Я много раз на страницах этой книги употреблял термины "космонавт", "профессия космонавта". Думаю, стоит если и не сформулировать эти понятия, то хотя бы очертить тот круг знаний, навыков, личных качеств, необходимых людям этой редкой пока профессии.
Когда-то, еще перед первым моим стартом, я сказал, что космонавт - "это обычная профессия в необычных условиях". Но ведь необычные, даже экстремальные, условия не редкость и на Земле. Цену им знают полярники и пожарные, диспетчеры Аэрофлота, летчики и моряки, да, впрочем, всех не перечислишь...
Морякам-подводникам, как и нам, приходится подолгу жить и работать в ограниченном пространстве, в искусственной атмосфере, постоянно общаться с узким кругом лиц. И они вынуждены переносить шумы, вибрацию, ощущать недостаток движения, испытывать чувство оторванности от дома, родной земли.
Кстати, именно в морской стихии приходится нам проводить напряженные тренировки перед полетом. Я имею в виду "учения", когда моделируется приводнение космического корабля в штормовое море. Испытывать жестокую болтанку, сидя в креслах-ложементах,- это еще не самое неприятное. Проигрывается и аварийный вариант. Отцепившись от крана, корабль плюхается в воду и становится игрушкой разгулявшейся стихии. Как ни качает, но это пока терпимо, по крайней мере сидишь в кресле, тебя не бьет о выступы интерьера. Но вот команда: "Покинуть корабль!" Отстегнуты ремни, и тут уж берегись: надо не просто избежать столкновений со стенками корабля, но и, открыв люк, выбраться наружу. В скафандрах, с прикрепленными к ним плавсредствами и НАЗом - носимым аварийным запасом - это почти цирковой трюк. Так что приходится попотеть в буквальном смысле слова. Снаружи соленый пот смывается не менее соленой водой, но легче не становится. Плавсредство - это просто надувной оранжевый мешок под мышками, утонуть он не даст, но ты как взлетающий на штормовой волне поплавок.
В такой обстановке нужно вскрыть НАЗ и достать из него радио- и светосигнальные средства, чтобы по этим ориентирам тебя могли отыскать моряки-спасатели.
Менять скафандры на гидрокостюм и наоборот приходилось после нескольких часов плавания "Союза" в штормовом море, а это - серьезное испытание даже для тренированного вестибулярного аппарата. К тому же переодеваться приходилось в отчаянной духоте: инструкторы ввели "отказ" - "неисправность в энергопитании системы кондиционирования и вентиляции..."
Да, космонавты познают трудности многих "земных" профессий, но кроме того, они вынуждены испытывать длительное время невесомость, ставящую многие привычные понятия с ног на голову.
Вот и другая особенность нашей профессии - подготовка к полету длится неизмеримо дольше самого полета. К тому же нет, пожалуй, такого навыка, который рано или поздно не пригодился бы на борту космического корабля или долговременной станции.
Часто спрашивают, какое образование должен иметь космонавт, какой необходим ему объем знаний? Ответить могу, исходя из своего опыта.
Окончив Московский авиационный институт, я, признаться, и не предполагал, что мне, например, пригодятся некоторые полученные в его стенах практические навыки и теоретические знания по сварке. И вот в 1969 году неожиданно понадобился этот старый "багаж": на "Союзе-6" мне пришлось выполнить первую космическую сварку. Разумеется, перед полетом я много тренировался, но давалось все гораздо легче, быстрее.
А как я жалел перед вторым своим космическим полетом, что не овладел английским. В школе и институте, даже в аспирантуре учил немецкий. Участие в программе "Союз" - "Аполлон" потребовало срочно освоить английский. И тут туго мне пришлось: ведь раньше было гораздо больше свободного времени... Вот и посудите сами, много ли должен уметь космонавт?
