– Нет. Так не получился. – Почему? – Унитаз маловат будет. – Э... а каков диаметр василиска? – Э... примерно метр. Ты знаешь, как-то не мерил. – Да, тогда не пролезет. Разве что с унитазом на башке... – И это я – садист!? – М-да... А что в этом девчачьем туалете такого? – Да тайный проход там! И по нему василиска можно выпустить... – В туалет? – Да. – Может, туда Дамблдора заманить? – Знаешь... василиска жалко. Если сразу не сработает, то Дамблдор его угробит. Он хоть и скотина, но сильная. Я-то знаю... – Откуда? – Э... – Ладно. Давай так, потом ты мне еще расскажешь? – Расскажу. – Тогда я прячу дневник и на ужин. До встречи, ваше темнолордство. – До встречи, Поттер.

Следующее, что сделал Генри – поужинал. И созвонился с Лиз.

Первое, что посоветовала Лиз – растворить гадость в царской водке.

Второе – пока подождать. Растворить успеем, а вот пообщаться...

И Генри принялся расспрашивать Тома. Тот охотно отвечал на вопросы.

Вышло так, по его словам, что примерно пятьдесят лет тому, он учился в Хогвартсе. Чистая правда. И даже был старостой и вообще отличником. А потом чисто случайно нашел Тайную Комнату.

И открыл проход.

Разумеется, василиск выполз.

Черти принесли в этот момент Плаксу Миртл в туалет!

У девчонки оказалось слабое сердце – и в итоге туалет обзавелся привидением. А Том попал на крючок к Дамблдору. Добрый дедушка Альбус предложил отмазать мальчишку, разумеется, не за спасибо. Подставили Хагрида, который как раз умудрился протащить в школу акромантула. Полувеликана выгнали, сломали ему палочку и вообще поиздевались, как могли. А Тома стали шантажировать.

Печалька, да.

Пришлось мальчишке вовсю пахать на Дамблдора.

Что дальше?

Да пес его знает! Тому-из дневника шестнадцать, Тому-Волдеморту пятьдесят, и что там могло наслучаться? Что угодно! Как говорится – см. газеты.

Вот дневник точно создавали под руководством Светлейшего, чтоб ему! А остальное... неизвестно.

Генри бы так просто не отстал, но однажды, придя к себе в комнату, обнаружил, что все перерыто, а дневник исчез.

Сперли.

Кто?

Когда?

Черт его знает.

Точно кто-то из своих, но кто?

Уизли?

Но откуда она могла узнать?

Ничего не понимаю...

Прим. авт. Царская водка – смесь азотной и соляной кислот, 1:3. Любой, кто рискнет ее выпить, получит царский ожог гортани и мучительную смерть от глупости.

====== Глава 5 ======

Лечили Гермиону и Рона долго и упорно. Недели две.

Генри знал точно о ходе лечения, поскольку его донимала мелкая Уизли. Ходила, заглядывала в глаза и сообщала, что вот с Роном все лучше и лучше, у него уже лицо восстановилось, а у Гермионы восстановление началось с ног, а на лицо она пока еще по-прежнему полуГойл.

Генри не знал, куда прятаться.

А Гермиона и Рон не знали, куда деться от слизеринцев, которые, вот совпадение-то, в эти дни травмировались просто десятками. И шли на прием в лазарет.

Что-то подсказывало Генри, что к концу лечения, Гермиона и Рон будут передвигаться по Хогвартсу ползком и в маскировке.

Ошибался.

Недооценил.

Не успела Гермиона выписаться, как примчалась к нему.

– Генри, спасибо! – А мне-то за что? Это к Снейпу. – Ну... ты пришел на помощь... – Пожалуйста.

Генри развернулся и хотел удрать, но его придержали за мантию.

– Генри, ты такой умный! Как нам все-таки проверить, Малфой – это наследник – или нет? – А спросить не пробовала? – Как? – Малфой!

Благо, тот рядом проходил. Дело-то было на выходе из столовой.

– Что, Поттер? – Тут Гермиона желает знать, не ты ли наследник Слизерина.

Драко закатил глаза.

- Не я.

– А поклясться можешь? – Грейнджер, ты что – аврорат?! Ты уже вконец рехнулась со своей шпиономанией! На такие дела нужны взрослые и умные люди, а не соплячье с амбициями. – Но если их нет?! – А это – вопрос к директору.

После чего Малфой и смылся, оставив Гермиону стоять с раскрытым ртом. Генри посмотрел – и тоже удрал. А то хуже дурака – только дурак с инициативой.

