Мы оказались в небольшой темной пещерке, на стенах которой горела пара тусклых факелов. Пол здесь покрывал видавший виды линялый ковер, на котором стояло кресло с потертой фиолетовой обивкой. Чуть дальше – стопка потрепанных книг, на которых возвышалось… еще одно кресло, совсем маленькое, но как раз подходящее под размер ши. Еще дальше высились сундуки, из раззявленных пастей которых выглядывали разнообразные старые вещи. А из некоторых – драгоценности в виде многочисленных бус и золотых монет, поблескивающих в полумраке.

– Вваливайся, не мнись на пороге, – относительно гостеприимно пригласил Ган, косясь на меня и явно ожидая моей реакции. – Чай пить будем.

«Вваливаться и не мяться на пороге» я не спешила хотя бы потому, что была ошарашена. Целиком и полностью.

Вот ши! Он что, притащил меня в свое логово?!

– И как это понимать? – осведомилась, продолжая обследовать пещеру взглядом. – Кажется, я в гости не напрашивалась.

Опустившись на пол, Ган протопал к разместившемуся в углу котлу и, обернувшись, через плечо бросил:

– Так давно договор пора отметить. У нас теперь узы. Кровные, считай.

И облизнулся – довольно так, точно объевшийся синеводкой морской котик.

В целом, пока ничего криминального не происходило, да и, откровенно говоря, посмотреть, как живет настоящий ши, было интересно. Поэтому мяться я все же перестала, неспешно прошла вглубь пещеры, ступила на тот самый выцветший ковер и тут же ощутила горьковатый травяной запах.

Ган орудовал у подвешенного котелка, под которым располагался мелкий артефакт с огнем саламандры. Варево активно бурлило, над ним вздымался белый пар, сдобренный мелкими синими искорками. Гану пришлось взгромоздиться на табурет, и сейчас эта синюшная мелочь обеими руками помешивала свое варево большим деревянным черпаком.

Зачерпнув мутноватую, не внушающую доверия жидкость, Ган шумно на нее подул, причмокнул и констатировал:

– Чабреца еще надо.

Пока я продолжала осматриваться, он взлетел под самый потолок и снял с полки баночку с сушеными травками и соцветиями. Опустившись обратно, кинул щепотку в варево и, вдохнув с новой силой попавший ему в лицо пар, вновь причмокнул – теперь удовлетворенно.

– Это и есть чай? – не пытаясь скрыть скепсиса, уточнила я.

– Что б вы, смертные, в чаях понимали! – с важным видом упрекнул Ган. – Чай – это что, по-твоему?

– Напиток, травяной сбор, – ответила не задумываясь.

– Во-о-от, – подняв указательный палец, протянул он. – А на самом деле чай – это состояние души. Каждый в него что-то свое добавляет: кто магию, а кто неосознанно – настрой. Мой чай – с вкраплениями магии ши, а стало быть, самой Глубины.

Теперь уж точно решив, что пить это не стану, я переключила внимание на груду сундуков. Что греха таить, привлекли меня и украшения, и золотые монетки. Ярко они поблескивали, соблазнительно так, словно бы просясь в руки. Но трогать сокровища ши я все-таки не рискнула и довольствовалась их созерцанием.

– Ты присаживайся. – Ган продолжал строить из себя удивительно гостеприимного хозяина. – Харэ мне ковер своими сапожищами гваздать.

Я и присела – аккуратненько, на краешек, чтобы мне вдобавок не предъявили порчу «великолепной новой» мебели и не выставили счет в виде нескольких капелек крови. Не удивлюсь, если для этого сюда и позвали.

Вскоре Ган достал с полки надтреснутый замызганный стаканчик, плеснул в него чаю и, едва удерживая в руках, протянул мне. Взять – взяла, а вот пить по-прежнему не собиралась.

Себя ши тоже не обидел, чем несказанно меня удивил.

– А я считала, вы только кровью питаетесь, – честно призналась я.

– А ты думаешь, ее так легко достать? – сделав глоток, проворчал Ган. – Я же до того, как с тобой встретился, вообще помирал. Надо же хоть чем-то силы поддерживать. В идеале, конечно, ромом али элем, но за неимением оного и чай сгодится. А еще…

Далее мне прочитали длинную лекцию на тему того, как выжить несчастному, одинокому ши после внезапного пробуждения и чем чревато для их народа долгое воздержание от любимого лакомства. Благо за такими рассказами Ган совсем не обращал внимания на мой по-прежнему полный стакан, по поводу чего я облегченно выдохнула. Обижать его все-таки не хотелось. А то мало ли… ши ведь злопамятные.

