***

Я удивилась, когда ближе к концу августа получила письмо от Драко. Не международное, местной совой. Оказывается, он поступает в Шармбатон. Мать теперь боится отправлять его в Хогвартс, и на последней неделе августа ему предстоит пройти комиссию в новой школе, чтобы определить уровень его знаний. СОВам из Хогвартса французский департамент образования не доверяет. Мы с ним даже встретились однажды в кафе на аллее Фонтанов — это парижский аналог Косого переулка. Очень красивое место, такое французско-романтичное, особенно вечером, когда все фонтаны подсвечены разноцветными огнями. В некоторые магазины даже вход через фонтан — подходишь ближе, и вода образует перед тобой арку. В обычном мире интерактивные фонтаны тоже давно существуют, хотя форму без магии вода так держать не умеет. Есть еще автобус Бон Вояж — французский аналог Ночного Рыцаря, там мягкие кресла, и тебя не швыряет по всему салону, но что-то я отвлеклась.

Драко выглядел плохо, осунулся, ссутулился. Принесла ему соболезнования по поводу Люциуса. Оказалось, что им даже тело не отдали. Зачем министерству тело без личности? Вопрос из вопросов.

В доме на Гриммо Малфоям живется плохо. Бытовые условия хорошие, но отношение окружающих откровенно хреновое. Лишь миссис Блэк приветливо с ними общается, но она дома бывает реже всех. А кроме нее — только портрет бабушки и Кричер. Благодаря миссис Блэк, Орден жареной курицы по-прежнему проводит собрания на территории Хогвартса, но Дамблдор иногда забегает на пять минут и в эти пятиминутки старается без мыла залезть в душу Драко или Нарциссе — смотря кто ему попадется. А им сейчас и без директора тяжко. Заходит Андромеда, которая винит Нарциссу в том, что та в собственном мэноре не смогла спасти ее дочь. Нарцисса несколько раз напомнила, что у нее возможности не было, но на Андромеду это не произвело никакого впечатления. Малфой сказал, что сейчас его мама постоянно плачет, когда думает, что никто не видит. И даже не пытается ответно обвинить Орден Феникса в том, что случилось с отцом. Драко, когда Андромеда в очередной раз начала упрекать Нарциссу, что не помогли и не спасли, сам решил сказать, что его отцу не помогли и не спасли тоже, но мать его остановила. Сказала: «не надо, уже ничего не изменишь».

Да уж, врагу такое убежище не пожелаешь. Хотя, врагу как раз и пожелаешь. Драко еще повезло, он большую часть года в Шармбатоне будет. Я спросила, переедет ли его мать во Францию? Драко ответил, что она решила остаться на Гриммо. Наверное, есть какие-то причины. Также у Малфоя не задалось проживание в одном доме с Поттером — могу представить. Несколько раз они даже подрались — настоящим маггловским способом, на кулаках. В поцелуе дементора Малфой тоже обвиняет именно Поттера. Умом вроде понимает, что его отец сам был среди тех, кто организовал ловушку, но если б Поттер не поддался, душа Люциуса сейчас была бы на месте.

Единственный приятный гость на Гриммо — это Снейп. Он успокаивает Нарциссу и варит ей умиротворяющее собственного изобретения — оно мало хранится, но не вызывает привыкания, в отличие от стандартного. Я тоже хочу такой рецепт! Драко злорадствует, что Снейп не забывает каждый раз напомнить Поттеру о том, что это лишь его вина. Что Грюм умер — его вина, что Шеклботу отрезали голову — его вина, что Тонкс в плену — его вина, что Грейнджер после побега с Поттером разговаривать не желает — тоже лишь сам Поттер виноват. Да уж, профессор в своем репертуаре. Из-за этого на Снейпа время от времени нападает вышедший из себя Блэк, и эти двое разносят своими дуэлями всю гостиную, которую эльфы потом полдня восстанавливают.

Я осторожно коснулась темы своего побега, и похолодела, услышав рассказ Драко. То самое чувство, когда что-то опасное чудом не задело и прошло в миллиметре от тебя. Не только мое исчезновение, но и три трупа в подземельях списали на мой магический выброс. Я сначала не поняла, каким образом, но потом Драко пояснил, что Лорд поручил осматривать место происшествия Снейпу — его же ученица, и он лучше должен знать, что пятикурсница Грейнджер могла или не могла. Уверена, Снейп узнал свое собственное проклятие, но зачем-то соврал Лорду. Волдеморт сказал что-то вроде: «ей повезло, что это были егеря, такое отребье я еще найду с избытком». Непонятно, как Том поверил в такое сомнительное объяснение. А может, и не поверил, а сделал вид? Однако после столь мощного «стихийного выброса» Темный Лорд решил меня найти и отправил пожирателей по моему адресу, который сохранился в министерстве. Какое счастье, что родители уже давно были во Франции!

