались до бровей, закрывали уши, плавной дугой ложились на шею. Скрещенные руки бугрились мускулами под тонким полотном просторной рубашки. Распахнутый ворот белой рубашки вызывающе обнажал загорелую шею - вероятно, она была незнакома с шейным платком. Твердый подбородок был сейчас опущен на грудь... Четко очерченные губы... Он был варварски, дико красив, в этом мужчине совершенно отсутствовала светская утонченность, которую Гретхен привыкла видеть в окружавших ее представителях сильной половины человечества. Хотя... как часто это была только внешняя видимость - как смокинг, галстук, безупречной чистоты рубашка... В этом же человеке отсутствовала даже внешняя светскость - от него исходило ощущение первобытной силы.

В сердце Гретхен проник знобящий холодок предчувствия, что ее снова ждет поражение - снова найдется хозяин ее судьбе, он сделает все, что задумал, и она ни коим образом не сможет помешать, у нее нет ничего, что было бы достойно противостоять этой силе... Да знать бы чего он хочет! Каковы его истинные намерения? Он не сказал правды, а у нее одни только догадки... Он так трогательно заботлив... Ах, ведь вчера она заболевала, а он сумел каким-то образом это остановить! Принудил выпить лекарство... Гретхен нахмурилась, вспомнив, что засыпала, вложив свою руку в его ладонь. Щеки ее порозовели. Как она позволила?! Это было наваждение! Не иначе как ум ее помутился от боли, и она не давала себе отчета в своих поступках, а может... причина в его зелье? Нельзя, ни в коем случае нельзя доверяться ему! Ведь разочарование настанет неизбежно. Гретхен, неужели ты забыла, как это мучительно - разочаровываться? Неужели жизнь не научила тебя быть недоверчивой и осторожной? Нет, довольно. Теперь она знает цену вкрадчивому добросердечию. Да разве он уже не обманул ее, заставив поверить своим глазам, своей доброте, - а в полночь разбойно проник в замок... Этого человека нисколько не заботит ее судьба, ему лишь надо, чтобы она стала покладистой, смирной, чтобы доставляла как можно меньше беспокойства... Он только посредник между ней и кем-то другим, кто нанял его за деньги. Сейчас он их отрабатывает. Или зарабатывает. И чем удачнее вкрадется к ней в доверие, тем успешнее выполнит работу.

Человек в кресле вздохнул и поднял голову. И встретил устремленный на него взгляд. Улыбнулся.

- Вы проснулись. Я задумался и не заметил этого.

Он встал, склонившись, посмотрел внимательно в ее глаза.

- Кажется, вы чувствуете себя лучше?

- Как всегда, - проговорила Гретхен, еще более раздражаясь от его участливого тона и показной озабоченности.

- Как всегда - это не очень хорошо. Оставайтесь сегодня в постели, так будет лучше.

Гретхен отвернулась и неожиданно почувствовала горячее прикосновение к шее - вздрогнула, отпрянула в ужасе, вспомнив, как накануне он точно таким же прикосновением парализовал ее волю и тело. Помедлив, Ларт снова протянул к ней руку и убрал волосы, открыв шею. И Гретхен поняла, на что он смотрит следы пальцев барона! Она быстро прикрылась ладонью.

- Негодяй! - голос Ларта стал глухим.

- Ах, довольно! Избавьте меня от вашего сострадания! - раздраженно бросила Гретхен. - Этот праведный гнев... Как упоительна, верно, вам ваша игра!

- Что случилось, баронесса? Вы снова переменились ко мне. Мне показалось, вы уснули в другом настроении?..

- Да... - в горькой усмешке скривились губы Гретхен. - Я слышала, даже между палачом и жертвой возникают странные симпатии. Вам бы хотелось именно этого?

Через паузу он ровно проговорил:

- Я принесу вам воду для умывания, а потом ваш завтрак.

Ларт скоро вернулся с кувшином и полотенцем, налил в таз воды, вопросительно посмотрел на Гретхен.

- Вас не затруднит ненадолго сесть в постели?

- Оставьте меня! Я ничего не хочу! Оставьте меня в покое!

