Так как моя мама сейчас общается с тетей Гарри, Петунья подписала для него разрешение, но МакГонагалл все равно запретила ему выходить с территории замка. В принципе, правильный подход, если верить, что Сириус Блэк — преступник и охотится за последним оставшимся в живых Поттером. Но Гарри от этого не веселее.

После магазинов Сьюз, Ханна и я зашли к мадам Розмерте выпить по порции сливочного пива — напиток больше похож на разведенный молоком бейлис, то есть имеет право на существование, но от пива там одно название. Наверное, можно добавлять его в кофе. Надо будет дать родителям попробовать. Затем девочки потянули меня обратно в замок. Я бы еще погуляла, просто по улицам, давно нигде не была. Но так как из-за любого угла сейчас может вылететь дементор, лучше прислушаться к подружкам.

В замок мы вернулись к обеду и я пошла развлекать грустного Гарри в гостиную Гриффиндора. Там сейчас не было никого, кроме Гарри и первых-вторых курсов, поэтому против моего присутствия в любом случае некому было возразить. Отдала ему шоколадку и кулек перечных чертиков и смотрела, как Гарри разжевывает очередного, чтобы выпустить струю пламени. Младшекурсникам тоже понравилось, пришлось делиться.

Я утащила Гарри гулять по замку.

— Гарри, у меня идея. Я вычитала, что есть заклинание против дементоров. Экспекто Патронум. С помощью него можно защититься. А нам с тобой это очень актуально.

— И все равно не понимаю, почему только мы потеряли сознание. Даже Малфой не струсил.

— Дементор заставляет нас вспоминать самое страшное. Понятно же, Гарри, что у тебя этого страшного было в жизни больше, чем у благополучного Малфоя. Уверена, ты бы от его воспоминаний тоже не струсил.

— Ну… может быть.

— Все равно сейчас все обсуждают моего боггарта. На уроке Люпина хлопнулась в обморок я одна. Так что не переживай.

— Гермиона, откуда у тебя такой боггарт?

— Меня больше волнует, откуда все узнали про моего боггарта, если его видел только профессор Люпин.

— Ээээ…

— Да, я хочу сказать, что у профессора Люпина слишком длинный язык. Но у него есть и плюсы. Например, он может научить нас заклинанию патронуса.

— Ты где-то видела пожар, в котором погибли люди? — Гарри не так просто сбить с толку, если ему что-то интересно.

— Да, так и есть… мне тяжело это вспоминать, Гарри, и пожалуйста, ты тоже не вспоминай больше…

— Конечно, Мио, больше не буду, — обещает он.

— Пойдем сейчас к Люпину или в другой раз?

— Нет, давай лучше сейчас, — Гарри хочется поскорее преодолеть свои страхи.

Люпин приглашает нас в кабинет, заваривает чай и рассказывает Гарри о его родителях. Как-то однобоко рассказывает, но хоть что-то. Для Гарри каждый новый факт на вес золота. Мальчик спрашивает его о Сириусе. Люпин стопроцентно уверен в его предательстве. Хорошие у них были отношения, Люпина вроде бы подозревали, потому что он темная тварь, а он сразу поверил, что Сириус предал своего лучшего друга. Про Петтигрю и речи не идет. Уверенность в предательстве Сириуса странным образом уживается с идеализацией их прошлой дружбы. Гарри морщится — опять пытался нарушить обет. Ничего, потерпи немного, раньше или позже ты встретишься со своим крестным. Так как мы засиделись, изучение патронуса решили начать в следующие выходные.

***

Я сегодня еще не отписалась родителям, поэтому прощаюсь с Гарри и топаю в свою гостиную. Поднимаюсь в спальню и вижу, как девчонки на диване в четыре руки мучают мою гитару, пытаясь наиграть «Котел жаркой любви» — одна из популярных песен местной певицы. Тихонько хихикаю и на цыпочках крадусь к своему пологу, чтоб не сбить творческий процесс. Лезу под балдахин и замираю. На моей кровати крыса смотрит на включенную карту мародеров. Я с испугом смотрю на крысу, крыса смотрит на меня. Секунд пять мы играем в гляделки, но я наконец отмираю и молниеносно колдую ступефай. Я долго тренировалась, чтобы палочка из кобуры сама прыгала мне в ладонь. Крыска падает маленькой статуей самой себе. Смотрю на лапы — точно Петтигрю. На карте открыта часть территории с Воющей хижиной. Понятно, зачем ему карта — высматривает Сириуса Блэка. И поэтому не заметил, как к спальне подошла я, смотрел на совсем другую часть.

