— Лис, твое ЖЕЛАНИЕ для меня слишком очевидно, — капслочит мои хотелки Дэн, но и его в этом плане голод сквозит порой в каждом слове.
— И ты прав. Меня постоянно клинит от жажды изнавсякать тебя всего, — не остаюсь в долгу, подчеркивая степень своих извращенных фантазий, и о-о-очень надеюсь, что не все мои тайные желания для парня настолько прозрачны, а то наверняка ужаснули бы его своей экстремальностью. Поэтому мягко увожу бурную реку нашей беседы в тихую заводь: — Но это не все, к чему я стремлюсь.
— У меня от одной перспективы стать изнавсяканым мурашки по коже, а это, оказывается, еще и не ВСЕ! — пытается шутить парень, но я слышу, как его разрывает неуверенностью в себе.
— Денис, ты плохо меня знаешь, если думаешь, что я ограничусь такой малостью, — хватаюсь за его слова, как за соломинку.
Пальцы порхают по клавиатуре, только я не пишу, а говорю, глядя в глаза Безликому. Не знаю, как объяснить ему, что мне плевать на его шрамы. Да и говорить сейчас об этом слишком рано. Но так хочется сказать, что для меня он красив, какой есть. Что я не испытываю жалости. Да и как можно испытывать это унизительное чувство к тому, кто несет на себе отметины побед в борьбе с судьбой?!
— Прежде всего, я хочу сделать тебя счастливым, — тянусь к нему всей душой, словно альпинист, что судорожно сжимает выскальзывающие из рук пальцы зависшего над пропастью товарища. — Позволь мне быть рядом. Не отталкивай. Ты ведь понимаешь, что наши чувства взаимны. Просто не отрицай этого.
— Я сам не знаю, что чувствую, — мой мальчишка отчаянно борется сам с собой. Мечется на разрыв чувств, но я уже прочно вплелся в его энергетические потоки. Держу, не отпускаю.
— Тише, малыш. Ты боишься своих чувств. Не веришь мне. Не хочешь понять, что я искренен и не несу никакой угрозы.
— Как я могу это знать? — Снова частокол теней прошлого не дает рассеяться демону Недоверия.
— Слушай сердцем. Оно не врет. Я понимаю, звучит пафосно, но в таких делах только оно помощник.
— Мои чувства рядом с тобой сходят с ума. — У меня самого все внутри сжимается в сладко-щемящий комок.
— Правильно. Так и должно быть. Просто отключи голову, у тебя в ней слишком много блоков.
— Лис, мне уже отключать нечего. Ты мне весь мозг вынес.
— Дэн, доверься мне. Почувствуй. Я рядом. Стоить только протянуть руку и сделать шаг…
*** Fluke — Reeferendrum*
…Шаг. Стою в проеме двери. Ты сидишь в объятьях черного кресла. Напряженный, недоверчивый, дикий, готовый в любой миг закрыть все окна и двери, отсекая себя от этого мира. Окружен полумраком, пульсируешь глубоким ультрафиолетом. Как же я хочу сорваться и стиснуть тебя в объятьях, но не спешу. Знаю: одно неверное движение — и ускользнешь за границу событий.
Шаг. Взгляд прикован к тебе. Не смотришь, отворачиваешься к окну. Темные волосы скрывают лицо. Пальцы судорожно вцепляются в подлокотники. Сжимаешься мнительным зверьком, что от любой протянутой руки ждет затрещины. А выпирающие позвонки на ссутулившейся спине готовы ощетиниться острыми шипами подозрительности. Так бы и впился в эту доверчиво оставленную открытой кожу. Стиснул челюсти, оставляя на шее следы зубов, как знак, что мой.
Шаг. Разворачиваю тебя к себе. Преграждая путь к паническому бегству, накрываю ладонями побелевшие пальцы. Ледяные. Страх. Сочится из кожи тягуче-синими ручейками. Вымораживает сердце и душу. Мой мальчик, не бойся. Открой мне свое сердце. Не гаси жар, что, знаю, пылает под толстой коркой льда.
Шаг. Решительно выдергиваю тебя из кресла. Прочь из паучьего угла, в котором ты свил себе непроницаемый кокон. В наш — только наш — мир, где не будет места поглощающему свет черному, где вместе со мной ты вспыхнешь всеми цветами радуги.
Шаг. Тепло твоего тела так манит. Прижимаю к себе, и меня обволакивает твой аромат. Ни духов, ни одеколона. Запах чистой кожи. Как же он мне нравится. Утыкаясь носом в изгиб шеи, дышу тобой, готов заурчать от нахлынувшего удовольствия. Мое теплое дыхание щекочет ухо, и ты отзываешься сапфирово-колючей россыпью мурашек по скулам. Но я уже хочу большего. Не только шлейф запахов, но и вкус…
Шаг. Язык осторожно касается кожи. Словно зализывая раны, оставляет мокрые следы. Дергаешься. Ну уж нет! Не отпущу. Заключаю в клетку объятий, и беспредельная нежность течет от меня к тебе искрящимся ультрамариновым потоком. Губы обследуют шею. Мечу свое ласковыми поцелуями, грубыми засосами-укусами. Рисую пурпуром по не тронутой загаром коже, и ты таешь, сверкая небесно-голубым.
