Мы поженились и купили школу. Первый месяц мы жили как в раю. Роль мужа-хозяина меня вполне устраивала. Хотя готовила Люси не очень и уборке бунгало предпочитала чтение исторических романов, в постели она искупала все свои недостатки, и ей, похоже, нравилось, что все вопросы решает муж. Но вскоре я начал волноваться: круг наших клиентов по-прежнему ограничивался шестью стариками, которые расстреливали мои патроны и все вместе платили 103 доллара в неделю.

«Нужно время, — говорил я себе. — Имей терпение».

Однако ничего не изменилось и к концу четвертого месяца, поэтому я принял решение переложить часть ответственности на Люси и созвал семейный совет.

— Мы должны подновить нашу школу, дорогая. Потом начать ее рекламировать. Беда в том, что до Парадиз-Сити 15 миль. Это много. Если люди не знают о том, что мы здесь, с какой стати они к нам приедут?

— Хорошо, — кивнула Люси.

— Я куплю краску, и мы начнем приводить нашу школу в порядок.

— Я согласна. — Она улыбнулась. — Нас это развлечет.

Вот так мы и развлекались во второй половине того ясного солнечного дня. С моря дул легкий ветерок, волны лениво плескались о песок, солнце еще припекало, хотя тени становились все длиннее.

Я красил тир, Люси — бунгало. Один раз мы прервали работу, чтобы выпить по чашечке кофе, второй — чтобы съесть сандвичи с ветчиной. В очередной раз макая кисть в ведро с краской, я увидел черный «Кадиллак», приближающийся к школе. Я опустил кисть в ведро, торопливо вытер руки и выпрямился. Люси последовала моему примеру. Она с надеждой смотрела на большой черный автомобиль, выехавший на подъездную дорожку.

Мне удалось разглядеть в машине шофера и двух пассажиров на заднем сиденье. Они все были в широкополых черных шляпах и выглядели как три нахохлившиеся черные вороны, сидящие на шесте. Наконец «Кадиллак» остановился в десяти ярдах от бунгало.

Я направился к низкорослому коренастому мужчине, вылезшему из машины. Второй пассажир и шофер остались на своих местах.

Теперь-то, оглядываясь назад, я вижу, что в манере держаться этого человека чувствовалось что-то зловещее, хищное. Но, подходя к нему в тот день, я думал только о том, как заполучить еще одного клиента. Другой причины для его приезда сюда я не видел.

Коренастый мужчина смотрел на Люси, которая слишком стеснялась, чтобы поздороваться с ним, затем повернулся ко мне. На его смуглом лице мелькнула улыбка, блеснули золотые коронки зубов. Он шагнул навстречу, протягивая маленькую пухлую руку.

— Мистер Бенсон?

— Он самый.

Мы обменялись рукопожатием. Кожа у него была сухая, словно спинка ящерицы. В пальцах чувствовалась сила.

— Огасто Саванто.

— Рад познакомиться, мистер Саванто. — Знать бы тогда, как мало радости принесет мне эта встреча!

Я решил, что ему лет под шестьдесят и родом он из Латинской Америки. Полное лицо с едва заметными оспинками, усы щеточкой, скрывающие верхнюю губу, змеиные глаза — бегающие, подозрительные, даже жестокие.

— Я слышал о вас, мистер Бенсон. Мне говорили, что вы прекрасно стреляете.

Я смотрел на «Кадиллак». Шофер здорово смахивал на шимпанзе: маленький, темнокожий, с бусинками глаз на плоском лице и сильными волосатыми руками, спокойно лежащими на руле. Рассмотрел я и второго пассажира. Молодой парень, тоже смуглый, в солнцезащитных очках на пол-лица, в черном костюме и ослепительно белой рубашке. Сидел он не шевелясь, глядя прямо перед собой. Моя персона нисколько не интересовала его.

— Стрелять я, положим, умею, — проговорил я. — Чем могу быть вам полезен, мистер Саванто?

— Вы обучаете стрельбе?

— Именно этим я занимаюсь.

— Трудно научить человека хорошо стрелять?

Этот вопрос задавали мне неоднократно, и я ответил не задумываясь:

— Все зависит от того, что вы называете «хорошо», и от самого ученика.

Саванто снял шляпу. Его черные волосы уже заметно поредели, и на макушке блестела лысина. Он посмотрел в шляпу, словно надеялся, что из нее выпрыгнет кролик, помахал ею в воздухе и надел на голову.

