- Свайнхильд, я скажу тебе правду, - выпалил он, забегая вперед. Истинная причина того, что я... э-э-э... сомневался, стоит ли нам путешествовать вместе, заключается в том, что я испытываю к тебе сильное влечение. Поэтому я не могу ручаться, что всегда буду вести себя, как полагается джентльмену. А я женатый мужчина, и ты замужем, и...
Он остановился и перевел дух. Свайнхильд тоже остановилась, пристально взглянула ему в лицо и обвила его шею руками. Ее бархатные губы прижались к его губам, и он ощутил все изгибы ее стройного тела...
- А я уж подумала, что мои чары на тебя не действуют, - призналась она, покусывая его за ухо. - Чудной ты, Лейф. Но я тебе верю. Ты и впрямь такой джентльмен, что никак не можешь оскорблять девушку.
- Именно так, - поспешно согласился Лафайет. - А еще я подумал, что скажут моя жена и твой муж.
- Ну, об этом не стоит беспокоиться, - и Свайнхильд вскинула голову. Прибавь-ка шагу: если мы поторопимся, то к рассвету будем в Порт-Миазме.
3
Стоя на вершине каменистого холма, Лафайет оглядывал залитый лунным светом пологий, пустынный склон, опускавшийся к серебристой поверхности большого озера, протянувшегося до самого горизонта. Острова, раскинувшиеся широким полукругом на его неподвижной глади, являлись продолжением гряды гор, которая протянулась по левому берегу. На самом последнем островке в цепи мерцали огни далекого города.
- Я с трудом могу поверить, что уже однажды путешествовал по этой местности, - сказал он. - Если бы мне не посчастливилось найти оазис с автоматом кока-колы, я бы умер в пустыне от жажды.
- Я стерла ноги, - простонала Свайнхильд. - Давай немного передохнем.
Они расположились на склоне. Лафайет открыл корзину с едой - и в нос ему ударил резкий запах чеснока. Он нарезал колбасу, и они принялись жевать ее, глядя на звезды.
- Странно, - сказала Свайнхильд, - когда я была маленькой, я думала, что на всех этих звездах живут люди. Целыми днями они гуляют в прекрасных садах, танцуют и развлекаются. Я представляла, что я сирота и меня похитили с такой звезды. Я верила, что когда-нибудь за мной вернутся и заберут обратно.
- А я, как ни странно, никогда ни о чем подобном не думал, - ответил Лафайет, - но однажды обнаружил, что стоит мне сосредоточить физические энергии, и раз - я в Артезии!
- Послушай, Лейф, - прервала его Свайнхильд. - Ты отличный парень, только перестань молоть чепуху! Одно дело мечтать, и совсем другое дело принимать мечты за правду. Забудь весь этот бред об энергиях и вернись с неба на землю: ты всего-навсего в Меланже, нравится тебе это или нет. Меланж не бог весть что, но с этим надо смириться.
- Артезия, - вздохнул Лафайет. - Я бы мог быть там королем - только я отказался от престола. Слишком большая ответственность. Но ты была принцессой, Свайнхильд. А Халк - графом. Отличный парень, если только его получше узнать...
- Ну, какая я принцесса? - невесело рассмеялась Свайнхильд. - Я кухарка, Лейф, и этим все сказано. Сам подумай, мыслимое ли это дело: я разряжена в пух и прах, смотрю на всех свысока, а рядом бежит пудель на поводке?
- Не пудель, а тигренок, - поправил ее Лафайет. - И ты ни на кого не смотрела свысока, у тебя был прекрасный характер. Правда, однажды ты вспылила, когда решила, что я пригласил горничную на бал...
- А как же иначе? - удивилась Свайнхильд. - С какой стати я стала бы приглашать на свою пирушку всяких служанок-замарашек?
- Минуточку, - вспылил Лафайет. - Дафна ни в чем не уступала никому из приглашенных дам - разве что тебе. Она настоящая красавица, надо было только отмыть ее и прилично одеть.
- Мне бы новые тряпки не помогли - я все равно не стала бы леди, уверенно заявила Свайнхильд.
- Чепуха, - возразил Лафайет. - Если бы ты только постаралась, ты была бы не хуже других - даже лучше.
- Ты считаешь, что я стану лучше, если надену модное платье, отмою руки и буду ходить на цыпочках, так, что ли?
- Я вовсе не это имел в виду. Я хотел сказать, что...
