– Жалко? – спросила Ольга с сочувствием.

– Да иди ты! Скажешь тоже!

– Это точно! – рассмеялась Оля и подмигнула испуганной Соньке.

– Все это барахло можно в один день купить, были бы бабки!

На улице всю ночь валил снег, и дворничиха Наталья Сергеевна с утра орудовала лопатой.

– Куда ребёнка потащили? – возмущённо крикнула Сергеевна, поправляя серый оренбургский платок. – Сколько раз говорила: если надо куда, оставь Лизу, и притесь куда хотите!

– Какая строгая! – Ольга рылась в карманах. – Подожди, ключи найду. Вон тигрюша моя стоит.

Соня с уважением посмотрела на «Ладу» третьей модели.

– Твоя что ли? Сама купила? А «тигрюша» почему?

Ольга засмеялась.

– Так это самый некозырный цвет – рыжий. Других не было! Хорошо, что хоть эту достала по великому блату, ещё и переплатить пришлось. Ласково назвала, чтобы привыкать легче было! Ну и попривыкла как-то. Вот подкоплю немного и «дипломат» куплю. Ну сине-фиолетовую! Понтовая машина.

– И я куплю! – с твёрдой убеждённостью сказала Соня. – Только водить не умею. А права есть!

– Ну так дело за малым! – Ольга прыснула от смеха.

Всю дорогу Соня мучала расспросами.

– А эта спекулянтка, она какая? Старая? Злая?

– Почему старая? Как мы, наверно. И не злая вовсе! Отличная баба. У неё отец какой-то партийный работник, а она во все тяжкие. И спекулем занимается, и по иностранцам ходит!

– За деньги? – Сонька вытаращила глаза.

– Не знаю, как за деньги, но за подарки точно. Просит, что в голову взбредёт! Даже шубы и кольца с брюликами!

– И что? Дарят?

– А куда они денутся? Она говорит – утром деньги, вечером стулья!

– Ничего себе! – Сонька заёрзала. – Неудобно же!

– Ей всё удобно! Кайфовая она, настоящая. Замуж за фирмача выйти хочет. Подлянку своему папаше подкинет! Он ещё тот хлыщ, ни одной юбки не пропустит. Даже ко мне клеился, козлина. А мать у Ленки что надо! Понимает и не лезет с нравоучениями. Типа твоя жизнь, ты и крои её, как хочешь. Не то что мои! Все учат! Что, если я не хочу на зарплату учительши жить? Я у них позор семьи… Ладно, приехали!

Ольга с пятой попытки коряво припарковала тигрюшу, перебрав весь запас отборного мата. Лена жила в красивом старинном доме недалеко от Театральной площади, с прекрасным видом на Крюков канал.

– Вы к кому? – строго спросила пожилая женщина, похожая на тех, что сидят на стульчиках в Эрмитаже и злобно поглядывают на посетителей в надежде к чему-либо придраться.

– Да мы к Лене из восьмой! Вы же меня сто раз уже видели!

– Видела, не видела… – консьержка явно была не в духе.

– Ну так мы пойдём?

– Идите! Можно подумать, тут кроме Ленки никто и не живёт! Ползают с кутулями туда-обратно!

Ольге захотелось послать её куда подальше, да нельзя! Ещё стуканёт, куда следует. Хотя, скорей всего, уже нашептала участковому, как пить дать, коммунистка хренова! Сама не по закону сидит в парадной, а на других бочку катит!

– Лен, ну и бультерьер у тебя внизу сидит!

– Да ладно, прикормленная она. Что стоите, проходите!

Сонька затащила свою непосильную ношу.

– А это кто у нас тут? – Лена нежно схватила Лизку за пухлые щеки. Малышка смешно заулыбалась и потянула ручонку к совсем незнакомой тётке.

– Спокойная она у меня, никаких забот.

Соне полегчало. Ленка была простая, без выпендрёжа и совсем не похожа на русскую. Чистый интурист. Короткая мальчишеская стрижка, озорные серые глаза и грудь какого-то невероятного размера. На ней ладно сидели голубые потёртые джинсы, а в ушах поблёскивали бриллиантовые сережки. «Трофейные! – подумала Сонька. – Тоже такие куплю!»