Шаг. Пытаюсь коснуться твоих губ. Снова уворачиваешься. Извиваешься в моих руках ужом, но уже горишь зелеными язычками жажды познания. Напираю, прижимая тебя к стене. Злюсь, когда ты опускаешь голову, занавешиваясь от меня волосами. Хочу сжать их в кулаке. Потянув, вздернуть голову, чтоб заглянуть в зеркала души, а в них увидеть чувства, что ты так тщательно скрываешь.
— Смотри мне в глаза! — фиксируя подбородок, почти рычу, еле контролируя зверя, что бесится из-за твоего упрямства. Пальцы не ослабляют хватку, веду указательным по теплым губам и тону в расширившихся омутах зрачков. Дрожь от тебя ко мне, от меня к тебе, и я прижимаюсь поцелуем. Сминаю губы, не даю опомниться, властвую, насилую рот своим языком. И фейерверком взрывается огненно-желтый, сметая тьму вокруг.
Шаг. Мои горячие ладони шарят под футболкой, сканируя подушечками пальцев реакции отзывчивого тела: мурашки, вздымающие волоски на руках, сжимающиеся в твердые камушки соски. Бесстыже трусь бедрами о твои. Эти фрикции выносят мозг. Возбуждение разгорается, и чувствую ответный трепет. Откидываешь голову, подставляешься. Мне тебя так мало. Моя жажда, мое оранжевое пламя.
Шаг. Нетерпеливо, горячечно срываю с тебя шмотки. Тихий шепот. Требуешь, просишь, умоляешь остановиться. Только как это возможно, когда твои вибрации резонирует во мне?! Скручиваю наши необузданные стихии в единый огненный смерч. Не отступлюсь! Не отпущу! Никому не отдам! Мой! Сколько эмоций ты во мне будишь! Адский коктейль.
Шаг. Мы в постели. Пробегаюсь мелкими поцелуями по выступающим косточкам ключиц, успокаивая, уговаривая, искушая. Вот так, чувствуй меня. Не закрывайся — и услышишь дыхание в унисон, ритм сердца единый. Знаю: слышишь. Вспыхиваешь алым, уже не в силах сдерживать свой огонь. Хочу, чтобы ты еще ярче горел в моих объятьях, кроваво-красным цветом страсти.
Шаг. Перемещая руку на пах, сжимаю каменную плоть. Жаркой волной по телу твой сдержанный стон, и больше не могу сдерживаться: хочу кожа к коже, глаза в глаза. Умоляю, прошу, требую — стань моим. Ответом дразнишь: то льнешь, то отстраняешься, то снова ластишься недоверчивой зверушкой, разрываясь между желанием любить и страхом новой ошибки.
Шаг. Рискуешь. Твои ладони ложатся мне на плечи, сначала робко, но через миг сжимаешь сильнее, царапаешь. И мне это нравится. Мне нравится в тебе все. Кипучая страсть и трогательная нежность, что порой мелькает в глазах. Бесстыдство и скромность. Нахальство и робость. Как ты совмещаешь в себе несовместимое? Шепчу тебе пошлости, желая смутить еще больше. И ты расцветаешь пунцовым.
Шаг. Сползая поцелуями к груди, задеваю языком сосок и прихватываю зубами. Распалившийся, выгибаешься, стонешь. Знаю: любишь эту особую Боль. Ты такой же извращенец, как и я. И эта грань тебя мне тоже нравится. Подхватывая под задницу, вздергиваю, и ты решительно седлаешь мои бедра, пылая кармином.
Сливаемся, растворяясь в друг друге. Губы, руки ненасытны. Глаза пьяные от страсти. Голос хриплый, срывающийся. Плавишься в нашей страсти, лучась инфракрасным жаром. И вот она, награда, — мое имя хрипом, стоном. Я дрожу над тобой, я тобой дорожу. Я предан тебе, я тебя не предам. Не только ты мой, но и я твой. Я нашел тебя.
«Найти тебя… Дотронуться до тебя… Найти тебя… Дотронуться до тебя…» — в исступлении твержу сам себе, пялясь невидящим взором в ночь, и ничего не понимаю.
Я стольких девочек-мальчиков в жизни под себя подмял, но никогда и ни с кем мне не было так упоительно кайфово, как с парнем, которого и пальцем не тронул, а лишь коснулся душой. И это чувство раскрасило мой мир радугой ощущений настолько реальных, словно он стоял здесь и сейчас передо мной и я осязал тепло и запах его кожи, сердца стук, шепчущие губы и срывающееся дыхание.
