– Да уж, это конечно охрененный повод для грусти, – иронизирую я.
– Ты не понимаешь. Андрей хочет мальчика. Нет, он просто уверен, что у нас будет мальчик. Он уже подбирает имя своему сыну, – все печальнее и печальнее говорит Вика.
– И?! Что с этого?! Мало ли чего он хочет. У Вас будет девочка. Еще одна дочка. И это прекрасно.
– Я просто не знаю, как ему об этом сказать.
– Как, как, – усмехаюсь ее нерешительности, понимая, что ее переживания, скорее всего из-за гормонов. – Милый поздравляю, у тебя будет дочь. И все. Он будет рад. Мало чего он там хочет. Что есть, то есть! Что за нелепые переживания?! Это же ребенок, какая разница кто – девочка или мальчик? И вообще, если ты не знала, пол ребенка зависит от мужчины. Так что прекрати переживать, – Вика кивает, соглашаясь со мной, но настроение ее не улучшается.
– Так, я чего-то не поняла. Ты что, боишься Андрея?
– Нет, ну что ты. Он просто так хотел мальчика и даже меня заставил поверить, что у нас будет сын.
– Ну, подумаешь, в следующий раз будет у Вас и сын, – смеюсь я. – Так что, не расстраивайся и просто скажи ему об этом. Боишься в лицо, позвони или напиши сообщение. Точно! Напиши ему сообщение, он это все там переварит, перебесится и приедет к тебе с довольным лицом. Или вообще ничего не говори, поедете вместе на УЗИ, там ему об этом сообщит врач, а ты сделаешь удивленное лицо, – я просто несу чушь, чтобы хоть как-то повеселить подругу, но Вике нравится моя идея с сообщением.
– Ты иди, не обращай на меня внимания, я сама себя порой не узнаю с этими гормонами. То мне вдруг резко хочется плакать, и я обливаю рубашки Богатырева слезами из-за какой-нибудь дворовой собаки или подгоревшей еды. Или вообще выношу ему мозг из-за того, что он нанял новую молоденькую стройную секретаршу, кода я набираю вес. А потом чувствую себя полной дурой.
– И как он тебя терпит? – усмехаюсь я.
– Он смеется надо мной, и обращается как с ребенком. А еще сказал, что как только я рожу, отшлепает меня за ревность к секретарше.
– Весело у вас. Вик, не накручивай себя. Разве важно кто у Вас будет, мальчик или девочка? Главное, что с малышкой и тобой все в порядке. – Ладно, я побежала, вернусь через пару часов.
***
Наношу неяркий макияж, но крашу губы красной помадой, в тон красному полностью закрытому платью, облегающему мою фигуру как перчатка. Черные колготки и черные туфли на шпильке прекрасно дополняют мой образ. Выпрямляю волосы, оставляю их распущенными, перекинув на одно плечо. Осматриваю себя в зеркало, понимая, что не хватает маленького дополнения в виде сережек. Открываю шкатулку с небогатым набором украшений. Выбираю небольшие серьги с маленьким бриллиантом, довольно скромные. Вызываю такси и мчусь назад, в салон, к которому должен подъехать водитель Давыдова.
Захожу в салон, и застаю подругу в слезах. Черт, что могло произойти за пару часов? Подруга сидит на диване, крутит в руках чашку с давно остывшим чаем, шмыгает носом, пытаясь скрыть от меня слезы. Да уж, беременность и гормоны – веселая штука.
– Викуля, ну что опять случилось? – аккуратно сажусь на край дивана, чтобы не помять платье.
– Я отправила ему сообщение, – тихо отвечает она. А я никак не могу понять ее боязни. Откуда такой страх перед Богатыревым?
– И? Ты написала, что у Вас будет девочка?
– Да, – грустно отвечает Вика. – Он прочитал, но не отвечает… уже час прошел, – Виктория отставляет чашку, прижимая руки к еще небольшому округлому животику.
– Вик, если честно, я не пойму весь масштаб трагедии. Так! Прекрати расстраиваться, тебе нельзя волноваться. Может, он занят на работе.
– Он прочитал и не ответил. Понимаешь?
– Нет, Вика, не понимаю. Дай мне телефон Богатырева, я позвоню ему и скажу, что ты ревешь. – Поднимаюсь с дивана, достаю и сумочки свой телефон.
– Тебе так идет это платье, и выглядишь ты, конечно, шикарно, – подруга неожиданно меняет тему.
– Вика, не заговаривай мне зубы. Дай мне номер Богатырева. Я хочу выяснить, что вообще происходит, и почему ты так боишься его реакции, – не успеваю возмутиться, как позади меня резко распахивается дверь, и в салон входит
Богатырев с огромной корзиной розовых роз. Улыбаюсь, умиляясь как подруга меняется в лице, радуется с катящимися по щекам слезами. Андрей подходит к Виктории, ставит к ее ногам цветы, награждая ее пронзительным, черным взглядом.
