– Другое мое оружие не одушевлено. – Он поколебался. – Или все же?..

Сил смотрела на него, склонив голову и подняв брови, как будто он сказал какую-то большую глупость.

«У всего есть спрен». Мать учила его этому с ранних лет.

– Выходит… какие-то из моих копий были женщинами?

– Скажем так, женского рода, – уточнила Сил. – Примерно половина, как оно обычно и случается. – Она вспорхнула перед его лицом. – Сами виноваты, что очеловечиваете нас, так что хватит жаловаться. Разумеется, у некоторых старых спренов четыре пола, а не два.

– Что? Почему?

Она ткнула его в нос:

– Потому что их не люди придумали, дурачок.

Она взлетела перед ним и превратилась в облако тумана. Когда Каладин поднял руку, появился осколочный клинок.

Он направился туда, где сидел Рошон, потом наклонился и протянул ему меч, острием к полу.

Рошон поднял глаза, зачарованный клинком, как Каладин и предвидел. Вблизи от этих штуковин нельзя было не ощутить их притяжения. Они обладали магнетизмом.

– Как ты его получил? – спросил Рошон.

– А это важно?

Ответ не требовался – оба и без того знали правду. Владеть осколочным клинком уже вполне достаточно. Если, разумеется, ты мог заявить права на него и не допустить, чтобы его у тебя отняли. Раз он владеет осколочным клинком, клейма на его лбу утрачивают смысл. Ни один человек, даже Рошон, не намекнул бы на иное.

– Ты, обманщик, предатель и убийца, – заявил Каладин. – Но как бы я тебя ни ненавидел, у нас нет времени на уничтожение правящего класса Алеткара и замену его чем-то лучшим. На нас напал враг, которого мы не понимаем и которого не ожидали. Так что тебе придется взять себя в руки и возглавить этих людей.

Рошон неотрывно глядел на свое отражение в лезвии клинка.

– Мы не бессильны, – продолжил Каладин. – Мы можем и будем сопротивляться – но сперва надо выжить. Буря бурь вернется. Она станет возвращаться регулярно, хотя я пока не знаю, с какой периодичностью. Мне нужно, чтобы ты подготовился.

– Как? – прошептал Рошон.

– Стройте дома с уклонами в обе стороны. Если на это нет времени, найдите защищенное место и затаитесь. Я не могу остаться, даже если пострадал мой город и мои близкие. Этот кризис затронул больше, чем один город, один народ. Я должен положиться на тебя. Убереги нас Всемогущий, ты – все, что у нас есть.

Рошон еще сильнее обмяк в своем кресле. Великолепно. Каладин встал и отпустил Сил.

– Мы справимся, – раздался голос позади него.

Каладин застыл. От голоса Лараль дрожь пробежала по его позвоночнику. Он медленно повернулся и увидел женщину, которая совершенно не соответствовала образу в его голове. Когда он в последний раз ее видел, на ней было безупречное платье светлоглазой, выглядела она красивой и юной, но ее бледно-зеленые глаза казались пустыми. Она потеряла жениха, сына Рошона, и вместо этого стала нареченной его отца – мужчины более чем в два раза ее старше.

Женщина, которую он увидел, больше не была юной. Ее лицо было жестким, худым, а волосы – стянуты в строгий хвост, черный с русыми прядями. На ней были ботинки и практичная хава, влажная от дождя.

Она смерила его взглядом с головы до ног и фыркнула:

– Похоже, Кэл, ты взял да и вырос. Меня расстроило известие о твоем брате. Идем же. Тебе нужно даль-перо? У меня есть одно, связывающее с королевой-регентшей в Холинаре, но в последнее время оно ни на что не реагирует. К счастью, у нас есть еще даль-перо, связывающее с Ташикком, как ты и просил. Если думаешь, что король ответит, можем воспользоваться услугами посредника.

Она шагнула назад из дверного проема.

– Лараль… – проговорил Каладин, двинувшись следом.

– Слышала, ты пырнул мой пол, – продолжила она. – Между прочим, это хорошая древесина. Ну, честное слово! Мужчины и их оружие…

– Я мечтал вернуться, – пробормотал Каладин, останавливаясь в коридоре у библиотеки. – Я представлял себе, как возвращаюсь сюда героем войны и бросаю вызов Рошону. Лараль, я хотел спасти тебя.

