Я открыл дверцу и нашел большой чемодан.

— Лючия велела мне заранее все собрать, — проговорила Нэнси. — Она знала, что все кончено.

— Пойдемте. — Я поднял чемодан, и тут в комнату вошел Колдвэлл. — Все готово, Лу, — сказал я ему. — Возьми чемодан, я помогу миссис Хэмел.

Я подошел к Нэнси и осторожно помог ей подняться, потом, поддерживая за плечи, повел к дверям. Прожекторы на машине отключили, но в разогретом воздухе ощущался тяжелый запах от растерзанного тела Лючии.

Нэнси принюхалась, вскрикнула и потеряла сознание. Я успел ее подхватить, поднял на руки и понес к ожидающему вертолету. Колдвэлл помог погрузить туда ее бесчувственное тело.

Ник, вытаращив глаза, принял Нэнси из наших рук и положил на заднее сиденье. Колдвэлл забросил в вертолет чемодан и отошел в сторону.

— Поехали, — сказал я, усаживаясь рядом с неподвижно лежавшей Нэнси.

— Ну и ну! Я же все видел! — воскликнул Ник, запуская двигатель. — Ни за что на свете не пропустил бы такое!

Я не слушал его. Когда вертолет взлетел, я повернулся и поглядел на Нэнси. Она была бледна, глаза закрыты.

"Пока все прекрасно, — думал я. — Она меня не узнала, но, конечно, узнает, стоит ей прийти в себя. Ничего, буду выкладывать по одной карте. По крайней мере, Барт, тебе удалось показать ей, что спас ее именно ты".

Нику потребовалось не больше десяти минут, чтобы доставить нас на крышу отеля "Спэниш Бэй". Когда он включил посадочные огни, над площадкой для вертолета я увидел Мэла Палмера, медицинскую сестру и двух санитаров в белых халатах. Они нас ждали.

Вертолет приземлился, и Нэнси вздрогнула и села.

— Что происходит? — резко осведомилась она. — Где я?

Я повернулся к ней. В кабине вертолета было светло и наши лица были хорошо видны.

— Миссис Хэмел, вы в безопасности, — сказал я. — Вы в "Спэниш Бэй". Нас ждет мистер Палмер. Он о вас позаботится.

Она пристально посмотрела на меня:

— Кто вы такой?

— Ваш спаситель, — скромно ответил я и постарался успокоить ее мальчишеской улыбкой. Но при этом я был озадачен. Трудно предположить, что она забыла, как однажды мы сидели лицом к лицу на террасе "Загородного клуба" и я старался выжать из нее деньги. Однако было ясно, что она меня не помнит, и я вздохнул с облегчением. — Вам не надо ни о чем беспокоиться. Теперь вы в полной безопасности.

Ник открыл дверцу. Я спустился на землю. Нэнси неуверенно встала. Ник помог ей выйти, а я подхватил ее внизу. Она оперлась на меня, и тут к нам подбежал запыхавшийся Палмер.

К Нэнси приблизились санитары, а я отошел, чтобы Палмер мог приступить к утешениям.

"На сегодня все, — подумал я, — больше мне нечего здесь делать". Я наблюдал, как Нэнси вели по крыше, а Палмер суетился рядом и что-то ей нашептывал. Подойдя к лифту, который должен был доставить их в пентхаус, Нэнси вдруг круто обернулась:

— Где мой чемодан?

Грозные, повелительные ноты, прозвучавшие в ее голосе, сразу ее выдали. До этой минуты ей удавалось дурачить меня, но от ее приказного тона по спине у меня пробежали мурашки. Женщина, только что потерявшая любимую сестру, едва успевшая похоронить мужа, женщина, которую все называли приятной и славной, не могла говорить таким тоном. Это был голос жестокой, безжалостной террористки!

Я долго стоял неподвижно, стараясь справиться с потрясением. Потом моя голова начала работать. Теперь ясно, почему эта женщина, которую я принимал за Нэнси Хэмел, не узнала меня. Да потому и не узнала, что не могла узнать! Ведь Лючия Поффери никогда меня не видела! И в памяти у меня снова возникла картина, как та, другая, которую я принял за Лючию, шатаясь выбирается из двери и кричит:

"Не стреляйте!" Спасая свою шкуру, Лючия пожертвовала сестрой! Она вытолкнула Нэнси из дома, привязав ей к рукам гранаты, понимая, что, когда гранаты взорвутся, от Нэнси ничего не останется — груда костей, и только. Никаких отпечатков пальцев никто не обнаружит.

Но этот чудовищный по своей жестокости план побега начал трещать по швам. Лючия допустила две роковые ошибки: она не узнала меня, так как никогда меня не видела, и не сумела скрыть, как важна для нее сумка, так важна, что она даже на мгновение сбросила маску.