– Вот-вот, я ей говорила, что она зря ревет целый день. Богатырев, я что-то не поняла, чем ты ее запугал? Почему она боялась сказать тебе, что у вас будет дочь? – с подозрением смотрю на мужчину, который сжимает челюсть, кидая на меня предостерегающий взгляд.
– Киска, прекрати плакать, нашей девочке может это не понравиться. Нам нужна счастливая мама, – садится рядом с Викой, прижимает ее к себе и качает как ребенка, целуя волосы. А подруга прячет лицо у него на груди. Смотрю на них, и почему-то так тоскливо на душе становится. Да, я давно решила, что расчет важнее любви. Но все-таки иногда мне хочется, чтобы меня тоже вот так кто-то прижал к себе и гладил, как маленькую девочку по волосам, невзирая на мои красные глаза и заплаканное лицо. Все-таки несмотря ни на что, Виктория – счастливая женщина. Она может показать свою слабость и быть покорной, чем и привлекает таких сильных мужиков как Богатырев.
Отворачиваюсь от сладкой парочки, даю Богатыреву успокоить разыгравшиеся гормоны Виктории самому. Иду в другой зал, поправляю прическу, подкрашиваю губы красной помадой, наношу любимые духи. Осматриваю себя в зеркало, и мне нравится, что я вижу. Давыдов не устоит. Да, я самолюбива! Себя нужно любить, и тогда тебя полюбят окружающие! Это мой девиз, с которым я иду по жизни.
В моих руках оживает телефон, оповещая о входящем звонке с совершенно незнакомого номера. Поднимаю трубку, не успеваю ответить, как незнакомый мужской голос говорит, что машина прибыла за мной. Накидываю пальто, подхватываю сумку, незаметно проскальзываю мимо уже страстно целующихся Виктории и Андрея. Выхожу на улицу и сталкиваюсь лицом к лицу с высоким, широкоплечим парнем в черном костюме.
– Алина Александровна?
– Эм, да, – отвечаю я, останавливаясь на крыльце салона, замечая, что на улице начался сильный снегопад. Парень просто кивает мне в ответ, раскрывает надо мной огромный черный зонт, предлагая пройти к машине. Немного теряюсь от всего, что происходит, но гордо иду вперед, как будто это для меня привычное дело. Парень поспешно открывает для меня двери роскошного черного мерседеса представительского класса и ждет, пока я сяду. А я медленно сажусь в машину и кусаю губы, чтобы не завизжать от восторга. Наше свидание с Давыдовым еще не состоялось, а я уже впечатлена. Чувствую себя важной персоной, кинозвездой, сидя в шикарном салоне очень дорогой машины с собственным водителем. Голова кружится от запаха натуральной кожи салона машины и легкого, еле ощутимого аромата парфюма Давыдова.
Волнение зашкаливает, когда мы подъезжаем к ресторану, но я стараюсь глубоко дышать и быть уверенной в себе. Давыдов должен видеть перед собой молодую женщину, знающую себе цену. Мой водитель спешит выйти из машины и открыть для меня дверь. «Мой водитель!» – как же это хорошо звучит даже в мыслях и фантазиях, которые я должна воплотить в реальность.
Выхожу из машины в сопровождении парня, который несет надо мной зонт, и словно швейцар открывает для меня двери ресторана. Как только я захожу внутрь, меня встречает милая молодая блондинка в бежевой блузке и строгой черной юбке. Девушка здоровается, помогает мне снять пальто, сама вешает его в гардероб и провожает меня не в основной зал, как я думала, а предлагает мне подняться на второй этаж.
Сердце замирает, как только мы подходим к одной из отдельных комнат. Милая блондинка улыбается, говорит, что меня ожидают, и уходит, оставляя перед дверью. Ну вот и выпал мой шанс, который может повернуть мою жизнь в лучшую сторону, если я правильно себя поведу.
Нажимаю на дверную ручку, открываю дверь, выпрямляю спину, стараясь быть непроницаемой и не выдавать внутреннего восторга. Я бы, наверное, восхитилась большой комнатой в бежевых тонах, красиво накрытым столом, и дорогим шампанским в ведерке со льдом, если бы не тот факт, что Давыдов находится здесь не один. На белом кожаном диване рядом с ним сидит мужчина лет пятидесяти, в сером костюме и залысинами на голове, держит в руках какие-то бумаги, что-то объясняет Олегу и явно его боится. Бумаги в его руках трясутся от нервной дрожи, а на лбу выступает пот, который он поспешно вытирает белым платком. А вот Давыдов чувствует себя уверенно, расслабленно и даже как-то незаинтересованно в беседе с мужчиной. Застываю на месте, не понимая, что происходит.
