- И что за ситуация с презервативом? - спросил Сорен.

- У меня есть они, - ответил Кингсли. - В этом и заключается ситуация. И еще... передай мне их. - Он указал на веревочные манжеты в руке Сорена. Сорен бросил их Кингсли, который поймал их в воздухе, и затем быстро, словно молния, запястья Норы были зафиксированы к перекладине над изголовьем.

Он посмотрел на нее под собой. Обнаженная, ее тело гладкое и бледное, и эти белые рождественские гирлянды в окне спальни переливались на ее коже и в ее глазах. Ее грудь поднималась и опадала в такт быстрому дыханию, и ее соски, красновато розовые, были уже твердыми, твердыми и неотразимыми. Кингсли обхватил ладонью ее левую грудь, грубо приподнял и глубоко всосал сосок. Он прекрасно понимал, что Сорен наблюдает за каждым его шагом. Кингсли посмотрел ему в глаза, пока посасывал ее грудь. Это был просто зрительный контакт. Напряженный, непрерывный раскаленный зрительный контакт. Он взял правую грудь Норы в ладонь и погладил сосок. Любопытно, насколько внимательно наблюдал Сорен, Кингсли сжал сосок достаточно жестко, чтобы заставить ее вздрогнуть. Сорен резко вдохнул, но тихо, на реакцию Норы. Кингсли рассмеялся бы, не будь у него во рту прекрасного соска Норы.

- Кингсли, - обратился Сорен обманчиво спокойным тоном. - Думаю, ты кое-что забыл.

- Что же? - поинтересовался Кинг и сел на пятки, все еще лаская Нору.

- Ты все еще одет.

Кингсли оставил ее лежать на кровати, а сам встал, чтобы закончить раздеваться. Он стоял перед Сореном и снимал джинсы. И носки тоже. Он был твердо убежден в том, что только на женщинах «нагота в носках» выглядела удачно. Нора была тому доказательством. Сорен только один раз моргнул во время этого процесса.

- Я видел это раньше, - напомнил ему Сорен и постучал ротанговой тростью по его бедру.

- Видел, - повторил Кингсли. - Трогал, сосал, дрочил, пока трахал меня слишком много раз, чтобы сосчитать...

- Эй, меня тоже, - напомнила о себе Нора.

- Твоя киска уже достаточно влажная, чтобы принять мой член? - спросил Кингсли.

- Она...

- Не важно, - перебил мужчина. - Он все равно окажется внутри.

Сорен одобряюще улыбнулся. Нора большую часть своих двадцати лет провела, обслуживая их члены.

Кингсли снова забрался на постель, сел между ее бедер и раскатал презерватив. Своими пальцами он раздвинул ее лепестки и осмотрел блестящую влажную красную плоть. Нора приподняла бедра в приглашении. Кингсли прижал головку члена к входу ее лона.

- С твоего позволения? - обратился Кингсли к Сорену.

- Одобряю и поддерживаю, - ответил Сорен.

И Кингсли погрузил член в Нору, которая приняла каждый его дюйм. Кингсли зарычал от удовольствия, когда ее горячее лоно обхватило его.

- Иисусе, - пробормотал он, стоило ей сжаться.

- Пыталась сказать, что я достаточно влажная для твоего члена, мистер Кинг, - произнесла она дразнящим тоном.

- Будешь и дальше болтать, я заткну твой рот своими носками, - предупредил Кингсли. - Или моим членом. Выбирай.

- У меня есть идея получше, - вмешался Сорен. Он забрался на постель и поцеловал Нору. Поцелуй был долгим, и Кингсли смотрел, как их языки соприкасаются и переплетаются. Все это время Сорен держал в руке трость. Чем дольше Сорен не использовал ее на их обоих, тем больше Кингсли боялся ее. Кинг продолжал вколачиваться в Нору, но не отводил глаз от трости. Он обхватил грудь Норы, ласкал и сжимал, пока врезался в лоно... но смотрел на трость. Он потер большими пальцами твердые соски, дразнил их, пока Нора не застонала в рот Сорена...

Но он смотрел на трость.

- Что ты планируешь делать с ней? - не вытерпел Кинг, его голос был напряжен, пока он вдалбливался в Нору.

Сорен разорвал поцелуй и повернул голову.

- Помочь тебе, - ответил Сорен.

- Помочь мне? - улыбнулся Кингсли. - Как?

