Но злость как накатила резкой волной, также быстро и исчезла, оставив после себя лишь пустоту. Тони, выдохшись, медленно осел на пол, опуская голову. Он не знал, возможно впервые в жизни не знал, что ему делать, и как выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. Он не знал, сможет ли когда-нибудь простить Барнса за то, что он сделал, или перестанет ли побаиваться Стива после того, как тот чуть не пробил его реактор. А ведь если бы это случилось, взрыв бы снёс эту базу полностью.
В этом зале Тони просидел очень долго. Кроме четырёх мониторов возле камер, и процессора от разбитого монитора, больше никакой техники не было. Он не мог подать никаких сигналов или ещё хоть как-то дать понять Мстителям где он. В голове возникла мысль о том, что он так и останется здесь навсегда до тех пор, пока не умрет от холода, голода и обезвоживания. Причём чем больше проходило времени, тем сильнее эта мысль укреплялась в голове. Малыш очень сильно пинался и ворочался, словно чувствовал состояние папочки. Тони было плохо. Желудок громко урчал от голода, Старк совсем замерз и не знал, что ему делать. Гениальный мозг словно взял отпуск, и совершенно не выдавал никаких идей на тему «Как исправить собственную глупость и остаться в живых?». Чтобы попытаться хоть как-то согреться, Старк стал сгребать в одну кучу валяющиеся то тут то там большие куски ткани. Вопросы вроде «откуда они взялись?» или «для чего использовались раньше?» были Тони не интересны. Ткани были довольно плотными и могли спасти его от обморожения. Он соорудил что-то вроде гнезда, залез в него, и обхватил двумя руками предусмотрительно взятый с собой и непонятно как до сих пор работающий процессор, который был горячим. И сверху накрыл свое импровизированное укрытие ещё одним куском ткани. Теперь стало гораздо теплее, и Старка стало клонить в сон. Он не знал, что с ним будет, если вдруг процессор замкнет и перестанет работать, лишая такого необходимого сейчас тепла, но зато знал, что нельзя засыпать. В голову вплыла старая поговорка: «Не спи, замёрзнешь!». Но уставший организм, долго пребывающий в состоянии стресса переубедить не получилось, и Тони всё-таки уснул, крепче обнимая процессор, и согревая в первую очередь малыша.
Он не знал, сколько именно спал. Может всего полчаса, а может и день. Сперва Тони даже не понял, почему вообще проснулся. Может от сильных пинков в животе? А может от нестерпимого голода? Хвала богам, процессор работал, и хоть обморожение омеге не грозило. Посторонний звук заставил сонного мужчину вздрогнуть. Он осторожно высунул голову из тряпок и непонимающе оглянулся по сторонам. В зале никого не было, шум доносился словно издалека, но был достаточно громким. Тони выбрался наружу полностью и вдруг вспомнил об аварийном люке в потолке, который открывал Барнс, когда они пытались сбежать в прошлый раз. Люк был приоткрыт, и через щель в помещение прорывался холодный ветер со снегом с улицы. Но не только он, Тони различил звук работающего мотора. Слабая надежда на то, что его всё-таки найдут зародилась в душе. Там, наверху, скорее всего квинджет или ещё что-то исследовало территорию огромной, расположенной внутри горы базы, прямо над люком. Но радость быстро утихла — щель была слишком мала и достаточно припорошена снегом, чтобы летящие в грохочущем мотором самолете люди обратили на неё внимание.
Впасть в отчаяние Старку не дал новый звук — громкий хруст снега. Очень было похоже на шаги, словно кто-то рискнул выйти на улицу в метель, и ходил совсем рядом с щелью.
— Эй! Там есть кто-нибудь? Помогите! — закричал он, молясь про себя, чтобы звук шагов ему не показался и его слабый от недостатка сил голос всё-таки услышали.
— Старк? — недоуменно ответили ему. Снег захрустел ещё сильнее, словно человек сверху не ходил, а ползал по земле, пытаясь найти, откуда раздается его голос. — Не переставай говорить, я тебя совсем не вижу! Тони!
— Очень тяжело говорить, — перевел дух омега, с ещё большей надеждой глядя вверх, — Я внизу, смотрю на круглый аварийный люк в потолке. Он приоткрыт, и присыпан снегом.
— Держись, кажется нашёл!