– О? – Она повернулась к нему. – И что заставило тебя думать, что меня надо спасать?

– Ты ведь не станешь утверждать, – тихо проговорил Каладин, взмахом руки указывая на библиотеку, – что довольна… этим.

– Похоже, превращение в светлоглазого никоим образом не наделяет благопристойностью. Каладин, прекрати оскорблять моего мужа. Осколочник ты или нет, еще раз так выскажешься – и я прикажу вышвырнуть тебя из моего дома.

– Лараль…

– Я здесь весьма счастлива. По крайней мере, была, пока ветра не начали дуть не в том направлении. – Она покачала головой. – Ты совсем как твой отец. Всегда считаешь, что должен всех спасать, даже тех, кто предпочел бы, чтобы ты не совал нос в чужие дела.

– Рошон жестоко обошелся с моей семьей. Он отправил моего брата на смерть и сделал все, чтобы уничтожить моего отца!

– А твой отец выступил против моего мужа, – парировала Лараль, – унизив его перед другими горожанами. Как бы ты почувствовал себя, если бы был новым светлордом, изгнанным из дома в глушь, если бы обнаружил, что самый важный горожанин открыто критикует тебя?

Разумеется, ее взгляд на вещи был искаженным. Лирин сперва пытался подружиться с Рошоном, не так ли? И все же Каладин вдруг ощутил, что ему не хочется продолжать этот спор. Какая разница? Он все равно собирался устроить так, чтобы родители уехали из этого города.

– Пойду-ка я подготовлю даль-перо, – сказала Лараль. – Возможно, потребуется некоторое время, чтобы дождаться ответа. Ревнители как раз соберут для тебя карты.

– Отлично. – Каладин прошел мимо нее. – Я пока что поговорю с родителями.

Сил шмыгнула ему на плечо, когда он начал спускаться по ступенькам.

– Значит, это та девушка, на которой ты собирался жениться.

– Нет, – прошептал Каладин. – Это девушка, на которой я никогда не собирался жениться, что бы ни случилось.

– Она мне нравится.

– Еще бы.

Он достиг последней ступеньки и посмотрел вверх. Рошон присоединился к Лараль на вершине лестницы, неся самосветы, которые Каладин оставил на столе. Сколько там было?

Пять или шесть рубиновых броумов, а может быть, один-два сапфировых. Каладин произвел мысленный подсчет. Вот буря… Это была нелепая сумма – больше денег, чем было в том кубке, полном сфер, из-за которого Рошон и отец Каладина пререкались на протяжении нескольких лет. Теперь такие деньги были для него мелочью.

Он всегда считал всех светлоглазых богатыми, но незначительный светлорд в малозначимом городишке… что ж, Рошон на самом деле был бедным, просто это некая разновидность бедности.

Каладин шел по дому, проходя мимо людей, которых когда-то знал, – теперь они шептали «Осколочник!» и спешили убраться с его дороги. Так тому и быть. Он принял свое место в тот момент, когда выхватил Сил из воздуха и произнес слова.

Лирин уже снова занимался ранеными в гостиной. Каладин остановился в дверном проеме, потом вздохнул и присел рядом с отцом. Когда тот потянулся к подносу с инструментами, Каладин уже поднял его и держал наготове. Этим он занимался, когда ассистировал отцу во время операций. Новый ученик помогал раненым в другой комнате.

Лирин посмотрел на сына, затем повернулся к пациенту, совсем еще мальчику, у которого была окровавленная повязка на руке.

– Ножницы, – сказал Лирин.

Каладин протянул их, и лекарь взял инструмент не глядя, а затем аккуратно разрезал повязку. Зубчатая щепка проткнула руку мальчика. Он хныкал, пока Лирин пальпировал кожу вокруг щепки. Это выглядело не очень хорошо.

– Вырежи деревяшку, – сказал Каладин, – и омертвевшую плоть. Прижги.

– Немного чересчур, тебе не кажется? – спросил Лирин.

– Возможно, тебе все равно придется отнять руку у локтя. Она наверняка заражена, – погляди, какая грязная щепка. От нее останутся кусочки.

Мальчик снова захныкал. Лирин похлопал его:

– Все будет хорошо. Я пока не вижу спренов гниения, и поэтому мы не будем отрезать руку. Позволь мне поговорить с твоими родителями. А пока что пожуй это.