«Что если он узнает…» — он резко оборвал собственные мысли. Если он хочет сохранить свою тайну, то ни о чем не должен думать.

— Маленькое наказание, — пробормотал всеотец, вынуждая Зарна упасть на колени. — Но не очень болезненное…

Ненавидя отца всей душой, Зарн поднял взгляд, чтобы встретить боль, преследующую его с рождения.

Больше ему ничего не оставалось.

* * * * *

Каждый раз после этого он ощущал себя опустошенным. Всеотец отдал конкретный приказ:

— Иди в ангар и передай капитану эскадры приготовить новый корабль. Ты будешь пилотировать сам. Ты и никто другой. В нужное время, когда я дам подам сигнал, ты похитишь девушку и привезешь её ко мне.

— Да, отец, — пробормотал он онемевшими губами. Его ненависть была так сильна, но дух слаб. Настолько слаб, что он рисковал снова не повиноваться отцу, хотя знал, что это повлечет за собой дальнейшее наказание.

Коридор к его личным апартаментам казался длиннее, чем обычно. Всеотец никогда не появлялся в этом конце корабля, предпочитая проводить большую часть времени в тронном зале. Металлической трон с гравировкой из светящихся зеленых рун был символом его власти и частично источником страха, который он источал, как любой другой мужчина, телесный запах.

В эту часть корабля, где находилось большинство инкубаторов и питомников урликов, всеотец никогда не заглядывал, именно поэтому Зарн выбрал личные апартаменты здесь. Однако это оказалось нелегко. Чтобы заполучить это место, он убил трех самых надежных советников всеотца и генерала армии Скраджей. Зарн не жалел об их смерти. Только с помощью насилия и кровопролития он вырвался из тронного зала и заслужил иметь собственные апартаменты.

Место, где он смог бы уберечь свой секрет.

Подойдя к пластиково-стальной трехслойной двери, Зарн ввел в панель управления сложный код, известный только ему. Это была комбинация рун, символов, цифр и букв, которые менялись каждый день, и знал этот код только он сам. Войдя в апартаменты, Зарн запер за собой дверь. И лишь тогда вздохнул с облегчением.

— Санджа? Иди сюда, девочка, — тихо прошептал он, осторожничая, даже несмотря на то что стены его апартаментов были звуконепроницаемы. С всеотцом любая предусмотрительность лишней не бывает.

Из его спальни послышалось тихое поскуливание. Зарн расслышал в нем вопрос и ответил утвердительно. Он научил её никому не доверять — даже ему — без кодового слова.

— Зеленые глаза, — пробормотал он и услышал тихий, радостный лай, прежде чем Санджа выскочила из-за угла и кинулась к нему.

— Полегче, девочка! Полегче! — Зарн почувствовал, что улыбается — такое незнакомое для него выражение и в то же время такое естественное, когда рядом с ним находился его питомец.

Санджа радостно запыхтела и завиляла обрубком хвоста. Зарн сожалел, что не смог спасти её от увечья — все урлики рождались с мягкими гибкими ушами и длинными пушистыми хвостами — Санджа была бы красавицей. Но он не смог спасти её от медицинского увечья, благодаря которому её прекрасные ушки превратились в заостренные, стоявшие торчком уши, а вместо хвоста остался обрубок. Но, по крайней мере, он спас её от имплантации чипа, усиливающего обоняние и агрессию во взрослом урлике, тогда их глаза становились такими же злобно-красными, как у него и всеотца.

Ему пришлось убить мастера питомника, чтобы незаметно забрать её. Зарн не жалел о его смерти. Он пойдет на всё, чтобы сохранить свою тайну.

Санджа вскочила, поставила передние лапы на его плечи и облизала лицо. Ощутив соль от слез на его щеках, она снова тихонько заскулила, её большие карие глаза наполнились беспокойством. Зарн знал, она поняла, что он недавно пережил, и беспокоилась о нем — даже немодифицированный урлик обладал умом и яркими чувствами десятилетнего ребенка.

— Всё хорошо, девочка. Я в порядке. — Он потрепал её за ушами, и она снова радостно заскулила, убедившись, что с хозяином всё хорошо.