Наконец я заставил себя ответить ей:

— Все в порядке, миссис Хэмел, сейчас доставлю вам ваши вещи.

Двое санитаров уже ввели ее в лифт. Вместе с Палмером все поехали вниз.

Ник вытащил из вертолета чемодан.

— Ну все, Ник. И спасибо тебе. Смотри не болтай ни о чем с газетчиками.

— Тебе спасибо! Вот было дело! — усмехнулся Ник. — Да я еще внукам буду об этом рассказывать!

Я пошел к лифту, но немного замедлил шаги, дожидаясь, чтобы он спустился, и тогда попытался открыть чемодан, но он был заперт. Пришлось открывать замки, орудуя стволом револьвера.

Среди платьев я обнаружил револьвер 38-го калибра, две ручные гранаты и чековую книжку. Присев на корточки, я стал внимательно ее изучать. Все чеки были подписаны Нэнси Хэмел. Трудно было поверить, но эта книжка стоила миллионы долларов! Сунув ее в карман, я спрятал револьвер и гранаты в желобе, проложенном по краю крыши. Затем снова аккуратно закрыл замки и спустился на лифте в пентхаус. Там я увидел Пал-мера: с растерянным видом он стоял в коридоре возле номера.

— Мистер Андерсен, — воскликнул он, — она требует свою сумку.

— Еще бы! — ответил я.

— Не понимаю, — продолжал Палмер жалобным голосом. — Она отказалась от медицинской помощи. Велела, чтобы мы оставили ее в покое. И это после всего, на что я пошел, чтобы обеспечить ее безопасность! Она только что не вытолкала меня из комнаты!

Я— то все прекрасно понимал.

— Сейчас отдам ей чемодан, — сказал я. — Она ведь пережила большое потрясение. Сейчас ей важнее всего отдых.

— Уже почти светает! — продолжал жаловаться Палмер. — Мне тоже нужен отдых. У меня сегодня много дел. Я ухожу домой.

— И правильно делаете, мистер Палмер, — одобрил я с самой своей искренней улыбкой. — Вот и я — вручу миссис Хэмел ее чемодан и последую вашему примеру.

Я проводил его взглядом до лифта, потом высвободил револьвер, не вынимая его из кобуры, и постучал в дверь.

— Ваши вещи, миссис Хэмел, — сказал я.

Дверь распахнулась.

Передо мной стояла — теперь я в этом уже не сомневался — Лючия Поффери. Лицо у нее было осунувшееся, заострившееся, глаза блестели.

— Поставьте здесь. — Она отступила на шаг. Я вошел в комнату и поставил чемодан.

— Спасибо, — проговорила она. — А теперь оставьте меня.

Прикрыв дверь, я направил на нее револьвер.

— Спокойно, детка, — сказал я. — Давай-ка без фокусов.

Она подняла брови:

— Кто вы?

— Меня зовут Барт Андерсен.

Я увидел, как у нее сузились глаза. Удар попал в цель. Видно, Диас говорил ей обо мне, а может, и Нэнси рассказывала.

— Барт Андерсен? — Ее губы сложились в тонкую змеиную усмешку. — Ну да, шантажист. Ты-то как сюда попал?

— Это уж мое дело. Давайте-ка присядем, нам есть о чем поговорить.

Она пожала плечами, отошла к дивану и села. Скрестив ноги, откинулась на спинку и продолжала смотреть на меня. Привлекательности в ней было не больше, чем в свернувшейся клубком кобре. Я взял стул и уселся подальше, не отводя от нее револьвера.

— Ну и как? Легко было прикончить собственную сестру?

— Эту дурочку? Подумаешь! Альдо тоже сказал, что она должна умереть вместо меня. Я необходима нашему движению, а от нее какой прок? — Лючия перевела глаза на сумку. — Так! Ты сломал замки! И чековую книжку, конечно, забрал?

— Забрал, — улыбнулся я, — а оружие на крыше.

Она кивнула:

— Ладно, не будем тянуть резину. Сколько ты хочешь?

Не убирая револьвера, я достал из кармана чековую книжку и помахал у нее перед носом.

— Согласен на миллион. Тебе все равно много останется. Давай сделаем так: я забираю чеки. Ты остаешься здесь. Я заполню четыре чека по двести пятьдесят тысяч каждый. Когда деньги поступят в мой банк, я верну книжку. Это займет неделю или около того. Потом я помогу тебе убраться отсюда. Ведь у тебя есть яхта, детка. Я найду рулевого, выберем ночь потемнее, и ты отправишься на Кубу. Как тебе такой план?