Оглядев окрестности, Гаррис вдруг схватил меня за руку. Проследив за его взглядом, я увидел Сесили Ландер, которая стояла в воротах Хитер-Коттеджа, беседуя с хозяином.

– Скорее к ним! – воскликнул мой друг, спускаясь с крутого склона с поспешностью, опасной для его лодыжек.

Мистер Масгрейв, только что любезничавший с дамой, при виде нас резко помрачнел и поспешно откланялся. Меня поразил его взгляд, брошенный на Гарриса, – пронзительный и бесцветный одновременно. Зато Сесили встретила нас медовой улыбкой. За последние несколько дней она успела понять, что Чарли можно пронять только откровенной лобовой атакой, так что теперь пустила в ход весь арсенал: легкие прикосновения, понимающие улыбки, короткие взгляды из-под ресниц.

– Вы не видели мисс Хэмли вчера после обеда? – с ходу спросил Гаррис. Я подумал, что Сесили со всем ее обаянием была для него лишь коллекцией особых примет и забавных привычек.

– Нет. Полагаю, она гоняла где-то на велосипеде. Девочка занимается этим все дни напролет. Я давно говорила Эмме, что Маргарет следовало бы найти какое-нибудь дело.

Миссис Ландер достала тонкую сигарету, и Гаррис тут же щелкнул зажигалкой. Изящные пальцы Сесили задержали его руку в своей чуть дольше, чем это позволяли приличия. Я отвернулся.

– Обычно она ездит в сторону Чипвуда, – в голосе миссис Ландер мне послышалось скрытое недовольство. – Эмме не следовало бы поощрять это. Морганы – старинная, уважаемая семья. Артур Морган получил Чипвуд в наследство от старшего брата, и уже тогда их дела были довольно расстроены. Конечно, он надеется, что его сын займется поместьем. Оно потребует немало вложений! Женитьба Джеймса на состоятельной девушке могла бы поправить дело. Маргарет должна понимать…

– А где вчера после обеда был ваш муж? – гнул свое Гаррис, которого нисколько не интересовали матримониальные планы местных землевладельцев.

– Как всегда, бродил где-то в холмах. Он положительно влюбился в эти места! Вчера он даже опоздал к чаю, чего с ним отроду не случалось.

В траве раздался хруст, и Сесили нервно вздрогнула, оглянувшись. Это оказался всего лишь Фридрих, забравшийся в сад к мистеру Масгрейву. Пригнувшись, он ловко проскользнул между мокрыми кустами рододендронов и исчез.

– Этот кот просто невыносим, – пробормотала миссис Ландер. – Вчера за чаем он опрокинул розетку с вареньем мне на платье. Я была вынуждена подняться наверх, чтобы переодеться. Вряд ли Эдит сумеет вывести пятна с шелка. Кстати, это напомнило мне об одном деле… извините меня, господа.

Кивнув нам на прощанье, Сесили решительно направилась к дому. Я с грустью проводил ее взглядом. Мне тоже хотелось домой. Синее сентябрьское утро постепенно превращалось в унылый пасмурный день, не слишком подходящий для прогулок. В такой денек приятно посидеть у огонька, наслаждаясь чтением и чашкой горячего какао. Но у Гарриса были другие планы.

– Нужно осмотреть сад, – сказал он. – Думаю, мистер Масгрейв не станет возражать, если мы воспользуемся его калиткой.

Участок Хитер-Коттеджа вплотную примыкал к территории нашей усадьбы, их разделяла лишь невысокая изгородь, в которой для удобства соседей была проделана калитка. Мы прошли мимо клумб, на которых среди пожухлой листвы кое-где пестрели яркие астры. Гаррис, взглянув на них, что-то хмыкнул и покачал головой. На столбе у калитки восседал Фридрих, словно языческий божок в меху, охраняя свои владения от соседских котов. Это был его привычный пост. Он мог торчать здесь целый день, а к вечеру уходил в дом, чтобы путаться у всех под ногами.

Закрыв за собой калитку, Гаррис ненадолго задержался, пристально вглядываясь в землю.

– Что вы надеетесь там найти? – спросил я довольно раздраженно, так как поднявшийся холодный ветер значительно умерил мой сыщицкий энтузиазм. – Ночью шел дождь, так что если здесь и были отпечатки следов, от них давно ничего не осталось!