Программа нашей подготовки строится так, что знания охватывают практически все аспекты полета, все его элементы. Тем не менее очень трудно предусмотреть любую "мелочь". Вот почему в полной мере относим к себе мудрую сентенцию из старого циркуляра Морского технического комитета:
"Никакая инструкция не может перечислить всех обязанностей должностного лица, предусмотреть все отдельные случаи и дать наперед соответствующие указания, а поэтому господа инженеры должны проявлять инициативу и, руководствуясь знанием своей специальности... прилагать все усилия для оправдания своего назначения".
Плакат с этими словами висит на стене у нас в греческом зале. Думается, они очень точно определяют тот поистине бесконечный перечень знаний, а главное, сам образ мышления не "господ", но инженеров от космонавтики...
Этот старый циркуляр и натолкнул меня на мысль обобщить накопленный нами опыт в виде своеобразных заповедей космонавта. Должен оговориться, что некоторые мысли были высказаны еще Сергеем Павловичем Королевым. Итак, вот они:
помни, что в инструкции всего не предусмотришь, настоящий космонавт должен знать немного больше, чем она предписывает;
инициатива инициативой, но старайся всегда придерживаться инструкции, иначе тебя посчитают недисциплинированным, а на тренировках еще и снизят оценку;
если ты на орбите, никогда не спеши, даже в том случае, когда что-то произошло: секунда на орбите ничего не решает;
старайся всегда советоваться с ЦУПом, но и сам проявляй инициативу;
помни, что космический корабль - не самолет, а поэтому, если какая-нибудь динамическая операция не получается сразу, не старайся ее выполнить простым повторением;
выдавая в полете команды на управление, будь внимателен; для этого всегда контролируй свои действия по пульту и мысленно;
терпение, способность овладеть своими эмоциями - эти качества необходимо постоянно вырабатывать;
не сочиняй, точно записывай и наговаривай, что видишь и чувствуешь;
летай дольше, помни: полет стоит дорого;
героем можешь ты не быть, но космонавтом быть обязан...
...После завершения обширной программы подготовки - волнительная пора: экзамены, зачеты (и практические и теоретические). Только в отличие от любой студенческой сессии их огромное множество. Перед каждым полетом надо выдержать по 30-40 таких испытаний. Оценки идут по обычной пятибалльной системе, но экзаменаторы признают только отличные ответы: одна-две четверки допускаются в порядке исключения, а уж тройка вообще исключена.
К каждому экзамену готовимся очень тщательно, засиживаясь далеко за полночь. И все же, когда приходит момент встречи с комиссией, чувствуешь знакомый каждому студенту предэкзаменационный "мандраж".
Хотя почти все члены комиссии знакомые коллеги-специалисты, но экзамен есть экзамен, во время которого жди любых сюрпризов. В приеме экзаменов участвуют несколько сот квалифицированных разработчиков ракетно-космических систем. А ты перед ними - один-одинешенек, и, конечно, без шпаргалок!
Билеты предлагают редко, чаще всего кандидату на полет задают вопросы. За экзамен их набирается порой до полусотни. Так было, когда мне пришлось, например, сдавать систему управления движением.
Как и на всяком экзамене, не избежать и каверзных вопросов, и просто неожиданных, что называется, на сообразительность. Послушают члены комиссии иной ответ, отметят, логично, мол, рассуждает кандидат, да только первоначальная техническая подготовка слабовата...
А за этим в лучшем случае следует рекомендация комиссии - готовиться к пересдаче. Прошло время, не смог повысить уровень, получил тройку - и, как говорят, прощай надежда.
Особенно внушительная комиссия на комплексном тренажере. Нас с Берци почтили высоким вниманием более пятидесяти человек. Представьте, как пришлось поволноваться на этой генеральной проверке.
Вот как, например, на тренажере "сдают стыковку": по устланным красной дорожкой ступенькам экипаж поднимается в макет корабля "Союз" с отрезанным за ненадобностью приборно-агрегатным отсеком. Задраен гермолюк. Космонавты общаются теперь с экзаменаторами только по радио.
Члены комиссии, обосновавшись у пульта управления, распечатывают конверт, который мы выбрали сами, удостоверив подписями. Естественно, содержание узнаем только теперь: "Ручное причаливание".
