– Здравствуйте, простите пожалуйста, вы не знаете Дениса Мезенцева, который сюда часто ходит?

Служительница сразу прониклась сознанием своей значительности – и осведомленности:

– Денисочку? Конечно, знаю!

– А он давно здесь был?

– Давно! Сколько-то дней. Отец Левонтий его увещевал, обличал гордыню, и он больше не показывался.

– Какую гордыню?

– Ну – как сказать? Вообразил, что он какой-то святой, я не знаю. Что он может благословлять. Две юроды к нему кинулись, а он их ка-ак благословит! Такой важный стал. И ушёл с тех пор.

– А куда?

– Не знаю. С юродами этими ушёл. Потом у нас говорили, у одной сын двоих ножиком распорол до смерти!

Об этом мальчике Галочка наслышалась! Потому что и он, и те двое убитых учились у них в школе. А убийца – самый маленький из тех троих, вот что интересно! Говорили, он неподсуден по малолетству и вернется даже в свой класс. Но пока не приходил. И все родители подписали протест.

– Ушёл с мамой этого Мишки-Потрошителя? – так его теперь прозвали в школе.

– Ушёл. Утешал её очень.

Ну вот, появилась все-таки зацепка: мать Потрошителя.

Галочка что-то соврала и узнала в школе адрес Потрошителя. Пришла, позвонила. Открыл ей тот самый маленький Миша.

Галочка посмотрела на него с невольной опаской. Хотя она и старшая, и мастер спорта – координирована, значит, на случай борьбы и самообороны.

– Здравствуй, а мама твоя дома?

– А зачем тебе моя мама?

Вот нахальный мальчишка! Не желает ответить прямо.

– Затем, что у меня к ней дело.

– А какое дело?

Нужно было или дать маленькому негодяю хорошую затрещину – или рассказать, какое дело. Если бы не слава Потрошителя, Галочка для краткости дала бы затрещину – но с таким опытным убийцей предпочла переговоры.

– Я ищу мальчика по имени Денис.

– Который святой?

Такой аттестации Галочка не ожидала, но ей было все равно: ей нужен был адрес, а эпитеты её не интересовали.

– Да-да, тот самый!

– А мама сейчас пошла к Денису, – охотно сообщил Миша.

– А когда твоя мама придёт?

– Не знаю. Может, поздно.

– Хорошо, я её подожду.

– А я тебя не пущу. Если только одно дело сделаешь?

– Сделаю. А какое?

– А не скажу. Обещай, что сделаешь.

– Сделаю. Если смогу.

– Сможешь, – обнадежил мальчик Миша.

Знала бы Галочка – какое дело!

– Ну вот, – удовлетворенно сказал Миша, вводя наконец в комнату нечаянную гостью. – Вот смотри.

На столе был раскрыт массивный художественный альбом – какие обычны в интеллигентных домах.

– Вот смотри.

Альбом был раскрыт на репродукции лежащей красавицы.

Совсем голой, прикрывающей только лобок ладошкой. Эта была знаменитая Венера Джорджоне, но Галочка в живопись пока не врубилась.

– Красивая. – неопределенно сказала Галочка.

– Все женщины такие. Только я не видел. Видел только немножко, как мама моется.

Галочка молчала.

– Вот ты разденься и ляг как она! – приказал Миша.

– Ах ты маленький нахал! – воскликнула Галочка, хотя не столько возмутилась, сколько позабавилась.

Действительно – рано развитый мальчик.

– А ты обещала.

– Ну, мало ли. Не такое же.

– Тогда уходи.

Галочка подумала, что выходит совсем забавно, и можно будет рассказать Серёже – Серёжа немножко возбудится, а то даже не пошёл в подъезд поцеловаться.

– Хорошо. Сейчас. Только не всё сразу.

Очень удобно – Галочка была в кофточке, не нужно стягивать платье.

– Вот смотри, это бюстгальтер называется. Женщины его носят, чтобы поддерживать грудь. Сзади застежка. Давай-ка, сам расстегивай, если ты такой смелый.

Миша исполнил – твердой рукой.

– Вот тебе и грудь.

Миша посмотрел очень серьезно.

Потом протянул руку – потрогал одним пальцем.

– Надо всей ладонью, чтобы ладонь накрывала – как чашка. И погладить потом.