— Как хорошо вы стреляете, мистер Бенсон?

И с этим вопросом я сталкивался довольно часто.

— Пойдемте в тир. Я вам покажу.

Золотые коронки зубов блеснули вновь.

— Мне это нравится, мистер Бенсон. Меньше слов, больше дела. Я уверен, что в мишень вы попадете без труда. А если цель будет двигаться? Меня интересуют только движущиеся цели.

— Вы имеете в виду стрельбу с подсадной уткой?

Его маленькие черные глазки сузились.

— Залп дроби — не совсем то, что я имел в виду, мистер Бенсон. Полновесная пуля — вот что я называю стрельбой.

Я думал так же. Взмахом руки я подозвал Люси.

— Мистер Саванто, позвольте представить вам мою жену. Люси, это мистер Саванто. Он хочет посмотреть, как я стреляю. Принеси, пожалуйста, банки из-под пива и мое ружье.

Люси улыбнулась Саванто и протянула руку, которую он пожал, улыбнувшись в ответ.

— Я думаю, ваш муж — очень счастливый человек, миссис Бенсон?

Люси залилась краской.

— Благодарю вас. — Чувствовалось, что комплимент Саванто ей понравился. — Я думаю, он это знает. Я тоже очень счастлива.

Она побежала за пустыми банками из-под пива, которые мы оставляли для стрелковой практики. Саванто проводил ее взглядом — так же, как и я. Куда бы ни шла Люси, я всегда смотрел ей вслед. Уж больно мне нравилась ее выпуклая попка.

— Очаровательная у вас жена, — произнес Саванто.

Ни в голосе, ни во взгляде его не было ничего, кроме искреннего восхищения. Я начал проникаться доверием к этому человеку.

— Полагаю, что да.

— Дела идут хорошо? — Он окинул взглядом облупившиеся стены.

— Мы только начали. Школе нужно создать репутацию. Прежний владелец состарился… вы, наверное, понимаете, что я хочу сказать.

— Да, мистер Бенсон. Стрельба — развлечение богачей. Я вижу, вы решили заняться покраской.

— Да.

Саванто снял шляпу и заглянул в нее. Похоже, это вошло у него в привычку. Вновь махнул ею в воздухе и нахлобучил на голову.

— Вы думаете, что сможете заработать деньги на этой школе?

— Иначе бы меня тут не было.

К моему облегчению, из бунгало появилась Люси с ружьем и авоськой, набитой пустыми банками. Я взял у нее ружье, и она пошла вдоль берега с авоськой в руках. Мы так часто стреляли по банкам, что могли бы выступать с этим номером в цирке. Отойдя на триста ярдов, Люси бросила авоську на землю. Я зарядил ружье и махнул жене рукой. Она начала подбрасывать банки в воздух. Я попал во все. Со стороны зрелище наверняка впечатляло. Прострелив десять банок, я опустил ружье.

— Да, мистер Бенсон, вы прекрасный стрелок, — змеиные глазки пробежались по моему лицу. — Но можете ли вы учить?

Я поставил ружье на горячий песок. Люси собирала банки. Мы больше не пили пиво, так что они еще могли нам послужить.

— Чтобы хорошо стрелять, нужны способности, мистер Саванто. Или они у вас есть, или нет. Я занимаюсь этим делом пятнадцать лет. Вы хотите стрелять так же, как я?

— Я? О нет. Я уже старик. Я хочу, чтобы вы научили стрелять моего сына. — Он повернулся к «Кадиллаку». — Тимотео!

Смуглолицый мужчина, неподвижно сидевший на заднем сиденье, вздрогнул. Посмотрел на Саванто, затем открыл дверцу и вылез из машины.

Длинный, тощий, этакая жердь с руками и ногами, он, казалось, вот-вот переломится пополам. Ниже больших черных очков, скрывающих глаза, у него находились полные губы, решительный подбородок и маленький остроконечный нос. Загребая ногами, он направился к нам и остановился рядом с отцом. На его фоне тот казался карликом. Ростом Саванто-младший был не меньше шести футов семи дюймов^[1]. Я тоже высок, но мне пришлось смотреть на него снизу вверх.

— Это мой сын, — в голосе Огасто не слышалось гордости. — Тимотео, это мистер Бенсон.

Я протянул руку. Рукопожатие Тимотео было горячим, потным и вялым.

— Рад с вами познакомиться. — Что еще я мог сказать? Похоже, я пожимал руку своего будущего ученика.