– Давай-ка кое-что проясним, – вставила я, когда в жалостливом повествовании наступила короткая пауза. – Ты позвал меня сюда, просто чтобы напоить чаем?

Ган кивнул.

– И все?

Кивнул снова.

– А в чае есть какая-то тайная добавка, которая не сулит мне ничего хорошего?

Кивнул в третий раз. На мгновение замер и, стукнув себя по лбу, замысловато выругался.

– Протухший плавник! Да не то я хотел сказать, совсем не то! – принялся оправдываться он. – Самый обычный чай, вот-те глубинное слово, самый что ни на есть обычный!

Глаза-бусинки забегали, острые коготки впились в удерживаемый стаканчик, что только укрепило меня в мысли – здесь что-то нечисто. Причем нечисто – в прямом смысле.

– Та-а-ак, – протянула я, решительно опустив свой стакан на пол. – Ну-ка, живо рассказывай, что ты мне подмешал!

Рассказывать он явно не хотел и намеревался стоять до последнего. По части увиливаний ши – те еще мастера, но меня с толку тоже не сбить: если решила докопаться до правды – докопаюсь! И пусть до пробирающего, пронизывающего насквозь взгляда адмирала мне еще расти и расти, при необходимости в гляделки тоже играю неплохо.

Даже весьма неплохо, если судить по напряженности Гана и тому, насколько быстро он сменил тактику и принялся оправдываться:

– Да ничего особенного в чае этом нет! Всего-то щепотулечка свойств, которые могут помочь быстрее раскрыть магический потенциал. Мамой клянусь!

– Ши почкованием размножаются, – вкрадчиво напомнила я. – Клятва не принята.

Ган буквально взвыл:

– У-у-у, въедливая какая! Ладно, Глубиной тебе клянусь, так годится?

Сложив руки на груди, решительно возразила:

– Клятвам ши вообще верить не стоит, так что прости, – и без перехода осведомилась: – Так зачем, говоришь, тебе мой потенциал раскрывать понадобилось?

Внутри так и зашевелилось нехорошее подозрение, связанное с тем, что действовать Ган мог не только в своих интересах. Возможно, у меня на фоне происходящих событий и прогрессировала паранойя, но вероятность постороннего вмешательства я не исключала.

По тому, как Ган отвел взгляд и нервно постучал друг о друга указательными пальцами, я поняла, что от истины в своих умозаключениях ушла недалеко. Теперь оставалось понять, кто именно и с какой целью надоумил его напоить меня этим «чаем».

На добровольное сотрудничество ши идти по-прежнему отказывался, поэтому информацию пришлось тянуть буквально крабьими клешнями. С какой бы стороны зайти ни пыталась, он кривился, отворачивался и всем своим видом выражал раздражение.

Устав ходить вокруг да около, я спросила прямо:

– Адмирал Рей?

– Дно тебя поглоти! – взвился Ган. – Да как тебе только в голову могло прийти, что я – чистокровное, древнее исчадие Глубины стану сотрудничать с таким отвратительно благородным типом?! Да еще и повелителем пятисот потерянных душ? Не-не, мне моя шкура пока дорога.

– Четырехсот девяноста девяти, – машинально поправила я. – Значит, меня ты отвратительно благородной не считаешь, раз сотрудничаешь?

Обратив на меня внимательный взгляд, Ган едва заметно улыбнулся. Улыбка эта была странной, словно бы он знал что-то такое, о чем я не могла даже догадываться. В маленьких глазках блеснуло лукавство.

Но заострять на этом внимание я сейчас не стала и, пока ши немного расслабился, озвучила главную догадку:

– Кайер Флинт?

Ган вздрогнул всем телом, сложил руки на груди и теперь уже совсем недобро на меня зыркнул. Недобро, но совсем не так, как прежде. Похоже, я попала в яблочко. Даже неудивительно – можно было сразу понять, что за всем этим снова стоит капитан пиратов. Поднебесные, да есть хоть что-нибудь в этом мире, о чем он не знает? О моей сделке с ши – и то пронюхал!