Игра на гитаре прервалась, девочки начали собираться на ужин. Как бы ко мне не заглянули под полог на всякий случай. Вылезаю из-под балдахина, тщательно прикрывая плотной тканью мой величайший провал.

— Ой, Гермиона, ты уже здесь?

— Да, только что пришла. Вспомнила, что сегодня еще родителям не писала. Хочу быстро сообщить новости перед ужином, чтоб допоздна не затягивать, — стараюсь отвечать максимально естественно, но чувствую, получается так себе.

— Тебя подождать?

— Да нет, идите без меня. Я скоро присоединюсь, — улыбаюсь… как могу.

— Хорошо, тогда ждем тебя там.

Соседки уходят, а я остаюсь с Питером и своими проблемами…

Но что мне теперь делать? Смотрю на крысу. Пульс понесся вперед с бешеной скоростью. Я спалилась по полной. Невозможно не понять, почему я испугалась крысы, которую давно знаю. И почему кинула в него ступефай. Потому что крыса была с картой. Он знает, что я знаю. К тому же у меня карта, и я могу увидеть любого в Хогвартсе. Я для него теперь смертельно опасна… а это значит, что он смертельно опасен для меня.

Он убьет меня. Убьет, если только я дам ему шанс прийти в себя. Значит, в себя прийти он не должен… Если попытаюсь сдать его преподавателям, не факт, что мне поверят. Пока я буду пытаться что-то доказать, Питер может убежать. Он же крыса, упустив, второй раз можно уже не поймать. Да и если его посадят, он в итоге сбежит и возродит Волдеморта. С его помощью можно помочь оправданию Сириуса. Но… Но лично для меня важнее отсутствие Волдеморта, чем восстановленное доброе имя Блэка. А Сириуса можно оправдать и без Питера, хоть и сложнее. Боже, я ужасный человек.

Дальше действую не думая, кидаю на Питера сомниум и сверху еще один ступефай, стараясь влить побольше силы. Смотрю по карте, свободен ли путь. Накладываю на себя дезиллюминационные чары. Беру с собой Питера и иду окольными путями без картин в туалет Плаксы. Мне везет, Плаксы опять нет на месте. Наверное, с русалками плавает…

Закрываю слив раковины, кладу туда тельце Питера и включаю воду…

Через шесть минут крыса вдруг начинает увеличиваться в размерах, перестав помещаться в раковине, с плеском переваливается через край и трансформируется дальше, пока не становится грузным мужчиной с всклокоченными седыми волосами. Мужчина смотрит в потолок стеклянным взглядом. Он мертв. Машинально подхожу и ищу пульс. Когда до меня вдруг доходит, что я наделала, я с визгом отпрыгиваю назад сразу на пару метров. Дышу, пытаюсь успокоиться… Накладываю диагностическое заклинание. Мертв. Точно мертв. Совсем. В панике бегу к выходу, останавливаюсь, дергаюсь в сторону… Наконец догадываюсь еще раз посмотреть на карту. Точечка Питера Петтигрю, которая была со мной всю дорогу от спальни, теперь исчезла. Я убила человека…

Тем же путем, что шла сюда, возвращаюсь в спальню. Все еще на ужине. Снимаю с себя чары и бегу в Большой зал.

Оскара мне за лучшую роль. Я умудрилась нормально отсидеть ужин и вечер до отбоя, при этом не сорвавшись на истерику. Но в кровати меня накрыло. Я убила человека. Убила живого человека. Я его утопила. Беспомощного. Хладнокровно. Меня трясет, лезу в сумку за умиротворяющим, но оно почти не помогает. Вспоминаю, что где-то в рюкзаке есть немного медицинского спирта, можно разбавить и выпить. Уже потянулась, но тут сообразила, что есть метод проще. К черту все! Сомниум!

На следующее утро просыпаюсь с ощущением, что все-таки выпила вчера спирт. Ну и видок. Спасибо гламурным чарам. Сегодня мне в голову приходит новая ужасная мысль. Помимо ужаса, что я убила Петтигрю, я начинаю бояться, что меня найдут. И что тогда со мной сделают? В лучшем случае, это суд Линча. В худшем — страшно представить, что могут подумать. Доказать, что он был преступником, сейчас практически нереально. На самооборону никак не тянет. Ну кто мог подумать, что Петтигрю после смерти опять станет человеком? От дохлой крысы избавиться было бы проще.