– Мне интересно, как этот камень с дорожки попал на грядку с горохом. Ну ладно.

Мы миновали огород, находившийся во владении Томаса, прошли мимо теплиц, розария и оказались в небольшом ухоженном саду. В беседке я заметил длинную фигуру Реймонда Касла, дальнего родственника миссис Бойтон. Судя по отрешенному виду, он целиком отдался вдохновению. Реймонд всегда говорил, что сад миссис Бойтон навевает на него лирические мысли. Вчера за ужином он даже пытался прочесть нам какое-то эссе о пасторальной тематике в поэзии. Признаться, я едва не уснул.

Заметив нас, Рэймонд приветственно замахал рукой. Это был высокий, нескладный юноша с приятным некрасивым лицом и нервными руками, которыми он постоянно теребил свою одежду или волосы. При виде двух потенциальных слушателей он вспыхнул от радости. Его глаза за стеклами очков в золотой оправе возбужденно загорелись.

– О, это вы? Послушайте!

– Одну минутку, – перебил его Гаррис. – Вчера после обеда вы тоже были здесь?

– Разумеется! Это волшебное место, оно навевает на меня…

– Да, я заметил. А вы не видели случайно…

– Я никого не видел, я сочинял стихи. Мне кажется, неплохо получилось!

Реймонд взъерошил волосы, так что одна светлая вьющаяся прядь упала ему на лоб, и вдохновенно продекламировал:

Слышу осени песнь,

Песнь остывших холмов,

Мерный шум поездов,

Тишину сонных грез…

И вдруг, врываясь трубным гласом,

Сквозь алый вихрь небесных роз

Несется рыжая звезда

Грозя нам всем последним часом! (*)

Мы притихли, сраженные поэзией.

– Ну как? – простодушно спросил Реймонд.

– Определенно, в этом что-то есть, – нахмурясь, проговорил Гаррис. – Прочтите-ка мне это еще разок!

Я понял, что еще раз этого не выдержу, откланялся и ушел. Я прошел в дом через заднюю дверь, выходившую в сад. Справа рядом с дверью находилась черная лестница для слуг, на которой мне встретилась горничная Эдит. Она как раз собиралась отнести наверх поднос с кофейником. По ее словам, миссис Бойтон сегодня была не в духе и не покидала спальни. Я постарался навести девушку на воспоминания о вчерашнем дне, радуясь, что хоть с кем-то могу поговорить простой, понятной прозой, без туманных намеков и поэтических изысков!

Впрочем, толку от нашего разговора было немного. Вчера Эдит весь день хлопотала по дому, а вечером убиралась в коридоре наверху, пока господа пили чай в гостиной. Ее ненадолго отвлекла миссис Ландер, которой понадобилось срочно переодеться. Это было примерно в шесть часов. Нет, больше она никого не видела. Потом она спустилась на кухню, чтобы помочь кухарке с ужином. Вот и все.

Задумчиво шагая по холлу, я пытался собрать воедино разрозненные факты. Гаррис сообщил, что вчера после обеда миссис Бойтон писала письма, затем она выходила в розарий, отдавала распоряжения кухарке насчет ужина и наконец устроилась в гостиной, где Эдит накрывала чай. К чаю вышли все, кроме нас с Чарли и Маргарет. Пока они сидели внизу, Эдит была в коридоре на втором этаже, так что незаметно проникнуть в комнату Эммы Бойтон было невозможно. «Вероятнее всего, камею похитили, когда миссис Бойтон была в розарии», – думал я. Мои размышления были прерваны появлением Гарриса, слегка бледного после сеанса поэзии.

– Ну что? – сочувственно спросил я.

– После некоторых усилий Реймонд вспомнил, что вчера вдохновение его посетило «в час, когда померкнули края облаков», по его собственному выражению. То есть ближе к вечеру.

– Это важно?

– Для сыщика не существует мелочей, дорогой Бэнкс. Дело проясняется. Если принять во внимание сигареты Сесили, а также сорняки на клумбах мистера Масгрейва…

Гаррис уставился в окно с выражением сверхчеловеческой проницательности. Я терпеть не мог, когда он строил из себя заправского детектива, то есть изрекал что-то многозначительное, а затем исчезал в тумане сложных намеков, поэтому я разозлился:

– Ну конечно! Как я сразу не понял тонкого внутреннего смысла сорняков и окурков!