- Пустое, Лейф. Болтаем невесть о чем. У меня неплохая фигура, я сильная и выносливая - этого вполне достаточно. На что мне еще кружевные панталоны? Ты согласен со мной?
- Знаешь что? Когда мы попадем в столицу, мы пойдем к парикмахеру и сделаем тебе прическу, а потом...
- Не стоит, Лейф. Я не стыжусь своих волос. К тому же пора в путь. До отдыха еще далеко - впереди длинная дорога. К тому же нам предстоит переправиться через озеро, а это нелегкое дело, можешь мне поверить.
Берег озера у подножья скалистого мыса оказался заболоченным; от воды шел запах водорослей и разложившейся рыбы. Поеживаясь, Лафайет и Свайнхильд вошли по щиколотку в илистую воду и стали оглядывать неровный темный берег. Но тщетно старались обнаружить они признаки каких-нибудь плавающих средств, при помощи которых можно было бы переправиться в город на острове, чьи огни сияли и искрились над темной водой.
- Старое корыто, видно, потонуло, - заключила Свайнхильд. - Раньше оно каждый час плавало в город, и за полтора доллара можно было переправиться на ту сторону.
- Очевидно, нам следует подумать о другом способе переправы, - заметил Лафайет. - Посмотри, видишь эти лачуги на берегу? Там, должно быть, живут рыбаки. Я уверен, что кто-нибудь из них за плату согласится доставить нас на тот берег.
- Будь осторожен, Лейф: об этих рыбаках идет дурная слава. Они запросто могут тебя прикончить, очистить карманы, а тело бросить в воду.
- Ничего не поделаешь, придется рискнуть. Нельзя же оставаться здесь мы так совсем окоченеем.
- Послушай, Лейф... - она схватила его за рукав. - Давай пройдем вдоль берега и поищем лодку, которая плохо привязана, и...
- Ты предлагаешь, чтобы мы украли лодку и тем самым лишили какого-нибудь беднягу средств к существованию? Стыдись, Свайнхильд!
- Ну, ладно, ладно. Оставайся здесь, я сама позабочусь о лодке.
- Эти слова не делают тебе чести, Свайнхильд, - строго сказал Лафайет. - Мы будем действовать прямо и открыто. Помни, что в жизни следует оставаться честным при любых обстоятельствах.
- Чудно говоришь, Лейф. Ну да делай как знаешь.
По илистому берегу Лафайет направился к ближайшей хижине, которая представляла собой покосившееся строение из прогнивших досок. Из заржавелой трубы поднимались худосочные колечки дыма, подхватываемые порывами ледяного ветра. Из-под опущенного на единственном окне ставня просачивалась тонкая полоска света. Лафайет постучал в дверь. Через некоторое время внутри послышался скрип пружин кровати.
- Кто там? - раздался хриплый недовольный голос.
- Э-э-э... Мы путешественники, - ответил Лафайет. - Нам надо переправиться в столицу. Мы готовы хорошо заплатить. - Он охнул, получив от Свайнхильд удар локтем в бок. - Насколько позволят наши средства, конечно.
Послышалось чертыхание, сопровождаемое звуком отодвигаемого засова. Дверь слегка приоткрылась, и где-то на уровне плеча Лафайета показался воспаленный, слезящийся глаз, который уставился на них из-под косматой брови.
- Какого черта! - прозвучал голос, принадлежавший владельцу глаза. Чего вам надо, придурки?
- Выбирай выражения, - одернул его Лафайет. - Здесь дама.
Слезящийся глаз оценивающе оглядел Свайнхильд, стоявшую позади Лафайета. Широкий рот растянулся в ухмылке, обнажившей множество больших гнилых зубов.
- Чего же ты раньше не сказал, сквайр? Это меняет дело. - Глаз продолжал изучать Свайнхильд. - Так чего вам надо?
- Нам нужно попасть в Порт-Миазм, - объяснил Лафайет, стараясь загородить собою Свайнхильд. - Дело крайне важное.
- Понятно. Ну что ж, утром...
- Мы не можем ждать до утра, - перебил его Лафайет. - Мы не намерены ночевать в этой грязи, и к тому же нам нужно побыстрее убраться отсюда, то есть я хотел сказать, незамедлительно попасть в столицу.
- Ну хорошо, вот что мы сделаем: я, так и быть, пущу красотку переночевать в дом. А тебе, сквайр, выкину кусок брезента, чтоб тебя не просквозило на ветру, а утречком...
