Я шёл в покои Локи по поручению мамы. Она хотела, чтобы мы все вместе позавтракали, и, хоть мне не особо хотелось есть, с мамой лучше было не спорить.

Дверь в комнату брата почему-то была открыта, хотя обычно она всегда была заперта, и порой казалось, что я быстрее руку себе сломаю, пытаясь её отпереть, чем Локи услышит меня и откроет.

Я осторожно просунул голову в проем. В покоях брата было очень темно, Локи вообще не любил солнечный свет, я даже не помнил, когда в последний раз тёмные гардины на его окнах были раздвинуты. Постель была заправлена — значит, он уже встал. Одежды рядом не наблюдалось, звуков воды слышно не было — наверняка оделся и опять где-то ходит.

Я оглянулся и вошёл в помещение. До меня донёсся какой-то шорох, и я прошёл ровно до большого письменного стола, аккуратно обходя несколько стульев с какими-то непонятными колбами, наполненными, как я понял, зельями. Вообще никогда не понимал эту магию, мне казалось, что настоящий ас должен сражаться руками или оружием вроде молота, копья или меча, а не махать руками, выкрикивая длинные замудрённые и непонятные сочетания букв.

Когда я подошёл к столу, шорох только усилился. Кажется, там было что-то небольшое, заваленное листами пергамента. Оно и шуршало. Зная характер своего брата и его любовь ко всяким ловушкам, я, опасаясь в лучшем случае потерять руку, осторожно приподнял двигающиеся листы кончиками пальцев. В следующую секунду на меня из-под бумаги бросилась… Змея! От неожиданности я дёрнулся назад, запутался в своих ногах и рухнул на пол. Надо ли говорить, что я по жизни был не особо везучим богом? А потому упал прямо возле одного из стульев с зельями. Он пошатнулся, несколько колб, стоящих на нём, разбилось, попадав на пол, а одна, особенно коварная, опрокинулась, выливая жидкость ярко-жёлтого цвета мне прямо в рот. И я, прежде чем успел подумать, что делаю, проглотил её.

Последнее что я запомнил, прежде чем потерять сознание, — топот ног и злостное шипение:

— Какого чибиса ты забыл в моих покоях!

***

Я пришел в себя, лежа на кровати Локи, но его самого в комнате не наблюдалось. Осторожно приподнявшись, я с опаской стал ощупывать себя на наличие побочных действий зелья. Слава Одину вроде ничего лишнего не нащупал. И только собирался встать, как дверь открылась и вошёл хозяин покоев.

— Очнулся, ходячее бедствие? Ты мне почти восемь колб с зельями разбил! Мне от тебя одни убытки! Ты меня бесишь уже! Вечно как слон в посудной лавке себя ведёшь и всё сшибаешь на своём пути!

Он ругался на меня, а я сидел и понимал, какой-же он у меня все-таки красавец! Такой умный, сильный и красивый — просто лапочка.

«Так! Возьми себя в руки! Ещё не хватало, чтобы он догадался!».

— Ты вообще слышишь меня или нет? Я перед кем тут распинаюсь?

— Прости, я задумался.

— Чем? Извилиной своей? Слышал в Мидгарде хорошую поговорку: «Дурная голова ногам покоя не даёт»? Я думаю, она прямо про тебя. Что делал в моей комнате?

— За тобой пришёл. Мама послала.

— Лучше бы она тебя в бездну послала! Вставай и убирайся из моей комнаты! И больше никогда сюда без меня не входи!

Я хотел уже встать и уйти в свои покои, всё равно весь аппетит отбило, но виски резко прострелило болью, и я упал обратно на кровать.

— Локи, у меня голова болит. Сильно, — пожаловался я, зажмурившись и приложив руку ко лбу.

— Ну правильно, ты мне своей башкой чуть пол не проломил, — фыркнул Локи, но я уловил в его голосе нотки беспокойства.

— А это может быть из-за зелья?

— Какого зелья? — спросил он, присаживаясь на кровать возле меня и положив руку мне на лоб.

— Когда я упал, какое-то зелье вылилось мне в рот, и я…

— Только не говори, что ты его проглотил, а то я тебя самолично задушу! — вновь разозлился брат.

— Хорошо, не буду.

— Блондинка тупая! Ты что совсем не понимаешь, чем это может закончиться? Чёрт, отец вроде мудрый, мама тоже, в кого тогда ты такой осёл уродился?