— Мне нужно будет на некоторое время уехать, — с сожалением сказал Зарн. — Не знаю, как надолго, но автоматическая кормушка позаботится о тебе. Ты же знаешь, я буду скучать по тебе.

Санджа беспокойно заскулила, как всегда огорчившись, когда услышала о его отъезде. Зарн не хотел её расстраивать, но должен был рассказать о том, что ему придется уехать. Он не мог сказать, как долго будет отсутствовать и когда снова её увидит, просто не хотел, чтобы она беспокоилась. А она, конечно, будет волноваться, если однажды ночью он не явится в свои апартаменты. Со вздохом Зарн уткнулся носом в мягкий мех и вдохнул теплый животный запах.

Его питомец был единственной искоркой тепла во всем его холодном существовании. До того как спас её, Зарн ощущал, что медленно сходит с ума от окружающей его невыносимой жестокости, что всё больше и больше становится похожим на всеотца. И сейчас, ради нее, он переносил даже самые наихудшие наказания от всеотца. Санджа удерживала его в здравом рассудке, а он взамен обеспечивал её безопасность.

«И она останется в безопасности», — поклялся он.

До тех пор пока всеотец не узнает о ней.

«Он не сможет. Он никогда не вырвет это из меня», — яростно повторял про себя Зарн. Он предпринял все возможные меры, чтобы защитить свою драгоценную Санджу от отца. Даже те, которые надеялся никогда не использовать. Но ему придется пойти на это, чтобы уберечь её от костлявых лап всеотца.

Потому что Зарн слишком хорошо знал, что нет участи хуже.

Глава 26

— Итак, я не ботан, но уверена, что мы не сможем преодолеть пятьдесят световых лет без последствий для нас или для людей, которых мы оставим на планете. Разве они не состарятся, пока нас не будет?

Софи нервно наблюдала, как маленький модифицированный шаттл, который пилотировал сам Сильван, приближался к образовавшейся недалеко от материнской станции красной туманности. Этот портал для путешествий в пространстве Киндреды создавали специально разработанной ими машиной, с его помощью они путешествовали по вселенной, чтобы находить совместимые с ними расы для заключения генетических сделок. Но для нее портал выглядел как одна большая зияющая рана, открывшаяся на звездном небе.

— Так оно и было бы, путешествуй мы с нормальной скоростью. — Сильван говорил совершенно беззаботно, отчего София слегка успокоилась. — Но это не так. Фактически мы преодолеем лишь несколько сотен ярдов, — низким голосом вещал он. — Представь себе, что пространство — это лист бумаги, а наш корабль — муравей, который должен его преодолеть. Если он будет просто ползти по листу всё расстояние, это займет слишком много времени. А вот если кто-то свернет лист, мы почти мгновенно преодолеем всё расстояние до пункта назначения. Понимаешь? — Он взглянул на улыбающуюся Софи.

— Да, прекрасно. Ты знаешь, что смог бы стать потрясающим учителем? Если бы не был доктором… э-э-м, медиком.

— Приму это за комплимент. — Он снова улыбнулся лишь ему свойственной кривоватой улыбкой, которую она успела полюбить, даже несмотря на то что он так редко улыбался.

— Мне нравится твоя улыбка, — импульсивно сказала она. — Ты очень редко улыбаешься, но она освещает твое лицо.

— Спасибо, — тихим и низким голосом ответил он, встречаясь с ней взглядом.

В свете огней панели управления его глаза отсвечивали бледно-голубым, что очень понравилось Софии. Они казались гораздо менее угрожающими, чем тот кроваво-красный оттенок радужки, когда Сильван впадал в состояние берсерка. Казалось, на Земле он постоянно находился в ярости, но сейчас, думая об этом, Софи поняла, что с тех пор как они вернулись на материнскую станцию, она ни разу не видела его в подобном виде. Не то чтобы она слишком часто встречалась с ним с тех пор, но всё же…

— В последнее время ты кажешься… спокойнее, — рискнула произнести она, надеясь, что он не обидится. — С тех пор как мы вернулись на материнскую станцию. На Земле ты был, ну…