По голосу было очень трудно понять, кто же его нашёл, но Тони был так благодарен этому человеку, что с удовольствием бы его расцеловал и щедро вознаградил за спасение так сильно сглупившего Старка. Снег с потолка посыпался ещё интенсивнее, и омега увидел, что она гораздо больше, чем он думал сначала, просто была сильно засыпана снегом. В образовавшемся наконец проеме мелькнули руки, разгребающие до конца снег. Конечно, вылезти полностью, если бы его решили вытаскивать отсюда, Тони бы не смог, но зато голова нежданного спасителя пролезла легко, и на омегу уставился пораженный … Барнс.
— Тони! Хвала богам мы тебя, наконец то, нашли! Как ты?
— Джеймс, я очень устал, хочу есть и нормально согреться! Пожалуйста, вытащи меня отсюда! — силой воли он удержал подступающую к горлу истерику внутри. Баки кивнул, ещё раз попросил держаться и, зажав пальцами коммуникатор в ухе быстро заговорил:
— Я его нашёл! Он обессилен, голоден и замерз! Стив, он находится в зале кремации, там, где мы были полгода назад! Торопись и забери его оттуда, я через люк не пролезу, а он сейчас получит обморожение!
Джеймс убрал руку от коммуникатора и снова заговорил с Тони:
— Всё в порядке, не бойся, Стив уже бежит за тобой. Всё будет хорошо, держись! — воскликнул он, увидев, как Старк пошатнулся и снова осел на холодный пол, — Не отключайся, говори со мной Старк! Ты же такой молодец, ты два дня здесь продержался! Потерпи ещё несколько минут, Тони!
«Надо же, два дня…, а казалось несколько часов… Удивительно…» — подумал он, чувствуя, как последние силы покидают его, и веки снова слипаются.
— Спасибо, что нашёл меня…
Барнс всё пытался докричаться до него и заставить не засыпать, даже колотил кулаками по люку, словно старался пробить его и спуститься к Старку.
Топот ног по коридору этого этажа Тони так и не услышал, всё-таки отключившись. Стив вихрем ворвался в зал кремации и, даже не оглядываясь, сразу увидел свернувшегося практически в клубок Тони, чуть присыпанного снегом, и услышал, как Баки пытается дозваться до него. Альфа быстро подбежал и схватил своего омегу на руки, внутренне содрогаясь, когда почувствовал, какой Тони холодный.
— Баки! — он посмотрел вверх, на взволнованное лицо друга, — Собирай всех в общей гостиной, понадобится ваша помощь!
— Мог и не говорить, это и так понятно, — фыркнул Барнс, поднимаясь с земли, — Торопись, Капитан!
Стив рванул обратно в сторону жилого блока, крепко прижимая к себе своё такое гениальное, но иногда до абсурда глупившее сокровище. Путь, который обычно занимал полтора часа быстрым шагом, он бегом преодолел за двадцать минут, и наконец, запыхавшись, влетел в общую гостиную.
— Боже! — воскликнули вместе Наташа и Хелен, — Кладите его сюда! — скомандовала доктор, указывая на диван. — Да он же совсем холодный! — поразилась Чо, немного подумала и принялась командовать: — Его нужно согреть! Стивен, ложитесь рядом, и согревайте его со спины.
Роджерс быстро выполнил команду, и как раньше, прижал Тони к себе крепче.
— Мистер Бартон, сумеете достать бутылки с горячей водой?
— Да! — стрелок умчался в сторону кухни.
— Здесь найдётся обогреватель?
— Я принесу! — вызвались вместе Барнс и Уилсон.
— Несите оба, чем теплее будет, тем лучше!
Парни тоже скрылись из виду.
— Он два дня ничего не ел, но сейчас ему можно только горячие бульоны, с которых он потом перейдёт на нормальную пищу.
— Я умею варить такие бульоны! — вызвалась Наташа и бегом направилась за Клинтом на кухню.
— А я принесу тёплое одеяло! — предложила Ванда и пошла в свою комнату.
Через некоторое время Клинт принёс бутылки с водой, которыми, предварительно стащив с Тони ботинки, Хелен обложила окоченевшие ноги омеги. Следом приехали и обогреватели. Баки и Сэм установили их на максимально допустимое расстояние и включили на полную мощность. Потом Наташа принесла глубокую миску с, заранее остуженным до комнатной температуры, аппетитно пахнущим бульоном. Старка перевернули на спину, Стив немного приподнял подбородок, Наташа чуть разжала челюсти омеги, а Хелен стала осторожно вливать бульон ему в рот. Только когда миска полностью опустела, на лице теперь спокойно спящего омеги появилась счастливая улыбка, а его кожа стала тёплой, все облегченно вздохнули.
