Щелкнув замком, устало прислонился к двери и прислушался. За дверью было тихо. А впереди я слышал что-то типа скуления. Бросил пакет у порога и быстрым шагом преодолел расстояние, разделяющее нашу лабораторную прихожую и комнату Юси.

Она сидела на кровати и плакала. Удивило меня все: и то, что она сидела, и то, что плакала… Как ее мышцы спины так быстро смогли окрепнуть, чтобы удерживать позвоночник? Может, плавание в жизнеобразующей жидкости укрепило ее достаточно, чтобы она смогла теперь сесть?..

Ее светлые длинные волосы упали на лицо, скрытое ладонями. Поразительный жест. Откуда-то она сразу могла испытывать печаль или тоску, или…

– Юся, – позвал тихо я, и она резко и немного неуклюже убрала руки. – Что случилось?

Она испуганно посмотрела на меня, а затем опустила глаза. Темные ресницы быстро затрепетали. Я понял, что за мое отсутствие произошло что-то чрезвычайно важное, что-то заставившее ее испугаться и переживать глубоко. Ее боль передавалась мне, и я судорожно искал ее причину.

Опорожнение ее выводящей системы стало тому причиной. Хорошо, что я предусмотрительно застелил кровать полиэтиленом.

– Ерунда, – я погладил ее по волосам, стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе и мягко. – Мы сейчас все поправим… Это ничего…

Дрожащими руками я стал расстегивать замок на ее коротеньком платье. Она спокойно наблюдала за мной. Ее взгляд выражал только заинтересованность. Никакого стеснения со стороны Юси не было и, когда я, приблизившись необыкновенно близко, освободил ее хрупкие худенькие плечи, несуразно комкая испачканную ткань. Быстрым шагом я отнес ее платьице в стиральную машинку, попутно, открыв кран на полную, включил теплую воду в ванну, щелкнув дозатором с лавандовой пеной. Бережно взял мою Юсю на руки, с замиранием сердца и благоговейным трепетом ощущая, как ее рука скользнула мне по шее. Я опустил Юсю в наполненную ванну с пеной, ощущая, как ее тело медленно расслабляется.

– Вот так, моя девочка. Вот так, – выпуская ее из рук, я опустился рядом с ванной на пол. Она смотрела на меня теперь уже спокойно. Зрачки ее синих глаз сужались и расширялись. А уголки губ медленно поползли вверх. Она будто улыбалась. Исчез испуг и былое отчаяние. Дотрагиваясь осторожно своей рукой до моей, замерла поначалу, а потом стала ее осторожно ощупывать. Сотни мелких иголочек пронзили мое тело. На что походил этот ее жест? На благодарность? Я рассматривал ее, желая найти былые черты и эмоции своей жены. Безуспешно.

Намыливая пушистую губку, осторожным движением, чтобы не напугать, коснулся ее кожи, скользнул улыбающейся кривой от плеча к плечу, круговыми движениями впервые омывая ее тело. Мне так многому предстояло ее научить. И, наверное, научиться самому. Засмотревшись и задумавшись, я поймал себя на мысли, что аккуратно пытаюсь разогнать пену, скрывающую ее округлые и упругие груди. Мне ничего не стоило начать ласкать ее прямо сейчас. Возможно, она восприняла бы, как норму. Ненормальным это было бы для меня самого. Я сдерживался, криво улыбался, сознавая, что эротическая составляющая момента привела меня в состояние, граничащее со срывом. В самом деле, в последнее время совершенно забыл о процедуре разрядки собственного организма. Теперь он мстил мне ноющей болью в яичках. Никакой разрядки! Я приказал себе терпеть до того самого момента, когда, наконец, смогу завладеть своей Юсей. Шумно выдохнув, скользнул губкой вниз по ее животу. Ниже… Ниже… Она медленно развела ноги и издала звук, похожий на мурлыкание кошки. Ее руки держались за края ванны, груди едва виднелись из-за пушистой пены, а взгляд синих глаз потемнел. Круговыми движениями я принялся мыть ее промежность. Она зашипела, но ноги оставила разведенными. Казалось, разъяренной кошкой она сейчас набросится на меня и расцарапает лицо.

– Тише, – успокаивающе проговорил. – Я просто тебя помою.