Ленкина квартира была особенной. Соня молча бродила по гостиной и разглядывала причудливые статуэтки и старинные вазочки. Все было из какой-то другой, загадочной жизни. Ей нравились антикварные штучки, и она часто забегала в магазин на Наличную и подолгу бродила, разглядывая витрины массивных шкафов из красного дерева. Соне всё время хотелось купить хоть одну вещицу, пусть и не очень дорогую, но стоящую. Одна знакомая предупредила – надо к открытию, но всё равно перекупщики уже на стрёме, и всё у них схвачено. Только им и достаётся все самое правильное и по хорошей цене. Посоветовала закрутить с кем-нибудь из продавцов, может, и подарочек какой подсунуть. Соня этого делать не умела. А у Лены дом был как антикварная лавка, и по стенам картины висели, видно, тоже не задаром купленные.

– Это всё отец старается. Говорит, деньги надо в старину вкладывать. Всегда продать можно, и в цене растёт. Да и от бабушки много осталось. Она вроде какие-то дворянские корни имела, но сильно не распространялась. Вот бы вывести всё это добро за рубеж! У нас и Фаберже кое-что есть, и Айвазовский в спальне висит. Хочешь, покажу?

– Конечно, хочу! Не «Девятый вал», надеюсь?

– Вот ты скажешь! Та в Русском музее. Хотя я бы не отказалась!.. Ну, показывайте, что принесли?

Соня растерянно зашмыгала носом и покраснела:

– Все новое! Ну если только раз одетое. Если можно продать, очень выручишь!

– С ценой надо определиться, – Лена перебирала аккуратно сложенные фирменные шмотки.

– Да ты уж сама определись, – Ольга тихонько толкнула подругу в бок. – Лен, ты по совести давай. А двадцать процентов себе! Одна она, и Лизу поднимать надо.

– Ладно, оставляйте. Гости у меня на кухне. Хотите – присоединяйтесь.

Соню уговаривать не пришлось.

– Хочу! – и как преданный пёс умоляюще посмотрела на Ольгу.

– Ладно, посидим немного. Тебя ещё на Ваську забросить, а мне в Гостинку надо. Там сапоги итальянские выбросили! Девчонки до вечера оставили. Упущу – убью тебя без суда и следствия! А Лизку воспитаю, не боись!

– Вот ты дура, Оль!

На кухне шли жаркие споры о мистическом загнивании капиталистического строя и сказочных преимуществах планового хозяйства. Компания была небольшая, но бойкая. Особенно выступала кудрявая.

– Я бы хоть завтра свалила по еврейской линии в Америку! Ничего хорошего здесь не будет! Живём как в клетке, и перспектив никаких. Так и будем хернёй всякой заниматься, пока от старости зубы не вывалятся. Или за валюту упакуют лет на восемь как минимум.

– Ну что ты несёшь! – возмущался рыжий парнишка в круглых очочках, как у Леннона. – Что-то не сильно хочется на землю обетованную! А за океан ещё добраться надо! И в резервации, как обезьянке, посидеть придётся в Риме или в Вене. Тут уже всё как-то налажено, и каждая скамейка родная. Ждут тебя там с распростёртыми объятиями! Нужны мы им больно!

– Вень, нужны! Мы смелые, предприимчивые. Им тоже свежая кровь нужна.

Соня сразу узнала Аню по низкому, немного сиплому голосу. Вроде милаха такая, а голосок, как у хорошего мужика.

– Сонька, привет! Куда пропала? – Аня вскочила из-за стола. – Ну надо же! Как мир тесен! А это – Веня, мой муж. Да садись ты!

Ленка прикурила фирменную «Мальборо».

– Девочки, вы уж сами себе чай разливайте. Если пожрать хотите – в холодильнике всего полно. Родичи на дачу укатили. Мать всего наготовила. А что вы ребёнка притащили? Накурено и форточка открыта. Изверги!

– Ладно, я с ней в гостиной поиграю. Больно интересно всю эту туфту слушать. Да, Лизонька? – Ольга взяла малышку на руки и засеменила в гостиную.

Ленка подмигнула Анне:

– Вот из кого выйдет настоящая мамаша, достойный член социалистического общества.

Ленка затушила сигарету и тут же прикурила другую.

– Куришь, как сапожник! – Аня выразительно скривила кукольную мордаху.

– Можно подумать, ты меньше? – фыркнула Лена.

Соне было забавно наблюдать за происходящим. Чувствовалось – что-то необъяснимо крепкое связывает девчонок. А вот Веня другой, хлипкий какой-то.

И как она могла выйти замуж за такого заморыша? Видно, и сынок маменькин до кучи?

– Ну что? Как жить дальше будем? – Аня сделала серьёзное лицо. – Надо тему придумать стабильную. Вон цеховики уже давно такие дела делают!