Помедлив, Ларт проговорил:

- Хорошо, я обещаю, что оставлю вас в покое. Но не раньше, чем вы позавтракаете.

Гретхен одарила его гневным взглядом, но... подумала, что легче согласиться, чем вступать с ним в препирательства, тогда она скорее избавится от его раздражающего присутствия. Она села, обернула вокруг себя одеяло. Ларт подставил ей таз с теплой водой и губкой. Гретхен отдернула широкие рукава сорочки и обнаружила с горечью, что здесь барон тоже постарался. Она поморщилась сердито и напряглась, ожидая комментария Ларта он не проронил ни звука. Не поднимая глаз, Гретхен отерла губкой лицо и руки, он подал ей полотенце. Потом она нехотя, не ощущая вкуса, поковыряла вилкой в салате, выпила бульон.

- Благодарю вас, - сказала она скоро.

Ларт убирал после завтрака, а она откинулась на высоко взбитые подушки, ушла в свои мысли.

- О чем вы думаете, баронесса? - вернул ее голос Ларта, в руках он держал высокий бокал.

Вздохнув, она ответила:

- Вы удивитесь, сударь, но я думала о себе.

- Придумываете детали воображаемых ужасов? К сожалению, я не в силах помешать вашей фантазии. Но хотя бы отвлеку. Теперь выпейте это.

- Зачем?

- Это ваше лекарство.

В глазах Гретхен появилась опасливая настороженность.

- Вы испугались? Но вчера оно помогло вам. Я позабочусь, чтобы с сегодняшнего дня вы пили это каждый день.

Баронессе ничего не оставалось, как покорно проглотить терпкую микстуру. Поморщившись, она отчужденно проговорила:

- Выходит, для вас не тайна мой неизлечимый недуг? Вы даже припасли какое-то снадобье. Это весьма положительно вас характеризует. Право, разумно принять меры предосторожности на тот случай, как если бы мне вдруг вздумалось умереть или спятить. Разумеется, это следует отсрочить хотя бы до тех пор, пока с вами не расплатятся.

- Болезнь ваша вылечивается. Вам известно, барон Ланниган пригласил к вам лучших докторов, каких смог найти. Вот он и вправду испугался, что потеряет вас раньше, чем принудит переписать на его имя все ваше состояние. А еще раньше он создал вам невыносимую жизнь, требуя отказаться от всего, что имеете, и чуть не довел до сумасшествия. К сожалению, не многим известно, как садистски изобретательно это грубое животное. Но я - из числа немногих. - Гретхен медленно краснела, не в силах поднять глаза, хотя желала бы сейчас испепелить взглядом человека напротив.

- Но знаете ли вы, баронесса, что продолжением жутких страданий вы обязаны ему, этот негодяй не позволил докторам довести лечение до конца.

- Нет! Нет! Вы лжете! - глаза ее гневно засверкали, наполняясь злыми слезами.

- Я не лгу. Аптекарь исправно готовил вам микстуру, а Ланниган так же исправно опорожнял флаконы и наполнял их какой-то гадостью. - Гретхен закрыла лицо руками. - Простите мне мою неделикатность, баронесса... Я лишь хочу, чтобы вы поняли - я не тот, за кого вы меня принимаете. Подосланному к вам похитителю едва ли понадобилось бы знание обстоятельств вашей жизни. Я знаю о вас много. Иногда мне кажется, я знаю даже ваши мысли... Я догадываюсь, что когда вы сдались и решили выполнить все его требования, вы рассчитывали, что теперь, наконец, вас оставят в покое? Либо барон изберет другой путь, но, так или иначе, все кончится? Действительно, Ланниган подготавливал мнение в обществе о вашей неминуемой ранней смерти. Он уповал на то, что болезнь ваша вернется, и ею можно будет легко все объяснить, возникни такая необходимость. И все шло по его плану. Но знаете ли, отчего он отсрочивал исполнение последнего пункта? Барон Ланниган не просто отъявленный мерзавец - он садист. Ему необходим объект мучений. Вы более всего устраивали его своей слабостью, молчанием, беззащитностью. Не пугайте себя страшными фантазиями, баронесса. Неужели вы можете вообразить нечто хуже того, что вам пришлось пережить в замке?