— Не мой, а твой, — мягко поправил меня он.

— Мой?

— Он у тебя внутри, он по-прежнему в каждом из вас.

— А в тебе он тоже есть?

— К сожалению, нет, — сокрушенно ответил незнакомец.

Вот так новость. Такого ответа я не ожидал. Кто же ты, черт побери, на самом деле, узнаю я когда-нибудь или нет?

— Узнаешь! — кивнул незнакомец.

Снова трюк с чтением мыслей? Меня это уже стало порядком раздражать.

— Отец хочет поговорить с тобой.

— Что?

— Времени мало, вы должны встретиться.

— Кто он?

— Ты узнаешь, но потом.

— Где я его найду?

— Я не могу указать тебе путь, ты должен все сделать сам. Ищи его в своем прошлом.

— В моем прошлом?

— У тебя немного времени, но ты должен успеть. Прощай.

— Погоди, — я схватил его за руку, — где именно искать? До того, как я изменился, или после?

— Ищи посредине. И он ушел.

Я смотрел ему вслед, пока его фигура не растворилась в конце улицы. Меня не покидало странное чувство, что мы еще непременно увидимся. Но вот где? При каких обстоятельствах?

Я не знал.

Что же делать? Принимать его слова всерьез? А если он обыкновенный сумасшедший?

Что я теряю?

Правильно. Ничего.

— Что же мы все-таки ищем? — нетерпеливо поинтересовался Танатос.

— Мнемосалон!

— И для этого ты снова потащил меня в город?

— Ага.

— Ты спятил.

— Не больше, чем ты.

— Да я вообще единственный нормальный на этой планете сплошных психов.

— Знаешь, такие откровения настораживают.

— Почему?

— А ты подумай хорошенько. Ведь всегда право большинство.

— Не понял?

— Ненормальный скорее всего ты, а не вся планета.

— Да ты оглядись хорошенько, посмотри, что делается. Это, по-твоему, сотворили нормальные люди?

— Это было предсказуемо.

— Кем?

Я предпочел не отвечать.

— Ну и ладно, — обиделся Танатос. — Найдем мы твой мнемосалон, и что дальше?

— Ты поможешь мне подключиться и сделать запись.

— Ну точно спятил! После разговора с тем оборванцем тебя так переклинило?

— Может быть.

— Ну знаешь ли…

— Ты мне поможешь?

Тан колебался недолго:

— Конечно, помогу, куда я денусь.

Я знал, что именно так он и ответит.

В центре города мы наткнулись на отряд эсбэшников. В сопровождении четырех танков солдаты тщательно прочесывали улицы.

Мы с Танатосом залегли за перевернутым флаером, наблюдая, как каратели медленно проходят мимо.

— Где твои «жнецы»? — шепотом поинтересовался я.

— За три квартала отсюда. А твои?

— Ближе.

— Думаешь, их заметят?

— Сомневаюсь, но даже если и заметят, то что?

— Действительно. — Тан тихо рассмеялся. Конечно, можно было бы принять бой, но не хотелось терять время.

Внезапно раздались выстрелы. Из разрушенного казино выскакивали вооруженные люди. Один из танков уже горел.

— Вольные стрелки, — улыбнулся Танатос, — отчаянные парни.

На улице завязалась перестрелка, и мы, держась тени, поспешили дальше.

— Жаль, не работает сеть, — посетовал я. — Сразу бы вычислили ближайший мнемосалон. Ты случайно не был в каком-нибудь из них в этом районе?

— А на фига? — удивился Тан.

— Ну не знаю, мало ли, решил в памяти покопаться, зашел, сделал запись.

— Да нет там ничего хорошего, — скривился напарник.

— Но ведь ты ничего не помнишь.

— Не помню, вот и отлично.

— Странная позиция.

— Странная, говоришь? А это ты видел? — Закатав рукав куртки, Танатос продемонстрировал черную татуировку: перечеркнутый крестом паук.

Метка главаря банды. Расспрашивать было глупо.

— Извини.

— Да ладно… все ведь свои… — отмахнулся напарник.

Мы свернули и оказались на плохо освещенной улице.

— Гляди! — Танатос указал на мерцающую вывеску над входом в маленький подвальчик. — Кажется, то, что мы ищем.

