Ну еще бы, прочие послы живут в арендованных особняках, а тебе такие респект и уважуха сразу. Вон, еле сдерживаешь самодовольную улыбку, да и тон стал не такой нахальный. Давай-давай, считай, что я трепещу от страха видя такие наезды. Что за дятел тебя вообще додумался прислать? С каким другим царем от такого поведения посла уже война случиться могла бы.

-- Превосходно. -- ответил я. -- Тогда сегодня ты отдохнешь после путешествия, а завтра мы устроим пир в честь твоего приезда.

-- Однако же, я должен передать тебе дары Совета, славный царь, и обсудить ряд вопросов.

Вот настырный дурак! Как его только Мангала носит?

-- Обсудим, благородный Торис, непременно обсудим. Послезавтра. А сначала пир -- такой повод, однако -- без него никак нельзя. Мировая Гармония пошатнуться может.

-- Да будет по воле твоей, о царь. -- снова кивнул посланник. -- Однако мои рабы уже доставили подарки для тебя во дворец. Я не решился оскорбить твой взор видом этих грязных существ, но если ты проявишь минуту терпения, они внесут предназначенное тебе и тут же уберутся с твоих глаз.

-- Пусть так и случится. -- я склонил голову в знак согласия.

Ну что можно сказать? Финансовая часть в асинском МИДе работает куда лучше, чем кадровая -- дары оказались весьма богатыми. Янтарные и золотые украшения, драгоценная посуда, связка соболиных мехов...

Я аж погрустнел, когда представил на какую сумму придется отдариваться в обратную.

Когда Торис Карторикс отбыл к месту временной регистрации и из тронного зала удалились все, обязанные присутствовать по церемониалу, меня, прямо на троне, взяло в осаду царское семейство с примкнувшими союзниками в лице Главного министра и Министра царского двора.

-- Что? -- вздохнул я, понимая, что просто послать всех куда подальше не выйдет.

-- Ваше величество, мне показалось... -- Зулик Тимариани чуть помялся. -- Я думаю, что следующий раз беседовать нужно через толмача. Посол Карторикс, гм, владеет парсудским не в совершенстве.

-- Да он просто бесподобный наглец! -- не согласился с зятем Шедад Хатикани. -- Говорить в таком тоне с царем -- это недопустимо!

-- Действительно, не слишком ли вы были с ним терпимы? -- спросила Валисса.

Судя по лицам внуков, они разделяли общее мнение.

-- В давние времена, -- я прикрыл глаза, -- один из Просветленных Учителей странствовал в дальних южных землях и проповедовал местным жителям Слово Троих. Однажды, когда он проходил со своими многочисленными учениками мимо одного из городов, оттуда вышли несколько его противников и начали поносить Просветленного последними словами, а он встал и молча стал слушать их. Те продолжали ругаться, но видя, что Просветленный молча внимает им, словно бы они пели прекрасные песни, начали недоумевать. «Что же, ты оглох и не слышишь, что тебе говорят?» -- вскричал один из них.

Я поднял веки и с удовольствием увидел недоумение на лицах своих собеседников.

-- «Отчего же, я прекрасно слышу вас» -- ответил Просветленный Учитель. -- «И в былые времена, когда еще не познал Слово Троих так хорошо, наверняка бы кинулся на вас с кулаками. Теперь же я осознаю, что вправе брать то, что сам пожелаю, оставляя миру то, что мне не надобно. Ваши слова не нужны мне, я оставляю их вам». Недруги его замолкли, пораженные степенью его просветленности. Тогда он улыбнулся и добавил: «А теперь, когда вы поняли меня, мои ученики хорошенько вас отметелят». -- нет, не вкурили, один только притаившийся за колонной Тумил гаденько усмехается (хорошо знает своего наставника). -- Это я к тому вам рассказал, что месть есть блюдо, которое употребляют холодным. Валисса, пир на тебе и князе Шедаде. Князь Зулик, попробуй как-то, в общих чертах, выяснить, какого друджа Совету Первейших от нас надобно. А я съезжу, гляну, что это там за корабль у посла такой, про который вы мне тут все уши прожужжали.

Вот, кстати, истинная правда -- только и разговоров во дворце, что об асинской онерарии. И огромная-то она, и изукрашенная, и прям чудо какое-то, а не торговое судно... Аж интересно стало, что там за каравелла по зеленым волнам до нас доковыляла.