Локи встал и направился в другой угол комнаты, ругаясь. От его оскорблений стало обидно. Я же не специально устроил тут погром. Устав слушать его брань, я отвернулся к стене. На тумбу возле кровати что-то поставили, а потом сама кровать прогнулась от чужого веса.

— Помнишь, какая из этих колб вылилась на тебя? — спросил Локи, усевшись рядом и толкнув меня в плечо.

Пришлось повернуться обратно и внимательно рассмотреть колбы. Они все были разными по форме и размеру.

— Не помню, — наконец сказал я. Локи вздохнул.

— Хоть какого зелье было цвета?

— Жёлтое.

Он перевёл взгляд на тумбу, ненадолго помолчал и составил несколько колб на пол.

— Да уж, везёт нам, как утопленникам. В пяти колбах были зелья жёлтого цвета. Они все разные, и у трёх из них главный побочный признак действия — головная боль.

Пока он говорил, я лежал и любовался им: когда Локи думал о чём-то, то становился ещё красивее. Я видел, как он закусывает губу и потирает пальцами подбородок, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, и почувствовал, что возбуждаюсь.

— Что-нибудь ещё ощущаешь?

— Нет, даже головная боль уже прошла, — я не стал ничего говорить ему про возбуждение и соврал, как смог, чтобы побыстрее убраться из его покоев.

— Тогда уходи. Если что-то почувствуешь, сразу скажи мне.

— Хорошо, — я осторожно встал и, стараясь не выдать свою боль, вышел вон, громко хлопнув дверью.

***

Я не хотел идти в свои покои, а потому, выйдя из дворца, направился в лес. Там была одна чудная полянка, на которую мы частенько сбегали вместе с Фандралом, чтобы предаться любовным утехам. Это можно было бы назвать отношениями, если бы я его любил. А так у нас был просто «секс без обязательств», как это часто называют смертные.

Боль всё никак не успокаивалась, и я почувствовал, как меня клонит в сон. И только я улёгся под деревом, как тут же и уснул.

Мне снился чудесный сон. Локи пришёл ко мне, сказал, что любит меня, и что я для него дороже всех во всех мирах, а потом поцеловал. Когда стало не хватать воздуха, он оторвался от меня и перешёл поцелуями на шею, одновременно с этим разоблачая меня. Я получал удовольствие от его прикосновений и тоже старался избавить его от зелёного камзола. Он словно не мог мной насытится — с такой страстью он целовал меня и ласкал. Я уже давно решил, что Локи будет единственным мужчиной, которому я позволю взять себя. Поэтому не сопротивлялся, когда обе его руки проникли под мои штаны и сжали ягодицы, дотрагиваясь кончиками пальцев до самого сокровенного. Мои же пальцы запутались в его волосах и потянули, чтобы мы снова смогли слиться в поцелуе. Один его палец скользнул в меня, и я дёрнулся. Было не больно, но дискомфорт ощущался.

— Шшш, расслабься, — шепнул он мне в ухо, а потом, отстранившись, добавил: — Знаешь, я так счастлив, что ты наконец позволишь мне войти в твоё тело…

Сон слетел с меня мгновенно, и я резко распахнул глаза. Как я и думал, надо мной нависал Фандрал.

— Да как ты смеешь! — закричал я, отталкивая его от себя и быстро кутаясь в плащ.

Фандрал ошеломлённо посмотрел на меня, а потом его взгляд наполнился гневом.

— Так ты готов подставиться другому мужчине, но не мне?

— Я никому не собираюсь подставляться! Я тебе это уже говорил!

— Если бы ты был против, то убрал бы мои руки сразу, а не стонал и извивался бы подо мной!

— Я спал, придурок!

— Ты мне отвечал слишком активно для спящего, — Фандрал встал на ноги и отряхнулся.— Да уж, кто бы мог подумать, что ты падёшь так низко, желая другого мужчину в себе…

— Что здесь происходит? — раздался громкий и грозный голос. Как ни странно, я его сначала не узнал, и когда повернулся, то остолбенел.

«Отец всемогущий! Надеюсь, он здесь недолго. Я не хочу, чтобы он посчитал меня бабой, дающей всем подряд!».

Фандрал стоял, опустив голову и сжав в бессилие кулаки. Локи сложил руки на груди, а я сидел на траве, не зная, что мне делать.