Не в силах сдержаться, мои пальцы отпустили губку и скользнули осторожно по нежным складочкам. Нащупав между половых губ выпуклый бугорок, принялся его ласкать. Она позволяла. Тяжело дышала, слегка приоткрыв ротик, не отрываясь, смотрела на меня. Как же в тот момент она была хороша! Возбужденная. Новая. Чистая. Но сгорающая ярким пламенем необузданной, первобытной страсти. Медленно убрал руку, с явным нежеланием отыскав в пушистой пене губку.

– Обещаю, мы обязательно к этому вернемся, чуть позже, – хрипло произнес я, переходя к мытью ее спины. Нервно оглядываясь, она всеми силами старалась развернуться, чтобы иметь возможность снова смотреть мне в лицо. Я нежно помассировал ее плечи, и она успокоилась, позволяя закончить всю процедуру омовения.

Нажав на клапан, закрывающий слив, я с удовольствием проследил за тем, как быстро уходит вода, обнажая хрупкое тело Юси. Она поежилась и недовольно зафырчала. Усмехнувшись, я переключил воду на душ и открыл кран. Испугавшись поначалу, она быстро оценила прелесть скупывания. Протянула руки, крепко уцепившись за душевую сетку.

– Хочешь сама? – спросил я. – Ну, хорошо… Ай!

Юся повернула сетку в мою сторону, и окатила меня с ног до головы теплыми струйками. Быстро выхватив из маленьких рук ее первое в жизни оружие, я перенаправил струю ей на грудь.

– Больше так не делай, – поучительно произнес я. – По крайней мере, не в этих стенах. – Улыбки сдержать не смог, усмехнулся. И мне показалось, что она попыталась повторить мою усмешку. Выглядело это нелепо и странно, больше походило на ехидство, но вызвало в моей душе теплый отклик, потому что напомнило прежнюю Юсю в моменты, когда она передразнивала меня. Как же я безмерно скучал по ней…

Я провел рукой по ее коленям, затем перевел руки на плечи, опустился на округлые груди и замер, легко захватив двумя пальцами ее соски, внимательно следил за ее реакцией. Она накрыла своими руками мои и сжала сильнее, затем откинула голову назад и выгнулась дугой, подставляя себя под мои сдержанные ласки. Что она со мной делала…

Осторожно спуская руки на ее талию, постарался поднять ее на ноги, попутно прижимая к себе. Неуклюже встав, она довольно крепко ухватилась руками за мою шею. Стараясь не сойти с ума окончательно, думал о чем-то приземленном, типа последующего одевания, кормления и тому подобном, но ее необыкновенный запах настолько возбуждал, что я повел бедрами, поудобнее устраивая между ее ног мой больно трущийся о ткань боксерок и давно рвущийся на свободу член. Она пахла чистотой. Она пахла Юсей в день нашей первой встречи, в момент спаривания, когда после разрыва плевы, первые девичьи соки вырвались, наконец, наружу, смешавшись с кисловатым оттенком выделившейся крови, проступившей сквозь боль желания. Родившееся в тот день отчаянное пламя и погубило мою милую Юсю…

Перехватив ее за бедра, уткнувшись лицом в плоский провалившийся живот, я вытащил Юсю из ванной. Мокрые капельки стекали с ее тела, перебегая на мое. Медленно переставляя ноги, я нес мое сокровище на кровать, чтобы, сдерживая первобытные порывы, собрать ее и приготовить к первому кормлению.

Усадив Юсю в кожаное кресло, я поспешил убрать с кровати оставшееся грязное белье. Застелил новое. Из старого шкафа, оставшегося от мебели застывшей в прошлом лаборатории, вытащил хлопковую сорочку. Застыв в нерешительности на несколько минут, с удовольствием разглядывая прелести своей новой жены, подумал о том, что она чрезвычайно фотогенична. Если бы нам в этой нашей эпохе возможно было фотографировать, а затем любоваться прелестями своих женщин. Разрешено разглядывать только анатомическое строение, не более. Чтобы ни в коем случае не вызвать лишних чувств и эмоций…

– Придется поднять руки, – пояснил я, заранее ожидая того, что останусь непонятым. – Руки, – я показал ладони, – вверх, – вытянул вверх. – Ты…

Не знаю, каким чудесным образом это случилось, но она подняла руки вверх. Облегченно выдохнул. Смысл команды до нее дошел. Значит, можно начинать обучение. Нежно розовая сорочка скользнула вниз. Я подтянул ее, насколько смог, чтобы скрыть, наконец, желанные прелести. Решил оставить ее без трусиков, чтобы при следующей случившейся «неожиданности» не пришлось избавляться от нее, брезгливо снимая.