Даже показалось приятно. Галочка никогда не думала, что будет вот так ласкаться с малолеткой. А оказалось – тоже приятно.

Может быть, образование Миши-Потрошителя и продолжилось бы, но тут послышался ключ в дверях. Галочка мгновенно натянула блузку и даже успела закрыть книгу на опасной репродукции.

Миша выбежал навстречу в прихожую, радостно сообщил, что пришла молодая таинственная гостья – таинственная тем, что недоразделась, но этого Миша маме не уточнил – и Наталья вошла настороженная, потому что после трагедии не ждала ничего хорошего от внезапных посещений.

Тем приятнее было узнать в чём дело и успокоиться.

– Вы простите, – зачастила ещё смущенная Галочка, – я ищу Дениса Мезенцева, я из его класса, а он уже третий день не ходит в школу и никто ничего не знает. Мы волнуемся.

– Дениса нашего? – нараспев переспросила Наталья. – Отрока Светлого, Сына Божия? А зачем вам, неверным?

– Но мы хотим его видеть, поговорить. Я хочу. Он и раньше со мной много говорил о Боге, – догадалась она подольститься. – Так интересно!

– Ну если говорил, значит доверял, – смилостивилась Наталья. – Приходи. Он всех принимает, всех просвещает. И тебя просветит до конца. Приходи.

Ну вот и можно звонить Серёже!

– Приходи, – подтвердил и Миша.

Но он имел в виду продолжение прерванного на таком интересном месте сеанса.

Вот даже дети своими способами утоляют тягу к интересному полу.

Господствующее Божество снова и снова вспоминало заманчивую идею: а что, если возжелать – и разделиться на два Господствующих Божества: Господа-Отца и Госпожу-Мать?! Правда, непонятно, как это получится два – Господствующих?! А если Господь захочет одного, а Госпожа – другого?! Непонятно – но все равно интересно.

Все-таки Оно не решилось действовать так же решительно, безо всяких сомнений и оглядок, как действовало Оно, когда преобразовало Хаос в Космос. Последствия ведь могли наступить такие же разительные, как и после того акта Творения.

Или даже – более разительные: тогда преобразовывался внешний, по отношению к Господствующему Божеству мир, само же Оно осталось прежним, лишь получило доступ к разнообразным впечатлениям, вырвалось из мучительного Самозаточения. Теперь же дело шло о гораздо более серьезном действии: о том, чтобы преобразовалось Оно Самоё!

На этот раз надо было подумать и прикинуть гораздо тщательнее. Представить Себе, как это может получиться в реальности.

Сразу стали бы Они неразлучны – Им просто негде разлучиться. Но остались бы Они бесформенны, бестелесны – как бесформенно и бестелесно ныне Оно Единосущное. Бесконечную Вселенную поделить невозможно – это математический факт: бесконечность не делится даже на два. Значит, и Он, и Она присутствовали бы везде, образуя двухслойную Божественную Субстанцию. Естественно, Они полюбят Друг Друга: Оно для того и разделилось бы, чтобы Они могли полюбить. И это будет прекрасно.

Первые слова, первый ласковый лепет:

– Дорогая, этот мир принадлежит Тебе.

– Дорогой, этот подарок достоин Твоего величия.

– Ты понимаешь, Дорогая, Я всегда стараюсь сделать как лучше.

– Конечно, Дорогой, Я в этом не сомневаюсь. И Я тоже стараюсь. Теперь Мы можем постараться вместе.

Так хорошо! Хотя чего-то все-таки не хватает.

Мелкие, но неиссякаемо похотливые планетяне непрерывно касаются друг друга телами. Но у Них тел нет и быть не может – при Их-то бесконечности. Значит, чего нет, того никак нет, и весь этот любовный пласт отпадает. А что остается?!

– Какое счастье, что Мы вместе, Дорогая!

– Какое счастье, что Мы не одиноки. Дорогой!

– Ты – Моя Любимая!!

– А Ты – Мой Любимый!!!

– А Ты – Моя Любимая!!!!

Как прекрасно сказано.

Но сказано уже всё – на взаимную тему. А дальше – что?

А дальше – только заверения с нарастающим количеством восклицательных знаков.

– Какое счастье, что Мы всегда вместе!

– Да, Дорогая, Мы всегда вместе.