Мы не спеша пересекли проезжую часть. Дверь была разблокирована. Мелодично звякнул колокольчик.

В мнемосалоне никого не было. Мародеры лишь раскурочили несколько терминалов и, тем удовлетворившись, ушли. Брать здесь все равно было нечего. Большая часть оборудования уцелела.

— Я ведь не специалист. — Танатос задумчиво разглядывал ряды пустых лежаков. — Шут его знает, как оно работает.

— Все очень просто. — Я улегся на ближайшую койку, и она мгновенно подстроилась под мою фигуру — полная автоматизация.

— Ты что, уже когда-то считывал свою память? — удивился Тан.

— Один раз, Клото уломала, — ответил я.

— И что тебе удалось прочитать?

— Не много, я не решился на более глубокое зондирование. Теперь придется погружаться по полной.

— Ну смотри не переусердствуй.

Я взял в руки пульт, проверил работоспособность «щупача» и лишь затем надел на голову тонкий серебряный обруч считывающего устройства.

— Ну а мне что делать? — Танатос неуклюже топтался на месте, не зная, куда себя приткнуть.

— Сделаешь запись на диск, как только я отыщу что-то стоящее. Впрочем… записывай все подряд. Вон та штука в углу — накопитель. Обычно там сидит оператор салона, он и делает по желанию клиента запись.

— Ага, понял, можешь начинать. — Тан пересек помещение и уселся в прозрачное кресло оператора. — Давай, врубай свой промыватель мозгов…

Я нажал кнопку ввода.

Сознание помутилось.

Пропали зрение и слух. Пульт по-прежнему был у меня в руках, с помощью одной-единственной клавиши я мог, не выходя из транса, регулировать глубину погружения.

«Поехали!» — мысленно произнес я, нажимая заветную кнопку.

Сначала ничего не происходило.

Я находился во все той же обволакивающей пустоте. Думать было решительно не о чем, и я внезапно вспомнил свой последний разговор с блаженным. Что он имел в виду, говоря, что ответы следует искать между прошлым и настоящим?

Где пролегает незримая граница?

Скорее всего, он намекал на момент преображения.

Чтобы окончательно во всем разобраться, мне следовало погрузиться в транс. В реальности очень многое мешает сосредоточиться. Звуки, запахи, цвета… все отвлекает от главного.

Я вспомнил легенду о Сыне Человеческом и о том, как он отправился в пустыню на сорок дней и ночей. Разумеется, он искал не только уединения, но и тишины. Все то, что мешало сосредоточиться в реальном мире, в пустыне отсутствовало. Он удалился туда и слушал, желая услышать Бога внутри себя. И ему в конце концов удалось услышать.

Мнемосканер наконец вошел в резонанс с моей психикой, стали появляться размытые образы. Словно на глаза лилась вода. Я подкрутил ручку настройки.

Образы сделались четче.

Заброшенный стадион… Дэмиен… мы о чем-то спорим. Наверное, о предстоящей игре. Звука нет, да он мне и не нужен. Я делаю глубокий вдох и жму кнопку погружения до отказа. Кнопка глубоко уходит в пульт.

Вот оно… кажется, нашел.

Светящийся счетчик, проецирующийся сложной аппаратурой Прямо в сознание, показывает срок погружения — десять лет. Вот она, моя память десятилетней давности.

Я спускаюсь еще дальше, не пытаясь корректировать мутное изображение. Но меня ждет разочарование. Воспоминания о прошлой жизни действительно тщательно уничтожены. Пустота. Я осторожно возвращаюсь обратно к отметке десяти лет.

Я в купели.

Все отлично сохранилось.

Я увеличиваю резкость. Изображение обретает четкость. Но что это?

То, что я увидел, больше всего походило на материнскую утробу. Медленно шевелящиеся багровые стенки со странными, постоянно меняющимися узорами. Как только я пытался сосредоточить свой внутренний взгляд на одном из узоров, он тут же ускользал, распадаясь на тысячи хаотических линий.

Я решил, что перестарался, и забросил себя в самое начало жизни, в ее зарождение. «Ну хорошо, — спокойно думал я, — ты в материнской утробе, ты еще не родился, в таком случае откуда тут свет? Ведь ты отлично все видишь!»