И тут у Шедада Хатикани началась натуральная истерика. Я и не думал, что человек так за работу-то переживает...

Если свести его пламенную пятиминутную речь к одной короткой фразе, то я такой поездкой унижу себя перед заморским выскочкой, чья мать, несомненно, не была верна своему мужу, уроню свое реноме в глазах всей Ашшории, да так, что поднять его будет ну никак невозможно.

Я от такой отповеди аж опешил.

-- Ну хорошо-хорошо, не надо так переживать, никуда я не поеду. Пойду, с документами поработаю, которые мне брат Люкава отобрал.

***

А посол-то силен оказался. Вечером, на пиру, пил никак не меньше прочих, а на следующий день, уже к обеду, никаких признаков абстинентного синдрома.

-- Ваше величество, Главный министр, приветствую вас. -- раскланялся с нами  Карторикс, входя в кабинет.

-- Присаживайся, благородный Торис. -- кивнул я на кресло. -- И давай уж без всяких славословий и политесов, на официальных церемониях надоело. Поговорим по-простому.

-- Что же, извольте, я буду говорить прямо. -- асинский посланник опустился на предложенное место. -- Официально я прибыл обсудить вопрос беспошлинной торговли между Ашшорией и Асинией. Фактически цель моя является несколько иной.

-- Мы само внимание. -- улыбнулся я.

-- Совет Первейших не устраивает торговая политика Парсуды. -- сказал Карторикс. -- Вас, насколько понимаю, она не устраивает тоже.

-- Меня в этой жизни, благородный Торис, много чего не устраивает. Не мог бы ты высказаться чуть предметнее?

-- Могу и предметнее. Сатрап Бантала не пускает иноземных торговцев дальше Агамтану, заставляя сбывать товары местным перекупщикам, а Царь Царей всячески ему в том потворствует. -- посол сложил ладони домиком и оперся локтями на стол. -- Совет Первейших считает такое положение вещей неприемлимым.

-- Нас это тоже не особо радует. -- осторожно заметил Зулик. -- К счастью, Парсуда не единственная страна, доступная нашим купцам.

-- Не единственная. -- кивнул асин. -- Но самая богатая. Совет уже направил в Бантал своего посланника с требованием прекратить ущемление прав наших торговцев, но я сомневаюсь в благоразумии сатрапа.

-- А я в нем ничуть не сомневаюсь. -- мне осталось лишь пожать плечами. -- Нельзя сомневаться в том, чего не существует. Ваше требование будет отклонено.

-- В этом случае весной начнется война и мы заставим парсюков изменить свое мнение на вопрос. -- жестко произнес Торис Карторикс. -- Ате Гикамет решил присоединиться к Асинии в ее справедливой войне -- если до нее, разумеется, дойдет. Возможно, царь Лисапет тоже заинтересован в процветании своих купцов и выступит на юг в союзе с нашими лейдангами?[xxii]

В кабинете повисло молчание.

-- Как это все не вовремя... -- вздохнул я наконец. -- Ты, благородный Торис, верно знаешь, что Ашшория намерена начать осваивать Большую степь.

-- Да, я наслышан об этом. -- посол улыбнулся. -- Но ведь успешный поход принесет в царскую казну несравненно больше, чем даже годовой доход от захваченного куска пустошей. Причем сразу.

-- Ну да, ну да. -- покивал я. -- И в казну, и в страну... После начала войны у крестьян не будет иного выхода, кроме как бежать с пути следования войск -- что ваших, что парсудских. И кроме как в Ашшорию податься им будет некуда. А у меня для своих крестьян уже земли не хватает.

-- Ты, о царь, полагаешь что от твоих солдат парсюки не побегут? -- удивился асин.

-- Тут и полагать нечего. -- хмыкнул Зулик. -- Мы не угоняем людей в рабство, с одной стороны, и наша походная армия не настолько велика, чтобы обожрать целую провинцию, да так, что местным не останется ничего иного, кроме как помереть с голодухи -- с другой. Не скажу, что обойдется без убитых, изнасилованных и ограбленных, но на общем фоне это будет такая мелочь, что -- да. Побегут именно к нам.