Драко за визиты ко мне пытали круцио несколько секунд. Волдеморт залез к нему в голову и увидел, что Малфой передавал мне зелья и шоколад. Его действия сочли несущественными, но все равно наказали, чтоб запомнил на будущее.

Бедный парень. Давно заметила, что помощь в этом мире всегда приносит неприятности самому помогающему.

Драко удивился, когда узнал, что я в Шармбатон не собираюсь, мое желание остаться в маггловском мире не одобрил, но мы с ним договорились быть на связи.

========== Глава 40. Мирозданию плевать, что люди строят планы. ==========

В конце августа мне все-таки пришлось вернуться в Англию. Корявым от переживаний почерком Сьюзен написала мне, что тетю Амелию убили и тридцатого августа состоятся похороны. Я не могла не приехать к подруге.

Родители очень расстроились и хотели ехать вместе со мной. Мне стоило огромных усилий их отговорить. В Англию я поеду поездом, и никто из волшебников не узнает раньше времени, что я вернулась, а для возвращения домой у меня есть портключ во Французское министерство. Я была в новом парике, а мама загримировала меня так, что если специально не искать в этой девушке Гермиону — ни за что не подумаешь.

На похоронах было много народа, в основном из министерства. Рядом с плачущей Сьюзен стоит Ханна. Большая группа людей в красных аврорских мантиях, какие-то чиновники в строгих костюмах. Увидела Седрика с отцом и семью Уизли неполным составом. Близко подходить я не стала, сделала вид, что пришла на кладбище к кому-то еще, и смотрела церемонию издали. Народ стал расходиться, в итоге осталась только Сьюзен и какая-то очень пожилая леди — с виду в полтора раза старше, чем Дамблдор.

— Сьюзен… это я, Гермиона.

Сьюз вцепилась в меня и опять заплакала, я обнимала ее и гладила по волосам. Наверное, она уже пила утром умиротворяющее, а слишком много тоже нельзя. Через какое-то время подруга опомнилась и представила мне свою дальнюю родственницу. Какая-то многоюродная прапра-много раз-бабушка. Теперь Сьюзен будет жить у нее. Бабушка Сьюз прервала нас, сказала, что в ее возрасте устаешь быстро, и она будет ждать нас у Сьюзен дома.

Хорошо, что Сьюз уже взрослая, с маленьким ребенком такому пожилому человеку было бы не справиться. Сьюзен сегодня соберет свои вещи и переедет к родственнице, дом Боунсов закроют до совершеннолетия наследницы.

Я достала из своей новой сумки с расширенным пространством цветы под стазисом, которые передали для похорон родители, и положила их в общую цветочную кучу. Мне тоже хочется плакать, я любила тетю Амелию. Сьюз последний раз остановила взгляд на могиле и взяла меня за руку, перемещаясь домой.

Мы попали в пылающее пекло, вокруг выло адское пламя, кожу и глаза тут же обожгло раскаленным воздухом. Больно! Я схватила подругу и активировала международный портключ.

***

С трудом открыла глаза, раздирая слипшиеся ресницы. Слизистая совсем сухая. Пытаюсь поморгать, от острой рези в глазах наворачиваются слезы, и становится легче. Кажется, у меня адское похмелье, но разве я пила? А что мы праздновали? И с кем? Или заливали горе? Постепенно в голове проясняется, пожар — последнее, что я помню. Нас спасли? Где Сьюз?

Оглядываюсь — я в больничной палате. На соседней койке кто-то лежит… бог мой, это же лысая Сьюзен! Ну, не совсем лысая — с коротким ежиком. Щупаю свою голову — тоже колючий ежик. Офигееееть… Получается, мы обгорели. Но на Сьюз ожогов не видно. Смотрю на свою руку — кажется, я очень похудела, но кожа чистая. Если ожоги вылечили, значит, само адское пламя нас обжечь не успело, его следы не лечатся ничем. Наверное, нас только обычный огонь задел и раскаленный воздух. Пытаюсь кого-то позвать, но горло только хрипит. Зато от моих усилий замигал какой-то артефакт рядом на тумбочке.