Еще две недели прошли спокойно.

Больше никто не каменел.

Генри с удовольствием залез бы в тот самый туалет и поискал проход к василиску, но Лиз отсоветовала.

– Скажи, а где гарантия, что василиск – добрый? – Том сказал... – Что он там живет. А что василиск хороший – промолчал. Может, он тебя сначала сожрет, а потом поздоровается... – Логично... – Вот и не лезь. Это тебе не хомячок, у него зубки подлиннее. – Ладно. Обещаю. Но кто же спер этот дневник? – Тот, у кого есть доступ в башню и в комнаты. – Уизли? – Если бы она его стащила, она бы к тебе не подходила, нет? А она за тобой хвостом шляется. – А кто тогда? – Не знаю. Приглядывайся, кто поменял свое поведение.

Генри честно приглядывался, но толку было – ноль.

Гермиона по-прежнему искала наследника – теперь в библиотеке. Джинни ходила и глядела тупыми бараньими глазами. Рон навязывался в друзья, Малфой язвил...

Все произошло внезапно.

В коридоре у женского туалета вновь нашли тело.

Оцепеневшей Гермионы. И – Пенелопы Кристал.

Если первую Генри было особо не жалко – хоть отдохнет, то вторая... ее-то за что? И как?

И зачем она туда пошла?

Вообще, равенкловцы не гуляли, где не надо. Она пыталась что-то проверить? Или начала кого-то подозревать?

Генри не знал, но надеялся узнать, благо, раскаменяющее зелье было в достатке, спасибо попечителям.

Но прежде, чем успели расспросить девочек – в школу явился Люциус Малфой.

Выглядело это так.

Обед, большой зал, опечаленное лицо Дамблдора. Тут открывается дверь – и входит такой Малфой, весь в черном, весь элегантный, как старинные часы – и направляется прямиком к Дамблдору.

– День добрый, директор. Совет попечителей желал бы узнать, что происходит у вас в школе?! – Здравствуйте, Люциус. Дети... – Дети могут остаться. Думаю, им это тоже нужно знать. Не стоит ли закрыть школу, пока не будет найден виновник происшествия?

Дети выжидающе уставились на Малфоя. Что может быть лучше незапланированных каникул? Только двое каникул!

– Это несчастный случай, Люциус. Вы сами понимаете. – Пока я не понимаю. Окаменело уже четыре человека. Чего вы еще ждете? Чьей-нибудь смерти? – Я уверен, что никто не умрет... – Пятьдесят лет назад вы тоже были уверены? – Я тогда не был директором. – Так и запишем. Директор Дамблдор уверен, что из уважения к нему убийств не будет. – Малфой, вы утрируете... – Нет, Дамблдор. Я хочу знать, откуда у вас такая уверенность. И кто окаменяет детей? – Ужас Хогвартса. – Очень информативно. Род, вид, класс... да хоть имя назовите? – Я не могу, Люциус. – То есть вы знаете, кто, но покрываете его? Как пятьдесят лет назад? – Я никого не покрываю! – Тогда чего вы ждете? Имя, Дамблдор! Или я отстраню вас от директорства решением попечительского совета! – Вы не посмеете! – Почему же? Кого вы прикрывали в прошлый раз? Вашего полувеликана? – Хагрид невиновен. – Дамблдор, у вас все невиновны. А виноват-то кто? Дети-то каменеют? – Думаю, имя истинного виновника, Люциус, известно вам не хуже, чем мне. – Если жизнь у нас не торт, значит крайний Волдеморт, – Генри хотел сказать это тихо, но попал в тот момент, когда все молчали. И получилось достаточно отчетливо.

Люциус чуть дернул уголками губ.

– Устами младенца, Дамблдор? – Э... мистер Поттер в чем-то прав... – Дамблдор, вы же утверждали двенадцать лет назад, что Темный Лорд мертв. Вы хотите поменять показания? – Э... существует много всего... – Так и запишем. По показаниям директора Хогвартса, по школе бегает воскресший Темный Лорд и окаменяет детей. Дамблдор, вам не кажется, что это уже напоминает фарс? Он что – каждый год воскресать будет и сюда заявляться? – Здесь есть некто... – Вы намекаете на мистера Поттера? – Мальчик не виноват... – Я уже понял. Виноват Темный Лорд. А детей он как окаменяет?

Дамблдор развел руками с видом – и рад бы знать, да откуда ж?