Сорен выпрямился и замахнулся тростью. Он ударил так быстро, что Кинг услышал, как та рассекает воздух с шипением и инстинктивно поморщился. Но Сорен никого не ударил. Он нежно пошлепал Кингсли по пояснице.

- Вот так, - ответил Сорен. Он использовал трость, чтобы побуждать Кингсли продолжать трахать Нору. Но в этот раз медленней, в ритме Сорена, а не Кингсли. Кинг вышел и, когда Сорен поднял трость на дюйм с его тела, снова вонзился в киску Норы, только когда Сорен и трость указали, что он может. Поскольку ему пришлось замедлиться, он стал их считать. Нора приподняла бедра навстречу, и он погрузился в ее влажное лоно до самой матки и медленно вышел, зная, что Сорен смотрел как его член проникает и покидает ее, и снова проникает. Нора в экстазе запрокинула голову назад, и Кингсли едва не умер от ощущения контроля над каждым его движением легкими прикосновениями трости по спине.

Это не должно было ощущаться таким эротическим. Просто конец трости на его бедре подсказывал ему, когда и как именно трахать. Но на Кингсли каким-то магическим способом это работало. Он ощущал себя использованным, словно был всего лишь предметом, игрушкой, и он был в руках Сорена ради удовольствия Норы.

Сорен контролировал каждое его движение, каждый вдох, его член, его оргазм и его сперму - и Кингу это нравилось.

- Норе это слишком сильно нравится, - сказал Сорен, глядя на Нору. - Ей пока не разрешалось кончать.

- А ты ей об этом сказал? - спросил Кинг. Нора так тяжело и быстро дышала, что он сомневался, что она что-то слышала. Он тоже был близок к оргазму и едва мог говорить. Его бедра были напряжены, и член словно сталь, а трость все так же легонько стучала по его телу, управляя каждым его движением.

- Думаю, нам стоит остановиться, пока она не кончила, - произнес Сорен.

- А как насчет меня? Могу я кончить? – решил узнать Кингсли, и ему было наплевать на ответ Сорена. Просить у него разрешения кончить было еще больше возбуждающим, чем любой предыдущий оргазм.

- Полагаю, - ответил Сорен.

Сорен снова замахнулся тростью, замахнулся резко, жестко. Замахнулся и ударил по тыльной стороне бедра Кингсли.

Боль была внезапной, обжигающей, ослепляющей. Он подумал, что Сорен рассек бедро до самой кости. Кингсли вскрикнул. Все нервы его тела одновременно вспыхнули. Его спина изогнулась, и он потерял над собой власть. Он погрузился в Нору и кончил, оргазм уничтожил весь самоконтроль и всю выдержку. Он медленно возвращался в сознание и смутно распознал звук высокомерного смеха.

- Думаешь, это смешно, - сказал Кинг, покинув тело Норы и перекатившись на спину.

- Если бы ты был чуточку шлюховатей, - ответил Сорен, - ты был бы...

- Мной? - перебила Нора. Она широко улыбалась, как кошка, съевшая сметану. И Кингсли был сметаной.

- Именно, - подтвердил Сорен и снова поцеловал ее губы.

- Вы двое меня убьете, - сказала она.

- Вот почему, - начал Сорен, - французы называют «оргазм» маленькой смертью.

- К черту маленькую смерть, - вмешался Кингсли. - Это была почти большая смерть. В следующий раз предупреждай, прежде чем заставишь парня выплеснуть его мозги через член.

- Мое имя единственное необходимое предупреждение, - ответил Сорен.

- Тут он прав, мистер Кинг, - добавила Нора, потянулась и вздохнула.

- Элеонор? - обратился Сорен.

- Да, сэр?

Он прижал палец к своим губам, чтобы заткнуть ее.

- Цыц. Мужчины разговаривают.

У Норы от шока отвисла челюсть. Она подчинилась и замолчала, но ее глаза говорили о многом, и это многое было со словом «убийство» на обложке.

- Позже, mon ami, она убьет тебя за это, - предупредил Кинг.

- Возможно, - с улыбкой согласился Сорен. - Но сейчас она ничего не может сделать.

Кингсли отдохнул несколько секунд, прежде чем у него хватило сил, чтобы снять и выбросить презерватив.

- Что сейчас? – задал вопрос Кингсли. Рубец на его бедре горел, как греческий огонь. Он снова был наполовину твердым.

Сорен посмотрел на Нору и улыбнулся. Он произнес три любимых французских слова Кингсли:

- C’est a moi.